Выжженный плацдарм

Мужчине было не больше тридцати пяти. Крупный, с мясистым, гладко выбритым лицом. Серые угольки глаз смотрели цепко, не моргая. Бесшумно раздувались рельефно выписанные ноздри. Лисьей поступью он приблизился к опушке, присел за деревом. Долгий марш-бросок подошел к концу, цель была близка.

Карпухино отделяло от леса небольшое поле, усеянное кочками и горками талого снега. Виднелись хаты, вросшие в землю, покосившиеся ограды. В глубине села над крышей поселковой администрации развевался трехцветный флаг непризнанной «террористической» республики. Чуткое ухо уловило искаженные звуки музыки – работал приемник. Где-то вдалеке монотонно лаяла собака. Канонада на юге отгремела пару часов назад, утро было тихое, безмятежное.

Язвительная усмешка перекосила холеное лицо диверсанта. Он бесшумно отступил в лес, покосился на напарника, присевшего за де ревом.

Мужчину звали Влас Верницкий. Он носил звание капитана и командовал разведывательно-диверсионной группой особого назначения, приписанной к добровольческому батальону «Днестр». Второй был его помощник, лейтенант Кирилл Дубник.

Капитан негромко свистнул. Лес пришел в движение, задвигались кочки, ожили лощины, зашелестела сухая листва, не пожелавшая упасть с замерзших ветвей кустарника. К офицерам подходили самые настоящие лешие в каких-то маскировочных лохмотьях, в мягких сапогах, с разрисованными лицами. Люди по привычке выстраивались в две шеренги, равнодушно поглядывали на мертвого старика в луже собственной крови.

– Блюдо под майонезом, – негромко пошутил кто-то.

– В томатной пасте, – поправил другой.

Капитан Верницкий машинально пересчитал личный состав. Сорок шесть вместе с ним и Дубником. Мог и не стараться, никто не отстанет, не сбежит. Люди проверенные, опытные, беззаветно преданные свободной Украине. Никаких проблем с моралью ввиду ее полного отсутствия.

Среди однообразных мужских физиономий выделялась парочка женских. Взгляд капитана непроизвольно замирал на них.

В шесть утра группа, вооруженная автоматами и парой гранатометов, пересекла линию фронта, вошла в лес и растворилась. Бойцы-призраки, обученные бесшумному и незаметному передвижению, ускоренным маршем продвинулись по сложной местности и к одиннадцати часам уже были на месте. Пару раз по ходу марша они случайно натыкались на местных жителей. Участи этих людей можно было только посочувствовать.

– Пять минут отдыха, – скупо сообщил Верницкий, взглянув на бойцов. – Выставить посты. Прунич, Осташко, осмотреть объект.

Два бойца, пригнувшись, побежали к опушке. Через пару минут они уже ползли по полю, сливаясь с кочками и бугорками снега.

Верницкий развернул карту. Попадание было точным. Диверсанты прибыли по назначению.

Капитан отстучал зашифрованную депешу начальству. Мол, прибыли в квадрат, приступаем к операции. «Позаботьтесь о «языках», – пришел ответ. – В случае необходимости за вами вышлют вертолетную группу».

Разведчики вернулись через пять минут с утешительным докладом: войск террористов в селе нет, все ушли и увели технику. Остались офицеры высшего звена, несколько штабистов и недоукомплектованный комендантский взвод.

– Пошли! – лаконично бросил Верницкий.

Это была образцово-показательная акция.

«Призраки» встали в полный рост лишь у самой околицы. Они перебирались через плетни, бежали, пригнувшись. Бойцы стремительно растекались по селу через огороды, крошечные проулки. Пожилая женщина в телогрейке возилась с ведрами у ограды. Она вскинула голову, в глазах мелькнул испуг. Ведро с призывным лязгом выпало из руки. Женщина отшатнулась, открыла рот, но закричать не успела. Идеально заостренное лезвие порвало воздух, перевернулось в полете и вонзилось ей в грудь. Она подавилась, всплеснула руками и упала на спину. Боец перемахнул через плетень и выдернул нож из агонизирующего тела. Вещь нужная, пригодится еще не раз.

– Правильно, Никола, – похвалил товарищ, присоединяясь к нему. – Рыбу убивает открытый рот.

Диверсанты просочились между оградой и сараем и тут же присели за фундаментом. Распахнулась дверь, из дома выбрался зевающий мужик в расстегнутом бушлате. Он держал автомат за цевье, не успел и глазом моргнуть, как перед ним вдруг что-то выросло. В воздухе мелькнул кулак, и ополченец рухнул с раскроенной челюстью.

Несколько секунд диверсанты разглядывали неподвижное тело, прислушивались.

– Добить не хочешь, Никола?

Подельник ухмыльнулся, потирая отбитый кулак, и заявил:

– Бью один раз, Серега. Второй – издевательство над трупом.

Эти люди каким-то нюхом чувствовали, в каких домах есть ополченцы. Они нападали внезапно, били ножами, душили тонкими удавками, чтобы не поднимать шума. Село было небольшое, всего-то с полсотни дворов. Диверсанты сжимали кольцо, подбирались к зданию администрации.

Но не все ополченцы в этот час отдыхали. На пустыре перед сельсоветом стоял «ГАЗ-66». Водитель ковырялся в двигателе. Его напарник сидел в кабине и выжимал акселератор, когда тот матерно что-то выкрикивал. Неподалеку пристроились два «УАЗа» – джип и микроавтобус. Курили мужики при автоматах, в бушлатах, кирзовых сапогах, давно вышедших из моды, с АК-74 на плечах.

