Души

– До связи, Иван Петрович.

Внутри забегаловки был большой обеденный зал на два десятка столов, и все под красными клеёнками в зелёную клетку. Странный выбор. Не удивительно, что лишь за одним из них сидел посетитель. Он увлечённо разговаривал с официанткой и не мог прерваться, чтобы последний кусок мяса доесть.

Я присел за ближайший стол перевести дыхание. Тут же встрепенулась официантка и направилась ко мне, спрашивая на ходу самым неприветливым тоном, на какой была способна:

– Меню надо?

Бросила на стол передо мной засаленный листок с меню и уставилась, будто я из её кармана уже половину зарплаты похитил.

– Скажите, у вас сегодня много посетителей? – спросил я, как ни в чём не бывало.

– Заказывать будете или нет?

На разговор она явно была не настроена, но мне всё же хотелось преодолеть эту броню и выудить парочку ответов. Требовалось зайти с другой стороны.

– Ладно, принесите газировки.

– Какой?

– Любой. На ваш вкус.

– Я эту гадость вообще не пью.

– А что пьёте? – спросил я, и только потом подумал, зачем?

– Что нальют, то и пью, – официантка резко смягчилась и даже изобразила какое-то подобие улыбки.

А я понял, что это и есть обходной путь. Дальше только напор и природное обаяние, и всё получиться.

– И что же вам обычно наливают?

– А что, есть предложение?

– Может быть.

– Говорят, здесь водочка отличная. Как слеза чистая, нежная.

– Звучит заманчиво. Но её же нужно под закуску. Есть варианты?

– Действительно, чем же в шашлычной закусить? И не знаю, что посоветовать.

Я легко и непринужденно посмеялся, будто шутка пришлась по душе. И официантка оценила. Люди любят, когда их шутки попадают в цель. Хочешь войти в доверие – смейся. Железная логика.

– Тогда пару порций шашлыка, пол-литра водки и пару стопок, – заключил я.

– Пару?

– А вы против?

Официантка растянула напомаженные губы в улыбке. Не против. Уходя, она посмотрела на второго посетителя. Тот уставился в телефон и никого больше не замечал.

Скоро передо мной стояла тарелка с дышащими паром кусками мяса, покрытыми аппетитной поджаристой корочкой. Рядом возвышался гранённый графин с испариной.

– Вы не составите мне компанию? – остановил я официантку. Думала, шучу и хотела уйти.

– Да я вроде на работе, – нехотя попыталась она вырваться.

– Так нет никого.

Она снова взглянула на второго посетителя и села со словами:

– Я только чуть-чуть.

Так я и сделал. Налил для начала по полрюмки, чокнулись за знакомство и выпили. А потом ещё по полрюмки.

Разговор становился всё приятнее с каждым новым тостом. То ли алкоголь делал своё дело, то ли официантка оказалась не такой уж недоступной, но очень скоро я узнал, что зовут её Мариной и рассказывать про себя она не очень-то любит. Про детство и юность – сколько угодно, но о том, как живёт теперь слова лишнего не вытянешь. Впрочем, я и не настаивал.

Между делом, закусывая очередную рюмку, Марина сообщила, что в кафе сегодня было человек пять, но все ещё утром. А когда речь зашла про заброшенную усадьбу неподалёку, Марина резко переменилась. Глаза округлились, тон стал заговорщически тихим:

– Говорят, там привидения водятся, – наклонившись ко мне, сообщила она.

– Кто говорит?

– Местные. Я сколько здесь работаю, вечно эти слухи ходят.

– А сама ты туда ходила? Интересно же хоть одним глазиком посмотреть.

– Ходила.

– И?

– Ну, я ничего такого не заметила. Но я ведь внутрь не забиралась.

– И внутри ничего не заметила бы. Знаешь, почему? – теперь наклонился я, и с самым убедительным видом произнёс: – Привидений не существует.

Марина наградила меня долгим задумчивым взглядом. Решала, поверить ли первому встречному или остаться верной слухам и суевериям. В итоге я прервал её размышления очередным тостом. За всех живых. А затем перевёл тему в более приятное русло.

Водки в графине оставалось совсем немного, а разговор перетекал сначала к комплиментам, а затем к откровенному флирту:

– Вот так сидишь ты здесь, Марин, красоту свою от людей прячешь, – говорил я.

Марина отмахнулась, улыбнулась и с деланой скромностью ответила:

– И ничего я не прячусь. Если мне кто-нибудь понадобится, я сама найду. Я за равные отношения, – проговорила она неверным языком.

Я разлил остатки по рюмкам, мы чокнулись за красоту, выпили на брудершафт и поцеловались вместо закуски. Я остался рядом и понимал, что уже не отступлю.

– Так ведь здесь никто не обнимет, – я обнял её. – Никто не поцелует, – и я поцеловал её в шею.