Кипящая переправа

Он, конечно, понимал смысл того, что только что произошло. Книппер, как профессиональный разведчик, проверял приехавшего офицера, которого в Городище никто не знал, на соответствие его личности. Он ожидал и других подобных «оговорок» – например, о его участии в польской и французской кампаниях, о жизни до начала войны. Такие люди, как Книппер, умели в ходе дружеской, непринужденной беседы дважды и даже трижды проверить сведения, которые новый человек о себе самом сообщал.

– О, это я должен просить прощения! – воскликнул капитан. – Я вдруг запамятовал ваше имя. Обещаю: больше подобное не повторится. Так вот, насчет жилья. Да, в поселке много домов. Но ни один из них не используется под жилье. Фактически эти сооружения уже не являются домами. В большинстве своем это огневые точки. В некоторых стоят противотанковые орудия, в других – минометы. Все подступы к домам заминированы. Везде на чердаках стоят пулеметы. Это не поселок, а один сплошной опорный пункт. Так вот, вон в том квартале внизу есть два десятка домов, которые пока никем не заняты. Вот там вы и сможете расположить ваши танки. Танк проламывает одну из боковых стен и располагается в доме. А когда нужно идти в атаку, таким же образом выходит.

– В таком случае – где же живут солдаты и офицеры? – удивился Шубин. – Ведь они не ночуют прямо на огневых позициях, я надеюсь?

– Разумеется, нет! Вся земля в поселке изрыта траншеями, блиндажами, новыми траншеями. Кое-где эти сооружения идут даже в два этажа. Вот там у нас место для живой силы. Там наши люди живут, там же и питаются. Кстати, о питании, ведь вы, как я понимаю, сегодня остались без обеда? Пойдемте, я провожу вас в офицерскую столовую. В ней вы сможете познакомиться с вашими коллегами-танкистами…

– Большое спасибо, господин капитан, – ответил Шубин. – Но я очень спешу. К тому же…

И он указал на небо. Дождь наконец собрался с силами и теперь лил не переставая.

– Мне пора ехать, – заявил Шубин. – Очень признателен вам, господин капитан, за то, что помогли с выбором места, предостерегли от ошибок. Я не прощаюсь – мы уже сегодня будем здесь с нашими танками. Покажем русским силу немецкого оружия!

– Я надеюсь, что мы их быстро отбросим назад за реку, – заявил Книппер. – И тогда наш 46-й корпус, а с ним еще несколько частей смогут отправиться на другой, более интересный театр военных действий.

– Вот как? – заинтересовался Шубин. Это было что-то новенькое. Ради такой информации стоило еще задержаться в поселке. – Значит, нас собираются куда-то перебросить?

– Да, значительная часть армии из-подо Ржева должна отправиться на юг, чтобы участвовать в наступлении на Сталинград и Кавказ.

– Потрясающая перспектива! – воскликнул Шубин. – Кавказ! Там наши танки смогут развернуться, не то что в здешних болотах. И потом, говорят, на Кавказе очень красиво…

– Да, мне говорили знакомые офицеры, что Кавказ чем-то похож на Альпы, – подтвердил Книппер.

– Что ж, еще раз спасибо, господин капитан, – сказал Шубин. – Вы нарисовали такую вдохновляющую картину… Но все равно – дождь заставляет спешить. Мне надо доехать до расположения части, передать командиру сведения, где мы будем располагаться. А потом еще бросок сюда, в Городище…

– Значит, вы останетесь сегодня без обеда, – задумчиво произнес Книппер. – Да, кстати, а что вы ели сегодня на завтрак, обер-лейтенант?

– Мы второй день едим тушенку, – ответил Шубин. – Тушенка и макароны – вполне подходящая еда на войне. Прощайте, капитан! Спасибо за помощь!

И Шубин, больше не медля, развернулся и быстро направился назад к штабу. Его смутил последний вопрос капитана. «Черт его знает, что немцы здесь едят? – раздумывал он. – Чаще всего мы находим в их траншеях консервы – рыбные, мясные, а еще галеты… Может, им и тушенку дают?»