Взревел грузовик, из-под радиатора вырвалось облако дыма. Водитель отшатнулся, принялся кашлять. Засмеялись бойцы охраны, страдающие от безделья.

– Предварительные ласки, Петрович? – поинтересовался молодой парнишка со щеточкой усов под носом.

– Заткнитесь там! – проворчал водитель. – А то превращу кому-то репу в тыкву.

Этот парнишка и засек чужаков, подбирающихся к пустырю. Он внезапно побледнел, попятился, скинул автомат с плеча. Тугая очередь пропорола воздух. Но парень уже сидел за «УАЗом» и лихорадочно пытался передернуть затвор. В самый ответственный момент тот, конечно же, подвел!

Пространство вокруг поселкового совета наполнилось суматошной пальбой. Незадачливый водитель пробежал лишь несколько шагов и повалился в пыль. Взметнулись полы бушлата. Его товарищ выпал из машины с пулей в голове и растянулся под колесами.

Охрана здания уже не скучала. Один боец зачем-то прыгнул за руль «УАЗа», другой катался по земле, пытаясь дотянуться до выпавшего автомата. Он подтянул к себе колено и рухнул вниз лицом, обливаясь кровью.

Ополченцу в машине удалось завести мотор. Он и сам, наверное, не понял, куда собрался ехать. Шквал огня ударил по машине, разбил стекла, фары, оторвал бампер, продырявил колеса. Отлетела крышка капота, из двигателя повалил густой дым. Мертвого водителя, словно гвоздями, прибило к спинке сиденья.

Молодой парнишка корчился за задним бампером. Он сумел сохранить самообладание, справился с затвором, выставил автомат наружу и принялся долбить в белый свет, не видя мишеней. Потом юнец оттолкнулся от земли, рванул к спасительному крыльцу, но немного не добежал. Простреленные ноги переплелись, и он рухнул на грязный снег.

Диверсанты приближались, перебегали за деревьями, поливая здание свинцом. Информация оказалась точной. Все ополченцы, оставшиеся в Карпухино, находились в поселковой администрации, включая комендантский взвод. Лишь отдыхающая смена почивала в хатах.

За несколько минут люди Верницкого без потерь блокировали здание и стали сужать кольцо. Из окон вылетали стекла, доносилась крепкая ругань. Внутри царила суматоха.

Несколько ополченцев – один из них был вооружен пулеметом РПК, – не разобравшись, выбежали из здания. Укропы нашпиговали их пулями под завязку. У этих людей не было ни единого шанса. Вся группа полегла на крыльце, загромоздив проход.

Диверсанты подбирались все ближе, прятались за машинами, за клумбами, усыпанными прошлогодней листвой. Кто-то из них метнул гранату.

Она взорвалась на крыльце, разметала мертвые тела.

Пример оказался заразительным. Со всех сторон в здание полетели гранаты. Они взрывались под фундаментом, увечили стены. В выбитых окнах мелькали растерянные лица. Осажденные пытались отстреливаться, но это было невозможно. Все проемы небольшого двухэтажного строения находились под огнем. Кто-то внутри получил пулю, выл от боли, матерился.

– Волость, Волость, я Касатка! – надрывно орал связист ополченцев. – Где вы, вашу мать?!

Капитан Верницкий стоял за деревом и спокойно курил. Ситуация контролировалась. Три десятка его бойцов под присмотром лейтенанта Дубника окружили загнанного зверя. Остальные рыскали по поселку и выискивали ватников, спрятавшихся в домах. Судя по пальбе, кое-кого они находили.

Резиденцию сельской власти окружило плотное облако дыма. Колорады, заблокированные в здании, приходили в себя, начали огрызаться автоматными очередями. Их силуэты мелькали в окнах. Кого-то косили пули, кому-то удавалось отстреливаться.

Сержант Меляга поднялся, чтобы перебежать поближе к крыльцу. Со второго этажа тут же простучала очередь. Хлопец ткнулся лбом в землю.

Капитан Верницкий скрипнул зубами. Не комильфо терять людей, в подготовку которых вбуханы громадные деньги! Свинцовый рой влетел в окно, но стрелок уже спрятался.

А дальше было еще неприятнее. Поднялись сразу четверо, чтобы добежать до здания, укрыться в слепой зоне. В окне первого этажа объявился пулеметчик с РПК. Он не успел начать стрельбу, свалился замертво. Но пулемет перехватил какой-то бородач с перекошенным лицом, и у него получилось ловчее. Он дал длинную очередь, прежде чем рухнуть ниц. Двое подстреленных диверсантов завертелись как мухи, которых толком не раздавили.

Верницкий досадливо сплюнул. О чем они там думают?!

Снова разгорелась стрельба. Обороняющихся осталось мало, но они продолжали отстреливаться.

Ударил гранатомет, за ним другой. Взрывы прогремели на обоих этажах. Рушились стены, сыпались кирпичи, доски. Вспыхнул утеплитель стен, за ним – деревянные перекрытия. Здание сверху донизу охватило пламя, но осажденные не собирались сдаваться. Те, кто выжил, скопились в уцелевшем помещении на первом этаже. Оно выходило на задний двор.

Ополченцы пошли на прорыв! Из густого дыма, кашляя, сбивая с себя пламя, появлялись люди.