Мятежные джунгли

– Нельзя, – ответил Пахаро.

– Это почему же? – прищурился генерал.

– Так ведь мы не разбойники, чтобы скрывать свои следы. От кого нам скрываться? Зачем? Мы боремся за свободу нашей страны. И все должны знать, что продажного генерала Уго Монтеса ликвидировали именно мы, и поместье Вальпараисо захватили тоже мы. Пускай нас боятся. Чем больше нас будут бояться, тем быстрее мы победим. Разве не так?

– Ладно, – после молчания произнес генерал Чаваррия. – Как оно случилось, так и случилось… Главное – результат. Но пока в город ни ногой! Ни в Леон, ни в Манагуа, ни в какой другой. Считай, что это мой приказ. Пускай все там поуспокоится, а дальше будет видно. Понятно?

– Понятно… – ответил Пахаро с такой неохотой, что генерал посмотрел на него долгим и подозрительным взглядом.

– Если понятно, то ступай, – сказал он.

– У меня еще один вопрос, – сказал Пахаро. – Что с имением Вальпараисо? Что сейчас там творится?

– Творится то, что и должно, – ответил генерал. – Люди взяли, что им нужно, вернее, что могли с собой унести и увести, и разбежались. Пустует сейчас имение. Конечно, у Монтеса имеются наследники, но сейчас они в имение не сунутся. Побоятся. И солдат туда пока никто не прислал, и наемников тоже. Сейчас до какого-то имения никому нет дела. Сейчас все ищут тебя.

– Ну, пускай поищут, – усмехнулся Пахаро и распрощался с генералом.

…На следующий день Пахаро вновь пришел к Чаваррия – уже по собственной инициативе.

– Я тебя слушаю, герой, – улыбнулся генерал. – Тебя привело ко мне какое-то дело?

– Да, – ответил Пахаро. – Мне нужно побывать в городе. Конечно, не одному, а с моими ребятами.

– В каком городе? – не понял генерал Чаваррия.

– В Леоне.

– И зачем на этот раз?

– У меня возникла идея. Верней, не у меня одного, а у меня и моих ребят. Хорошая идея… Революционная.

– Вот прямо-таки революционная? – генерал не мог сдержать улыбки, но тут же нахмурился. – Разве я вчера тебе не говорил, что пока тебе в город соваться нельзя? Ведь ищут тебя там!

– Пускай ищут, – беспечно ответил Пахаро. – Они всегда кого-нибудь ищут… А у меня идея.

– Ступай вместе со своими идеями! – резко ответил генерал. – Идея, видишь ли, у него!

– Да вы меня выслушайте, а уж потом гоните! – насупился Пахаро. – Разве я стараюсь для себя? Я стараюсь для Никарагуа!

– Ну что с тобой поделаешь? – Чаваррия развел руками. – Выкладывай свою идею. А там поглядим.

– Генерал Уго Монтес был богатым человеком, – сказал Пахаро. – Очень богатым… Это известный факт. Все об этом говорят. Верней, говорили…

– И что же с того? – пожал плечами Чаваррия.

– Ему платили и Сомоса, и американцы. Да и сам он обогащался. Отбирал у людей золото, драгоценности… У Монтеса было много денег…

– Так и что с того? – все еще не мог понять Чаваррия, к чему клонит Пахаро.

– А то, что он умер, а его богатство осталось. Вот бы нам завладеть его богатствами! И пустить их на дело революции! Или скажете, что деньги нам не нужны? Для закупки оружия или чтобы купить лекарства…

Генерал Чаваррия ошалело уставился на Пахаро. Он, конечно, ожидал от него чего угодно – вплоть до предложения завтра утром штурмом взять столицу Никарагуа, но именно такого предложения, которое выдал этот сумасбродный мальчишка, он все же не ожидал.

– Оно конечно… – пробормотал он. – Деньги… Монтес был богатым человеком. Это известный факт. Да только что с того? Лежат сейчас его денежки в каком-нибудь американском банке… Или ты предлагаешь ограбить американский банк?

– Думаю, ничего там не лежит, – сказал Пахаро. – Генерал Монтес был человеком осторожным и недоверчивым. Разве мог он кому-нибудь доверить свои деньги? Тем более американцам? Ведь американцы они такие: сегодня дали, завтра отняли. Думаю, припрятал он свои денежки в каком-нибудь укромном месте. И уж тем более золото и бриллианты. Их-то не положишь ни в какой банк. В тайнике им самое место.

– Допустим, – осторожно произнес генерал Чаваррия. Он по-прежнему не понимал, куда клонит его собеседник. – Ну, допустим, в тайнике… Так и что же с того?

– Я мог бы попытаться отыскать этот тайник, – сказал Пахаро. – И забрать оттуда все деньги и все золото. На нужды нашей борьбы.

После таких слов генерал Чаваррия не знал, что ему сказать, целую минуту. И лишь затем обрел дар речи:

– Вот как… Значит, отыскать тайник и забрать оттуда… Гм… И ты уверен, что с таким делом справишься?

