Музей смерти

– О господи, – сказала она.

– Ради бога, простите, – взмолился я. – Это совсем не то, что вы подумали. Это вы мне звонили?

Она решила не связываться с подозрительным мужчиной, опустила глаза и бочком удалилась. Я стоял и чувствовал себя идиотом. Последующие минуты я снова посвятил знакомству со старыми товарищами: Анубисом, Амсетом и Хапи. Рассерженно зазвонил телефон.

– Я ничего не понимаю, – сообщил женский голос, усиленный раздраженными нотками. – Я жду вас уже десять минут, пристаю к незнакомым мужчинам – и все они не вы. У вас проблемы с пунктуальностью?

– Позвольте возмутиться, прекрасная незнакомка, – ответствовал я, – я тоже десять минут стою возле фараона и пристаю к незнакомым женщинам…

– У какого фараона? – К ноткам раздражения добавились откровенно злобные.

– Понятия не имею, он не докладывает. Мумия какая-то…

– Боже правый, какая прелесть… Фараон – это верблюд!

– Действительно прелесть, – подумав, согласился я. – Так, значит, завтра на том же месте, в тот же час? Стойте, где стоите, я сейчас подойду…

– А вот и нет, – злорадно отозвалась дама, – меня уже перехватили, я должна отойти в другое место. Не волнуйтесь, это на несколько минут. Знаете служебное помещение в главном корпусе музея – оно у входа? Ждите там, скоро буду…

Я задумчиво смотрел на отключившийся смартфон. У Сергея Борисовича оригинальное чувство юмора – навязал мне какую-то взбалмошную злыдню. Сотрудница Лариса кивнула мне, как старому знакомому, когда я вошел в музей. Я мотнул головой на открытую дверь, сделал вопросительную мину – дескать, у меня там назначено. Она кивнула.

– Да, располагайтесь. Сергей Борисович уехал с шофером на завод, вернется не скоро…

Присутствие Сергея Борисовича уже не имело значения, он сделал все возможное. Я по-хозяйски расположился за столиком лицом к входу, повесил сумку на спинку. Закурить не решился, воспользоваться кофемашиной тоже посчитал преждевременным. Поднялся, включил электрочайник, заварил пакетик «Липтона» в стеклянной чашке. Я задумчиво помешивал ложкой напиток, когда вошла высокая стройная женщина с короткой стрижкой, посмотрела на меня, убедилась, что больше никого тут нет. Я не спешил, это могло быть ложной тревогой. Но по взгляду понял, что это именно она, учтиво поднялся, отодвинул свободный стул, предлагая присесть. Она подумала, кивнула и присела, обняв миниатюрную сумочку. Недолгое время мы разглядывали друг друга. Она меня – критически, я ее – с интересом. Ничего такая. Лет тридцать, одета со вкусом, строго, но все рельефы фигуры прекрасно прослеживаются. Волосы короткие, скорее светлые, чем темные, немного удлиненное лицо с тонкими губами и глазами цвета спелого салатного листа. Она была высокой (впрочем, с учетом каблуков). Я тоже не считаю себя садовым гномиком, но она была лишь на несколько сантиметров ниже меня.

– Итак, здравствуйте. – Женщина поздоровалась с отчетливыми нотками высокомерия. – Я Сташинская Варвара Ильинична, парапсихолог. Меня направил познакомиться с вами Сергей Борисович Якушин. Он просил оказать вам содействие в расследовании…

– Пара… кто? – Моя нижняя челюсть потеряла ориентацию в пространстве и решила отвалиться.

– Тогда уж «кто-кто-психолог», – вздохнула женщина. – Так, по крайней мере, будет логичнее. Варвара Ильинична Сташинская, парапсихолог, – повторила она. – Подрабатываю в музее у господина Якушина. Чем я тут занимаюсь, вам знать необязательно. Он рассказал, что вы собой представляете. Если угодно, у меня есть другая специальность – можете считать ее основной. Я работаю в Сибирском отделении Российской Академии наук… – А когда мои брови, в противовес челюсти, устремились вверх, добавила: – Архивист в ГПНТБ – государственной публичной научно-технической библиотеке…

– Не надо разжевывать, я знаю, что такое ГПНТБ, – пробормотал я. – Чаю, Варвара Ильинична?

– Спасибо, нет.

– Вы сегодня прогуливаете основную работу?

– Я в отпуске.

– Вы обиделись, что я не умею читать ваши мысли, не знаю, кто такой Фараон, и заставил вас целых десять минут проторчать в глупом положении?

– И не думала обижаться, – фыркнула она. – Подумаешь, десять минут в глупом положении…

– И что же я собой представляю, по мнению Сергея Борисовича?