К штабу он приблизился уже бегом. Подбежал – и не увидел мотоцикла. Лишь потом он сообразил, что бугорок, скрытый под плащ-палаткой – это и есть мотоцикл, накрытый целиком, вместе с водителем.

– Подъем! – скомандовал Шубин. – Хватит спать, едем!

Погорелов стащил плащ-палатку и радостно взглянул на офицера.

– Наконец вы вернулись! – воскликнул он. – А то кругом одна немчура ходит, бормочет что-то, а я знай морду кирпичом делаю. Значит, разведку провели?

– Все, давай заводи! – торопил Шубин.

Водитель один раз дернул стартер, второй – и мотоцикл все-таки завелся. И они покатили вниз, к выезду из поселка. У ворот их встретил все тот же дотошный часовой, который потребовал пропуск, подписанный генералом Сольцем или начальником его штаба.

– А мне генерал велел ехать в часть как можно скорее и привести сюда танки! – заорал на него в ответ Шубин. – И если ты, сучий потрох, будешь меня тут задерживать, я вернусь в штаб, но привезу не пропуск – я привезу сюда самого генерала! Ты этого хочешь?

– Ничего я не хочу, – буркнул часовой и пошел открывать ворота. – А только инструкции надо соблюдать…

Поселок уже скрылся из виду, когда двигатель мотоцикла начал чихать, словно схватил где-то простуду.

– Кажется, бензин у нас кончается, – сообщил Костя Погорелов. – Надо было в поселке заправиться…

– Надо было, – согласился Шубин. – Только как бы ты заправился, если ты по-немецки не говоришь? И вообще я не знаю, как у них, у немцев, рассчитываются. Ладно, сколько проедем, столько и проедем.

Глава 3

Капитан Книппер, расставшись с дотошным танкистом, тоже двинулся к штабу. Он был рад, что смог оказать помощь этому бравому обер-лейтенанту, который уже сегодня обещал привести в Городище танки. С такой поддержкой оборона поселка станет еще крепче. В то же время капитана беспокоила какая-то особенность в его разговоре с Фридрихом Брауном. Была какая-то странность в словах танкиста, на которую он, Книппер, сразу не обратил внимания. И тут он вспомнил: тушенка! Ведь в рационе солдат 9-й армии нет никакой тушенки! Тушенка – это американский продукт, который союзники поставляют в русскую армию. Что это – оговорка?

Но тут же Книппер вспомнил и еще одну несообразность в рассказе Фридриха Брауна: время. Ведь танкист сказал, что выехал из своей части в десять. А в помещение штаба он вошел в половине второго. Где же он был три часа? Неужели столько времени ехал тридцать километров от своей части до Городища? Да за три часа до Ржева можно было доехать! А вот еще вопрос: как же мотоцикл ездил три часа утром и сейчас поехал обратно – и при этом его ни разу не заправляли? Да, и еще этот странный акцент в речи танкиста. Книппер сам родился в Силезии и потому говорил по-немецки не совсем правильно. Но акцент в речи «Фридриха Брауна» не был местным диалектом!

– Он все врал! – воскликнул капитан Книппер, остановившись посреди поселка и схватившись за голову. – Он все время водил меня за нос! А я, как идиот, ходил с ним по поселку, рассказывал об организации нашей обороны… От меня он узнал такие подробности, которые никогда бы не вызнал, просто осматривая местность. Так кто же он, этот «Фридрих Браун»?

И в голове капитана Книппера сам собой возник простой и очевидный ответ: «Он русский разведчик. А ты, Ганс, его пособник».

