Музей смерти

– И что вы сказали?

– Вы слышали.

– Мама дорогая, в какую же компанию я попала… – пробормотала Варвара.

Пришла эсэмэска. Я бегло ознакомился с ее содержимым. Это было то, что обещал Якушин. Часы показывали половину пятого – день неотвратимо приближался к завершению. Я задумчиво уставился на свою «надзирательницу». Пока не время выяснять, зачем Якушин ее ко мне приставил.

– Я правильно понимаю – вас дома не ждет жена и многочисленные отпрыски? – спросила Варвара. – Вы же сами об этом сказали?

– Глупо отказываться от своих слов, – согласился я. – А вас кто ждет?

– Никто.

Мне было безразлично. Прийти домой, сочинить какую-нибудь еду, потом включить очередной бандитский сериал по НТВ…

– Вы на машине? – Я допил чай и отставил чашку.

– Нет, меня привезло такси…

– И живете вы…

– На Нижегородской.

– Хорошо, когда закончим, я отвезу вас…

Глава четвертая

Вадим Кривицкий долго отнекивался, когда я попросил по старой памяти пробить адреса через телефоны. Конец рабочего дня, чем моя голова раньше думала?

– Моя голова раньше думала мозгами, – объяснил я. – И, надеюсь, продолжит это делать. Так вышло, Вадим, раньше не мог. Это не сложно, согласись – с вашими-то базами и новейшими технологиями. Вы уже всех маньяков переловили?

– Нет, не всех, парочка осталась, – смутился Кривицкий. – Ладно, уговорил, позвоню через час… Эй, подожди, у тебя новая работа? Кто заказчик?

– Заказчик расположен по адресу улица Военторговская, 4/1, – без обиняков отозвался я. – Жду звонка, товарищ капитан.

– Бравируете связями с полицией? – спросила Варвара, уставшая шататься вокруг машины.

– Нет, просто делаю все, чтобы облегчить свое расследование, – отрезал я. – Садитесь в машину, Варвара Ильинична.

Светофор на перекрестке Каменской трассы и улицы Шоссейной приветствовал зеленым светом главным образом тех, кто ехал по трассе. Желающим на него выбраться приходилось ждать и чертыхаться. Зеленый свет горел секунд десять, успевали проскочить лишь три машины. Поэтому у перекрестка образовался затор. Варвара сидела нахохленная, поначалу что-то тыкала в телефоне, потом наскучило. Я украдкой посматривал на нее. У девушки был интересный, но «временно недоступный» профиль, она поджала губы, задумчиво хмурилась.

– У вас интересная фамилия. Вы потомок знатного польского рода? – сделал я попытку сгладить неловкость. – Эту фамилию я уже где-то слышал.

– Да, у нашей семьи давние польские корни, – отозвалась девица. – Когда-то мои пращуры были видными воеводами в федерации Речь Посполитая. Увы, мой род давно обрусел.

Судя по ее имени, этот род обрусел еще до беготни Сусанина по костромским болотам.

– Сташинский Богдан Николаевич, агент КГБ, пристрелил в подъезде Степана Бандеру. К счастью, этот человек не имеет отношения к нашему роду. Вы пытаетесь разрядить обстановку, Никита Андреевич. Предлагаю говорить только по делу, и тогда между нами все будет легко и непринужденно.

– Замечательно, – обрадовался я, – именно это я и хотел предложить. Вы в курсе этого дела?

– Да, я в курсе всего. Сергей Борисович меня полностью посвятил. Мы обследовали каждый проблемный случай, пытаясь найти в них общие моменты.

– У этих инцидентов нет ничего общего, – проворчал я, – кроме того, что они произошли в достаточно узкий промежуток времени. Такое случается – редко, но случается. Оставим в покое высшие силы – как бы ни хотелось вам их сюда приплести…

– Заметьте, я старательно молчу, – сухо улыбнулась Варвара. – Не имею желания метать бисер…

– Перед свиньями, – закончил я. – До 28 апреля происходило что-то подобное?