– Я попробую, – безмятежным тоном ответил Пахаро. – Верней сказать, мы с ребятами попробуем. Но для этого нам нужно ваше разрешение. Мы должны побывать в городе. Причем чем быстрее мы туда попадем, тем лучше. Тем больше у нас будет шансов отыскать тайник.

– Это почему же так? – спросил Чаваррия.

– Ну так известное дело. – Пахаро усмехнулся. – О богатствах Монтеса знаем не только мы. И о его скрытном и подозрительном характере тоже. Значит, его деньги и его золото захочет найти еще кто-то. Многие захотят… И тут уж кто кого опередит.

– Но ведь тебя ищут в городе! Скорее всего, тебя ищут сейчас во всей стране! Повсюду развешаны твои портреты! У каждого сыщика они в рукаве! Да что там! Разве мало найдется простых людей, которые позарились на обещанные двести пятьдесят тысяч долларов! Значит, и простые люди тебя тоже сейчас ищут! Стоит только тебе высунуть нос, и… – Чаваррия не договорил и лишь махнул рукой.

– Это и хорошо, что меня все ищут, – беззаботно сказал Пахаро. – Значит, они думают, что я сейчас где-нибудь скрываюсь. Возможно даже, что сбежал за границу. А я возникну у них под самым носом! И потому они не обратят на меня внимания. Потому что где же это видано, чтобы тот, кого все ищут, вертелся под самым носом у сыщиков? Так-то я их и перехитрю. И поищу сокровища генерала Монтеса…

– И где же ты будешь их искать? – безнадежным тоном спросил генерал. Он понимал, что просто так от своего собеседника – этого настырного и безрассудного мальчишки – ему не избавиться. Тут нужно одно из двух: либо попереть его самым грубым и решительным образом, либо дать разрешение отправиться в город и тем самым наверняка погубить его.

– На этот счет у меня имеются кое-какие соображения, – ответил Пахаро. – Логического свойства. Все будет нормально, вот увидите. В конце концов ведь нужны же нам деньги или не нужны?..

Долго еще генерал Чаваррия не решался сказать ни «да», ни «нет». Но затем сдался и лишь с безнадежным отчаянием махнул рукой. «Ну а что? – подумалось генералу. – А вдруг и вправду у него получится что-то путное? Ведь ликвидировал же он Монтеса и Вальпараисо тоже захватил! Вопреки всем правилам и всем законам логики!.. – И тут же следом в голове генерала возникла другая мысль: – Ох, погублю я парня! Погублю! Да и не его одного, а весь его отряд!..»

Но все же больше он склонялся разрешить парню искать сокровища Уго Монтеса. Наверно, потому что повстанцам и впрямь нужны были деньги. Очень нужны.

…Вот так Пахаро вместе со своим отрядом вновь появился в Леоне. Почему именно в Леоне, а не в каком-то другом никарагуанском городе? Потому что сокровища убитого генерала Монтеса следовало в первую очередь искать именно здесь. Так считали и сам Пахаро, и его заместитель Маринеро, и другие бойцы отряда. Они были в этом почти стопроцентно убеждены.

Их убеждения основывались на элементарной логике. Да, покойный генерал Монтес всех подозревал и никому не верил. И еще – он любил деньги и золото. Это были факты общеизвестные, и из них проистекал логический вывод. Если все оно так, то, следовательно, все свои богатства Монтес старался держать при себе. Как можно ближе к себе – чтобы к ним в любой момент можно было прикоснуться. Посмотреть, полюбоваться, пересчитать… Значит, сокровища, скорее всего, таятся в генеральской резиденции, которая находится в Леоне. Эта резиденция была для генерала и его рабочим местом, и его жилым домом. Дело оставалось за малым – проникнуть в резиденцию, отыскать там тайник, вскрыть его, забрать сокровища и ловко – так, чтобы не попасться, – вывезти их из города.

Весь отряд, опять же, Пахаро с собой не взял. Чем больше людей, тем больше подозрений может возникнуть у патрулей. К тому же не такое это было дело, чтобы приставить к нему весь отряд. Никто не ищет сокровища целой оравой. Поиск сокровищ – дело тайное, а потому ищут их, так сказать, узким коллективом единомышленников.

В город въехали на двух открытых джипах, по четыре человека в каждом. Въехали ночью, одетые в форму национальных гвардейцев. Ехали не таясь, с включенными фарами, и потому встречные патрули не обращали на сандинистов внимания. Близко к дому, где проживали Гата и Барба, подъезжать не стали – два квартала прошли пешком. Пахаро оставил бойцов снаружи, а сам постучал в окошко.

– Кто там? – раздался из дома девичий голос.

– Ночная птица стучит крыльями в твое окно, – ответил Пахаро. – Хочет, чтобы ее впустили.

Девушка в доме ахнула и засуетилась. Дверь отворилась.

– Входи же! – поспешно сказала Гата. – Быстрей! И закрывай за собой дверь!