Высшая справедливость

– Но время идет!

– И все же потерпите, содруг надпоручик.

– Я вынужден подчиниться.

– Вот и отлично!

Грохот дизелей и лязг гусениц по мостовой известил, что рота Лобанова подошла к Гутвальду. Командир приказал личному составу покинуть боевые машины пехоты и скрытно рассредоточиться вокруг захваченной усадьбы, состоящей из двухэтажного дома и огромного сарая, покрытых черепицей. В это время Юрина вызвали на связь. На проводе был командир корпуса генерал Родин. Он приказал заблокировать район и начать переговоры с дезертирами, которые необходимо затянуть до прибытия специального подразделения десантно-штурмовой бригады. Она и должна произвести захват преступников. Или уничтожить их!

Последнее отделение, окружающее усадьбу с тыла, вдруг попало под обстрел двух автоматов с чердака сарая. Трое бойцов получили ранения различной степени тяжести.

Стало ясно, что дезертиры покинули дом и перебрались в сарай, где им служили «щитом» бревна, опоясывавшие чердак со всех сторон. Они являлись отличной защитой, во всяком случае, пули эти бревна пробить не могли. Оставались пушки «Гром» и крупнокалиберный пулемет «КПВТ» на бронетранспортере. Командир полка, замполит, старший лейтенант Лобанов и представители полиции осторожно вошли в дом.

Перед ними открылась страшная картина. На первом этаже, в столовой, у раскрытого холодильника, лежал пожилой мужчина в спальном костюме, пан Зденек Русначек. Его грудь была разорвана автоматной очередью. Видимо, услышав посторонний шум внизу, он спустился по лестнице и увидел солдат, которые сидели за столом. Они вовсю потребляли запасы провизии, запивая еду из двух бутылок со сливовицей. Появление хозяина бандиты встретили очередью. А сами, как потом показало следствие, спокойно продолжили трапезу. На втором этаже головой вниз лежала седая женщина. Пули прошили ее, когда она мешала преступникам подняться в спальню или выбежала на звук выстрелов.

Но самое страшное, заставившее содрогнуться даже замполита, прошедшего ад Афганистана, находилось на втором этаже.

В маленькой кроватке лежал трехлетний мальчик. Выродки отрубили ему голову. Мальчик сжимал в руке свою любимую игрушку – плюшевого мишку, залитого, как и вся постель, кровью. Рядом с кроваткой, на полу, находилось растерзанное и пронзенное штык-ножами тело пятилетней девочки, с перекошенным от ужаса и боли, белым как мел лицом. Все кругом также было забрызгано кровью.

Третьей же, восьмилетней, девочки в спальне не было. Комоловы взяли заложницу!

Лобанов на мгновение представил, что с его еще не родившейся дочерью может произойти нечто подобное, и не нашел сил сдержать себя. От гнева, злости, ярости и желания убить ублюдков, сделавших такое, его буквально трясло!

Офицеры вышли из дома, когда туда собирались войти начальник штаба, Кауров и глава «Местного Выбора», прибывший на место преступления.

– Что там, Кость? – спросил Кауров.

– Там… ад, Стас! Эти твари… Извини, потом, сейчас не могу!

В здании закрылись эксперты чешской полиции.

Командир Юрин под впечатлением увиденного в доме приказал одному из БТРов сблизиться с сараем и расстрелять кровлю из пулеметов. Такое психологическое давление должно было облегчить ведение переговоров. Но майор вынужден был тут же отменить свой приказ – крупнокалиберные пули, раскрошив черепицу, пробивали крышу насквозь и попадали в соседние дома. Чехи подняли шум, бронетранспортеру дали команду отойти.

И тут старший брат, сержант Али Комолов, решил сам выставить условия. Он закричал, и голос его был хорошо слышен:

– Командир, падла! Не стрелять! У нас тут молоденькая чешка. Если вы не хотите, чтобы мы порезали ее на куски, слушайте внимательно и беспрекословно выполняйте все наши требования. Первое – подгоните пустой БТР к сараю, откройте все люки. Боезапас должен быть полным. Плюс несколько гранатометов и переносных зенитно-ракетных комплексов. Я сам проверю. А также жратвы на сутки! Второе – мы с чешкой уходим. Можете сопровождать нас, не сближаясь, до западногерманской границы. Так, чтобы нас встретили американцы. Мы им сдадимся, с ними и сторгуемся насчет девки. Все! Времени вам двадцать минут! Потом выбрасываем вам чешку по частям и принимаем бой. Живыми не сдадимся!

