Выжженный плацдарм

Генерал вспыхнул. Не будь майор Ярно его товарищем, он с удовольствием отправил бы его под трибунал! Как можно сравнивать эти две диаметрально разные ситуации?!

В украинской армии за прошедшие полгода изменилось все! Это уже не та жалкая кучка людей, вооруженных кое-как, эксплуатирующих неисправную технику! Это настоящая обученная армия, прошедшая через горловину сражений, закаленная, поумневшая! Уже нет тех бездарей генералов, на вооружении первоклассная техника, бойцы мотивированы, хорошо экипированы, обучены. В войсках почти нет мобилизованных, в основном добровольцы либо контрактники. Эти люди, может, и не смертники, но готовы идти в бой и драться за украинскую идею!

– Отставить, майор. – Генерал унял гнев.

Без суровой нужды он старался не повышать голос.

– Ты хороший комбат, но хреновый стратег и предсказатель. Кончились времена котлов и поражений, заруби на носу. Мы подтянем резервы и перейдем в решительное наступление. Какой котел, разве к этому есть хоть одна предпосылка? У противника в этой местности фактически нет артиллерии! – Он разъединился и сплюнул от досады.

Долой нерешительность и трусость! Но на душе остался осадок. В одном майор был прав. Уж больно легко этой ночью террористы оставляли позиции. С одной стороны, понятно. Они не устояли бы против такой мощи. С другой, это настоящие фанатики. Сколько было случаев, когда они бились до конца и не в таких безнадежных ситуациях. А тут словно по команде!.. Где гарантия, что в высших кругах полностью извели предателей из числа тех, кто принимает решения? Нет, отставить сомнения!

Сработала рация. На связи был майор Копылов, командир артиллерийского дивизиона, усиленного самоходными установками «Акация» и двумя батареями РСЗО «Град».

– Разрешите доложить, товарищ генерал-майор? – с нажимом начал он. – Все подразделения ствольной и реактивной артиллерии выведены на позиции. Цели определены, орудия полностью укомплектованы боеприпасами. Готовы укрытия на случай ответного огня. Можем начинать, Виктор Николаевич. Майор Грицай докладывает об аналогичной готовности своего танкового батальона. Покажем террористам, где раки зимуют!

Вот он, исторический момент. Генерал почувствовал холодок волнения, пробежавший по спине. В горле перехватило. Он вскинул руку с часами. Семь сорок пять утра. Сегодня воскресенье. Вот вам, суки, выходной день!

– Открывайте огонь, Александр Алексеевич.

Да, такого вот «хода конем» ополченцы явно не ожидали. Мало того что украинские силовики пробились в глубину оборонительной линии аж на двадцать километров, так они еще и закидывали снарядами и минами мирные поселки, не видя разницы между военными и гражданскими объектами! Заговорила вся артиллерия, переправленная на плацдарм, РСЗО, танки. Цели действительно были определены, и стволы ударили по разным направлениям.

Город Рудный был накрыт гулом и грохотом. Жители в панике прятались в подвалы, хотя украинцы стреляли не по ним. Разрывы накрыли все окрестные поселки, где располагались части непризнанных республик.

В селе Шутово, стоящем в десяти верстах к северу от Новокольского, находилась ударная группировка ЛНР – десять установок «Град», шесть «Акаций», танковая рота и две мотострелковые на БМП-2. Штаб группировки располагался далее на восток, в селе Карпухино.

Досталось и ему, но Шутово пострадало больше. Первые же снаряды разнесли вдребезги несколько частных домов, повредили электроподстанцию. В Шутово начались пожары. Вспыхнула жадным пламенем средняя школа, в которой, слава богу, еще не начались занятия. Несколько снарядов разорвались во дворе детсада и оставили на месте игровой площадки груду обломков.

Мины накрыли поселковую администрацию и конюшню племенного завода. Обгоревшему сторожу пришлось выпускать на волю весь табун. Перепуганные кони, испуская дикое ржание, носились по округе.

Горели кооперативные гаражи. Вдребезги разнесло столовую для работников мукомольного комбината. От огня взорвались газовые баллоны на кухне. В селе творился настоящий ад.

Как часто водится в таких случаях, меньше всего пострадали те, против кого это замышлялось. Наспех одетые ополченцы спешно уводили технику за северную околицу села, прятали в балках и перелесках. Пострадали две установки «Град», взлетела на воздух одна «Акация», все остальное людям удалось вывезти из-под удара. Потери в живой силе тоже были минимальные – несколько погибших и раненых.

Поступил непродуманный приказ из Карпухино: в короткий срок выставить технику на бое вые позиции и открыть ответный огонь.