– Это не его мнение, – глаза салатного цвета отвердели, в них заблестел холодок, – Сергей Борисович предельно интеллигентный человек и никогда такое не выскажет. Приходится додумывать. Косность мышления, сопротивление всему новому, неприятие всего, что выходит за рамки скудного менталитета…

– Вы откровенны, Варвара Ильинична, – крякнул я. – Идите уж до конца, назовите это узколобостью. Ваше первое впечатление – я вам не симпатичен. Понимаю. Это правда – до «предельной» интеллигентности мне очень далеко. Когда-нибудь вы объясните смысл этого термина. Что там, за пределом? Помимо прочего, я в прошлом военный, живу в неприбранной холостяцкой квартире, курю, ценю добрую выпивку, а вчера и вовсе подрался. Профессионализм – под сомнением, использую застарелые методы – слежка, опрос людей, копание в документах, в грязном белье… И увы, Варвара Ильинична, для отдельных категорий населения понятия типа «парапсихология» – та же алхимия с астрологией. Хотя допускаю, что вы специалист в своей области. Чем похвастаетесь – телепатия, телекинез, мысленное внушение, ясновидение с яснослышанием? Возможно, пирокинез со спиритизмом или, не побоюсь этого слова, левитация?

Я думал, она обидится и уйдет, но она засмеялась. Это было странно. Я воздержался от комментариев. Из коридора заглянула Лариса, быстро посмотрела на «парапсихолога», потом на меня. Я с важностью кивнул – все в порядке, наводим мосты.

– Ладно, простите, Никита Андреевич, – миролюбиво сказала Варвара. – Жизнь не сахар, это все на нервной почве.

– Понимаю, – кивнул я. – У самого эта почва очень нервная.

Заиграла «Пионерская зорька». Варвара удивленно расширила глаза.

– Это из моего секретариата, – пояснил я. – Вы позволите?

– Да ради бога. – Варвара пожала плечами.

– С прискорбием сообщаю… – заурчала Римма Казаченко. – Несколько минут назад звонил потенциальный клиент, очень хочет воспользоваться услугами нашего агентства. Он считает, что это круче агентства Пинкертона… Я, кстати, не шучу, Никита. – Она перешла на нормальную речь. – Это профессиональный слуга народа, депутат, говорят, хороший человек…

– Хорошего человека депутатом не назовут, – возразил я.

– Он заседает в Законодательном собрании, имеет маленький бизнес на Майорке, там же – скромную дачку, и просит за сумму, которую я по телефону боюсь озвучивать, прогуляться на упомянутый остров, чтобы последить за его женой, которая в данный момент находится там. Деньги на расходы, визы и документы господин берет на себя. Для него это вопрос его финансового благополучия. Нужны доказательства ее измены. Тогда, согласно условиям брачного контракта, она не сможет претендовать на половину имущества мужа. Я на перепутье, Никита. С одной стороны, так хочется махнуть на все рукой – на мужа, на грядки с чесноком, на непутевого ребенка с его сессией… Ответ нужно дать сегодня, вылет завтра.

Я закрыл глаза. «Ждите приятное событие – пусть мелочь, пустяк, но оно вас все равно порадует и развеселит…»

– Если вам не трудно, Римма Владимировна, сообщите этому депутату, что нам очень жаль, мы уже взяли работу и разорваться не можем. – Я украдкой наблюдал за реакцией Варвары. – Ему придется обратиться в другое агентство. А специально для вас я сегодня закажу на радио хорошую песню – «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка».

– Ах ты змей, – сказала Римма. – То есть в юдоли кладбищенской печали все складывается выгодно и перспективно?

– Да, мы обсудили условия работы, встречаюсь с интересными людьми. В данный момент провожу переговоры с женщиной-парапсихологом, кандидатом околонаучных наук…

– Пара… кем? – поразилась Римма. – Каких наук?

– Околонаучных, – повторил я. Варвара смотрела исподлобья, сверлила меня, как электрическая дрель. Но я не мог избавиться от чувства, что она готова расхохотаться.

– Она молодая и симпатичная, – догадалась Римма. – Никита, действуй, это знак судьбы! Марина ушла, и черт с ней! Это было не твое! А это твое – я чувствую по твоему голосу! Пусть парапсихолог, пусть хоть эксперт по летающим тарелкам – мы выбьем из нее эту дурь! Ты собираешься с ней переспать?

– Нет, – сказал я, – это невозможно.

– Ладно, я поняла, – успокоилась Римма, – ты сейчас не можешь говорить – она сидит напротив и смотрит в твои честные глаза. Удачи, сыщик, я еще пару часов буду на связи. Мементо мори…

– Чего?

– Помни о смерти, говорю. Все, пока.

«Есть еще один перевод, – подумал я. – Не забудьте умереть».

– Девочка из секретариата? – как-то зловеще проурчала Варвара Ильинична.

– Не девочка, – уклончиво отозвался я. – Ответственная, добропорядочная работница, мать семейства. Нам придется отказаться от второго клиента…

– Да, я поняла, это денежный мешок с площади Свердлова… Что она спросила у вас? – Варвара морщила лоб, испытывая смутные подозрения. Значит, с телепатией проблемы, обрадовался я.

– Моя помощница интересуется, не собираюсь ли я с вами переспать. – Проще правду сказать, когда нечего соврать.