И что теперь делать? Можно было, конечно, провести еще одну проверку. Можно было отправиться к артиллеристам, найти капитана Зиммеля и расспросить его, как выглядит его знакомый Фридрих Браун. Но Книппер уже не сомневался в результате этой проверки. Целый час рядом с ним по поселку ходил вражеский разведчик. А это означало, что планы обороны Погорелого Городища уже сегодня будет знать русское командование. А еще это значило, что никакие танки сегодня не придут в поселок, чтобы укрепить его оборону.

Следовало немедленно доложить о случившемся командованию: полка, корпуса, может быть, даже армии. Но Ганс Книппер ясно сознавал, что так он не поступит. Ведь признание означало немедленный и сокрушительный конец его карьеры. Нет, не надо спешить с разоблачением «Фридриха Брауна». Просто к вечеру можно дать понять генералу Сольцу, чтобы он не слишком надеялся на подход танкистов. А самому поднять все части разведки, чтобы не дать русским возможности вернуться на восточный берег Держи и передать своему командованию ценные сведения. Русские, конечно, предпримут такую попытку переправиться через реку уже сегодня. Значит, сегодня нужно следить за рекой особенно внимательно. Полученные мнимым Фридрихом Брауном сведения, вместе с русскими разведчиками, должны остаться на дне реки.

Приняв такое решение, капитан Книппер отправился его выполнять.

Мотоцикл с двумя разведчиками ехал на юг. Дождь продолжал лить изо всех сил, дорога превратилась в лужу, иногда вода угрожала залить выхлопную трубу. Вдобавок мотор настойчиво намекал, что бензин на исходе. До места, где они расстались с остальной частью группы, оставалось километров шесть, когда двигатель чихнул в последний раз и замолк.

– Что ж, придется нам расстаться с вражеской техникой, – сказал Шубин. – Дальше будем двигаться привычным порядком, то есть пешком. Давай столкнем это чудо немецкой техники в канаву, чтобы не привлекало внимания, и пошли.

Они затолкали мотоцикл в кусты на обочине и двинулись по дороге на юг. Шли быстро, почти бежали, ибо понимали, что товарищи их ждут, беспокоятся. В то же время оба разведчика прислушивались к тому, что происходит на дороге, спереди и сзади. Нельзя было допустить, чтобы их заметили немцы. Теперь им было бы трудно объяснить, кто они такие, куда направляются и почему идут пешком.

Стемнело, потом темнота сгустилась. Разведчики продолжали идти без остановок. Да и какой мог быть отдых под таким дождем? К исходу второго часа этого марш-броска Шубин стал вглядываться в повороты дороги. Где-то здесь находилось место, где Женя Пастухов натянул проволоку через дорогу, где они обзавелись двумя «языками», а заодно транспортом.

Но, как внимательно Шубин ни вглядывался, первым нужное место заметил Погорелов.

– Кажется, здесь, товарищ капитан! – воскликнул он.

Ему тотчас откликнулся голос из кустов:

– Конечно, здесь! Мы на этом месте сегодня уже двух немцев скрутили, сейчас и вас еще скрутим!

Шубин тотчас узнал голос сержанта Воробьева.

– Я тебе скручу! – ответил он. – Вот только доберусь…

Они с трудом прорвались через кусты и встретились нос к носу с сержантом. Радость встречи была такова, что Воробьев так крепко обнял Погорелова, словно хотел его раздавить. Капитана он, ясное дело, не решился обнять, но Шубин сам первый обнял сержанта.

– Где остальные? – спросил он.

– Тут место одно есть, до него метров двести, – ответил сержант. – Там две здоровущие ели рядом растут. И под ними, представляете, до сих пор сухо! Вот там все вас и ждут.

– Как с немцами переправа прошла – благополучно?

– Почти идеально. Только когда уже на наш берег выбирались, офицер вдруг вздумал рот открыть. Ну, пришлось врезать ему хорошенько, чтобы замолчал. Мы там встретили ребят из взвода лейтенанта Струмилина, им пленных и передали. В это время как раз дождь начался, видимость сделалась почти нулевая. Так что обратно мы перебрались вообще без всяких проблем.