– Вы в своем уме?! – орал в рацию командир дивизиона «Градов». – Противник расположил свои орудия и танки рядом с жилыми домами. Мы же посечем к чертовой матери гражданских!

Приказ отменили. А украинские артиллеристы продолжали методично обрабатывать территории, занятые ополченцами. Огненные стрелы неслись от города Рудного во все стороны, раскрашивая оранжевыми бликами светлеющее небо.

В селе Ветрово, отстоящем к югу от блокпоста, оборудованного на двадцать пятом километре, снаряды рвались на улице, валили столбы электропередачи. Жители прятались по погребам, бежали в поле.

В Степановке, находящейся к востоку от Рудного, царило какое-то сумасшествие. Ополченцы ушли из села за пятнадцать минут до обстрела. С ними отправились самые дальновидные жители. Пенсионеры гнали коров, кто-то ехал на велосипеде, обгоняя пеших, а на багажнике в корзинке пищал перепуганный кот.

Шквал огня обрушился на село, замершее в тревожном ожидании. Взрывались гранаты, выпущенные из АГС-17, грохотали снаряды, расшвыривая комья земли, обломки деревьев и сельских построек. Дома от прямых попаданий разваливались, как картонные.

Один из снарядов влетел в местную церквушку, пробив дыру в кирпичной стене. От взрыва, ахнувшего внутри здания, обрушился купол. Небольшой, но симпатичный молельный дом превратился в горку дымящихся обломков, увенчанную православным крестом.

Погреба оказались плохими убежищами. Обстрел был невероятно плотным. Село превратилось в перепаханное поле. Люди бежали за околицу, тащили раненых и пожилых родственников, плакали, ругались.

Одновременно огненный смерч ударил по западным районам Любавино. До войны в городке обитало не меньше тридцати тысяч населения, к февралю осталось около восьми. Ожесточенные бои здесь шли во второй половине августа. Тогда Любавино несколько раз переходило из рук в руки. Артиллерию на улицах обе стороны почти не применяли. Дома устояли, хотя на них и остались отметины от пуль и осколков гранат. Мусор с улиц давно убрали, город жил относительно спокойно.

Здесь располагался штаб объединенных сил ДНР и ЛНР. Для жителей это было неплохо. Ведь где начальство, там и снабжение, хоть какое-то. Да и охрана, патрули на улицах То, что произошло воскресным утром, стало шоком. От взрывов дрожали и лопались стекла в домах. Люди в панике выбегали на улицы.

Пылало дощатое здание дрожжевого завода, построенное в позапрошлом веке. Оно пережило набеги махновцев, Белой гвардии, устояло даже в Великую Отечественную, но было разрушено стараниями своих же «освободителей».

Снаряды попадали в жилые здания, оставляли в стенах зияющие дыры, вышибали оконные переплеты. Мины падали на крыши, пробивали насквозь частные дома, двухэтажные строения барачного типа. Метались редкие прохожие, застигнутые врасплох.

На улице Котовского разорвавшаяся ракета разнесла в клочья остановку общественного транспорта, порвала контактную троллейбусную сеть.

Слава богу, воскресным утром поблизости никого не оказалось.

Но в квартале, расположенном южнее, такая же ракета упала на тротуар рядом с троллейбусом, идущим по маршруту. Машину смяло, искорежило осколками, отбросило ударной волной. В салоне находились пять пассажиров, в основном пенсионеры, все они погибли. Водителю оторвало голову крупным осколком.

На улице Солнечной под удар попал городской рынок, только наполнявшийся продавцами и покупателями. Здесь взорвалось не менее десятка снарядов. Торговые ряды были разбиты в щепки, под развалами дощатых конструкций стонали раненые. Превратились в груду искореженного железа вагончики, в которых торговцы хранили свой товар.

Снаряды попали в железнодорожную станцию, повредили подъездные пути, превратили в металлолом кучку автобусов на привокзальной площади. Взрывы гремели возле штаба объединенной группировки, разместившегося в подвалах какого-то складского комплекса. Мина, протяжно завывая, пробила крышу казарм ополчения в здании бывшего общежития, но никого не убила, поскольку не взорвалась. Зато в районной больнице, переоборудованной под госпиталь, взрывы грохотали, как новогодний фейерверк. Пожарные прибыли на двух машинах, сбивали пламя. Спасатели вытаскивали из-под завалов хирургического корпуса мертвых и еле живых людей.

Обстрел был хаотичный. Укропы лупили куда попало, не заботясь о том, кого убивают.

Выл парень над телом мертвой девушки. Она лежала, раскинув руки, посреди тротуара и изумленно глядела в небо. Из раскроенного черепа на асфальт вытекала багровая масса.