Командир спросил начальника чешской полиции:

– Как скоро может подойти ваш спецназ?

– Не знаю. Но, думаю, не ранее получаса!

Он связался со штабом корпуса, где ему сообщили, что группа захвата десантно-штурмовой роты только что вылетела на вертолете. Добираться им около сорока минут. В любом случае ни чешский, ни советский спецназ не успеет появиться здесь вовремя. Придется брать операцию на себя.

Командира поддержал замполит:

– Юрий Владимирович, послушайте моего совета: преступникам не отвечайте и вообще больше в переговоры с ними не вступайте. БТР надо подогнать, как требуют. Пусть один из братьев окажется вне чердака. Тогда сработает снайпер: выбьет выстрелом оружие или ранит их в коленные суставы.

– Вы предлагаете мне план штурма, майор?

– Так точно!

– Продолжайте!

– Я здесь переговорил с офицерами и хочу сказать следующее. Лейтенант из разведроты возьмет вон ту лестницу. Видите возле дома?

– Вижу.

– Одновременно, как только старший Комолов спустится в БТР, рота открывает шквальный огонь по крыше, ближе к бревнам. Это заставит Комолова-младшего залечь. Лейтенант подносит во время обстрела лестницу к правому лазу, мы с Лобановым быстро поднимаемся. В это время пулеметчик снизу должен разнести лаз на щепы. Как только я даю отмашку, огонь всем прекратить! Я же прыгаю на чердак. Комолов реагирует на мое появление, и тут старший лейтенант бьет на поражение.

– Вы понимаете, на что идете?

– Понимаю, командир! Я знаю, что делаю. Поверьте мне!

– И Лобанов согласен?

– Все офицеры выразили согласие участвовать в акции, все без исключения. Но Лобанов – разведчик! Мне нужно, чтобы вы, как его начальник, утвердили операцию.

– Действуйте!

Быстро проделав подготовительную работу, замполит – майор Боровин – и старший лейтенант Лобанов пошли на штурм. Али Комолов нырнул в БТР, и тут же со всех сторон ударили автоматы, круша черепицу. Огонь прекратился, как только лейтенант приставил лестницу и по ней на чердак поднялись две фигуры. Замполит нырнул внутрь, сразу же откатившись в сторону, открыв огонь из автомата выше бревен, чтобы не задеть заложницу. Мухтар отбросил от себя девочку и успел только перевести ствол автомата в сторону Боровина, когда сбоку по нему ударила длинная очередь, разрывая форменную одежду. Внизу же начальник штаба, сам прекрасный снайпер, выбил одним выстрелом автомат из рук Комолова-старшего, и того быстро «спеленали» бойцы разведывательной роты.

Девочку, потерявшую сознание от пережитого кошмара, но живую и невредимую, аккуратно на руках спустили вниз. Затем сбросили сверху труп рядового Комолова. Али, увидев мертвого брата, дико закричал, пытаясь вырваться, но его крепко держали два дюжих прапорщика.

– Мухтар! Мухтар! Брат!

Какие-то неразборчивые чеченские слова… Затем, замолчав, Али злобно взглянул на Лобанова, которому пришлось прицельно расстрелять дезертира, набычился и выдохнул:

– Старлей! Разведчик!

Лобанов оглянулся.

– Смотри, шакал, на смерть свою! Я убью тебя, я убью всех твоих родных, я вырежу твой род, будь он проклят! Клянусь погибшим братом, я отомщу тебе!

– А ну, уберите эту обезьяну, – приказал командир полка. – Внимание личному составу! По машинам! Уходим! Сейчас чехи устроят здесь такое представление, что мало никому не покажется. Всем в полк!

Надпоручик полиции Лада подошел к подполковнику:

– За спасение девочки спасибо, содруг майор! Ваши люди рисковали жизнью. Я сделаю все, чтобы успокоить народ. Но, извините, первое время вашим офицерам и членам семей лучше в Гутвальде не появляться, сами понимаете!

Позднее Лобанов, Кауров и все офицеры полка узнали, что Али Комолова во Львове суд военного трибунала приговорил к смертной казни. Сведения о приговоре довели приказом по частям. Только не знал старший лейтенант Лобанов, приведен ли приговор в исполнение…

Часть I

Глава 1

Россия, Москва, Казанский вокзал.