– Не припомню. – Она покачала головой. – Дела у Сергея Борисовича шли успешно, мы заключили несколько выгодных договоров – с рекламщиками, с Тогучинской деревообрабатывающей фабрикой… Он вам рассказывал, что 12 мая его представители потерпели неудачу на переговорах с руководством Тульского мемориального комплекса? Те просто вышли из переговоров без объяснения причин.

– Нет, об этом он мне не рассказывал. Намекаете, что список майских неприятностей куда обширнее?

Я надавил на газ, и когда выехал на перекресток, мне уже зажегся красный. Но терпение лопнуло, ждать еще несколько минут – невыносимо. Аварийную ситуацию я, к счастью, не создал, но сиди в кустах гаишник, мой поступок его бы крайне обрадовал. За спиной возмущенно загудел грузовик, но не стал превращать мой зад в отбивную. Потом со стороны заправки, находящейся справа от нас, вынырнула грязная серая «Хонда» – и фактически подрезала грузовик. Терпение водителя оказалось на зависть – он и эту машину не стал таранить, сбавил скорость. Машинально отметилось – эта «Хонда» не выезжала с заправки, она стояла в проезде, приткнувшись к бордюру, словно ждала кого-то. А когда я проехал, резко вынырнула, игнорируя несущийся следом грузовик. Поначалу я не придал этому значения – идиоты на российских дорогах множатся год от года. Потом мой затылок стало что-то неприятно царапать. Неприятные ощущения то отступали, то усиливались. Я испытывал дискомфорт. Шоссе сужалось, забирало в низину. Я сбросил скорость, ведомый необъяснимым чувством. И за спиной сразу образовалась кавалькада. Водители недовольно гудели. Встречное движение было незначительно. С грохотом и лязгом, выехав на встречку, меня обогнал грузовик. Затем отечественная «десятка». Начинался город, потянулись «сталинские дома», расширилась дорога. Мы проехали позеленевший Сад Дзержинского. Я вскинул глаза к зеркалу. На хвосте висел белоснежный «Лексус» – приклеился ко мне, как кобель к сучке. Что за привычка? Я терпеть не мог, когда водители так делали! Кошка перебежит у меня под носом – и белоснежное чудо японского автопрома останется лишь отвезти на автосвалку. Кто ехал за ним, я не видел. Я смотрел во все зеркала, потом стал дергаться, выворачивать шею.

– Ну и что мы вертимся, как Гоголь в гробу? – покосилась на меня Варвара.

«Лексусу» надоело обнюхивать мой задний бампер, водитель утопил педаль и промчался мимо, едва не оторвав мне зеркало. Позади него топтался пыльный «УАЗ» – «колхозно-председательского» исполнения. Стало как-то легче. Может, почудилось?

– Разве Гоголь вертелся в гробу?

– Конечно, – удивилась Варвара. – Есть версия, что его похоронили в состоянии летаргического сна. В 1931 году вскрыли могилу у Даниловского монастыря, чтобы перенести останки на Новодевичье кладбище. Череп писателя был повернут, доски гроба исцарапаны изнутри. Не хотела бы я оказаться на его месте в тот момент, когда он очнулся…

Можно представить. Почтенный Николай Васильевич точно бы стал идейным вдохновителем восстания зомби, случись оно во второй половине XIX века! «В каждом гробу есть будильник, и поставлен он на день Страшного суда» – не помню, кто сказал…

Я проскочил на зеленый за квартал до Дворца культуры им. Чкалова, а дальше движение уплотнилось. Но не настолько, чтобы все колом встало. Конец рабочего дня, все куда-то ехали. Я поднял голову к зеркалу – и вдруг что-то липкое поползло по позвоночнику. Идущая за микроавтобусом серая «Хонда» вылезла из своего ряда – выдала себя! Водитель вернулся на полосу, но я ее уже засек. Это не могло быть случайностью. Он ждал на выезде с заправки, пока я проеду, теперь тащился за мной, прикрываясь другими машинами. Почему? Или все-таки случайность, первый звоночек от подруги паранойи? Я не успел рассмотреть номер «Хонды» – он не очень хорошо читался: весь покрытый грязью и перевернутый в зеркале. Я снова прибавил скорость, проскакивая перекресток у ДК на желтый сигнал.