Бледная женщина сидела на том же тротуаре, смотрела на мужа и дочку и не верила своим глазам. Минуту назад семья из трех человек пыталась перебежать дорогу, но не успела даже выскочить на проезжую часть. Мужчина прижимал к себе двухлетнюю девочку, закрывал собой. Их обоих нашпиговало осколками. Женщину эта участь миновала. Ее лишь слегка потрепало ударной волной.

Через пятнадцать минут после начала обстрела ополченцы открыли ответный огонь. Нашлись люди, которые сообщили по сотовой связи координаты основных огневых точек ВСУ. Заговорили «Грады» из леса за северной околицей Шутово. Такая же батарея нанесла ответный залп из лощин на восточной окраине Любавино. Били танки «Т-72» и гаубицы, заговорили тяжелые минометы.

Безумная дуэль продолжалась еще четверть часа. Обе стороны несли потери. Господствующие высоты на восточных окраинах Рудного плавали в дыму. Техника ВСУ спешно уходила в укрытия. Несколько орудий получили повреждения. Прямым попаданием накрыло установку «Град». Снаряды детонировали, стали с треском взрываться. Разбегались выжившие солдаты, прыгали в окопы.

Танковый батальон майора Грицая спешным порядком отходил в город, чтобы укрыться среди жилых домов. Расчет был верен. По мирным жителям сепаратисты стрелять не стали.

Ответ ополченцев оказался достойным. На какое-то время огонь прекратился. Стороны подсчитывали потери.

Генерал-майор Грушко, засевший в блиндаже, чувствовал раздражение. По данным разведки, в заданном районе у террористов не было большого количества артиллерии. Все же им удалось нанести урон украинской группировке.

Поступали доклады от подчиненных. В батальоне Грицая два подбитых танка. У майора Копылова три орудия выведены из строя, не считая догорающего «Града». Потери у минометчиков, в батальонах Быкова и Ярно. Двенадцать погибших, ровно столько же раненых.

Ничего, главное, закрепиться на плацдарме, а подкрепления уже идут через Дубры и блокпост на двадцать пятом километре. На подходе танковая бригада майора Груздя. В Дубрах разгружается эшелон с отдельным моторизованным батальоном подполковника Бровицкого. Никакого котла не будет. Скоро начнется массированное наступление с целью окончательного рассечения группировки террористов.

В штабе ополчения в Любавино царила нервозность, но паники не было. Полковнику Юдину Александру Сергеевичу, командующему объединенной группировкой, этой ночью удалось поспать ровно двадцать минут. Только лег, и сразу началось!

У него возникало опасение, что и следующая ночь будет не лучше. Он не покидал штаб, рычал на подчиненных. Связисты, ординарцы и прочие порученцы носились, как машинки на батарейках, развивая невероятные скорости.

Со всех концов поступала неутешительная информация. Украинские войска закрепляются на занятой территории, при этом садят во все стороны из всего, что у них есть. Горят Шутово, Степановка, Ветрово. Большие разрушения в Любавино. Тут даже ходить никуда не надо, достаточно подняться на крышу соседней колокольни и глянуть.

На десять утра полковник назначил совещание с командирами. Он стоял над ними, нависший, как скала, злобно покусывал рыжие, топорщащиеся усы, крепко сбитый, рано обросший морщинами, с идеально выбритым черепом. Потом Юдин повернулся к карте, занимающей полстены. Штабные работники уже постарались, зафиксировали на ней все изменения, произошедшие за ночь в оперативной обстановке.

Еще вчера линия фронта была ровно прочерчена с юго-запада на северо-восток. Ключевая точка в стане врага – населенный пункт Дубры с крупной железнодорожной станцией. При фронтовой город, до линии соприкосновения враждующих сторон не больше трех километров. Здесь же на восток проходит автомобильная дорога. Ее отрезок от Дубров до Любавино находился в зоне ответственности ополчения. До прошлой ночи. А теперь противник продвинулся по ней на двадцать километров, захватил Новокольское, Рудный и продолжал наращивать группировку на плацдарме.

Полковник угрюмо смотрел на это «злокачественное образование», выросшее на территории непризнанных республик. Словно средний палец из сжатого кулака! Штабисты постарались, аккуратно обрисовали эту «каплю». Горловина, самое узкое место – блокпост на двадцать пятом километре. По данным разведки, он укреплен так, что не поможет даже бомбежка с воздуха. Через этот КПП и движутся на восток нескончаемые вереницы танков, грузовиков, бронетранспортеров. Все пространство от двадцать пятого километра до Рудного забито украинскими военными.