От Руси к России

Но до нее русскому народу, москвичам придется пережить великие победы и горестные поражения.

А Некомата Сурожанина убили в 1383 году.

Митрополит Алексий (90-е годы XIII века – 1378)

У Федора Бяконта было пятеро сыновей. Первый из них родился в 1299 году. Его назвали Елевферием. Согласно легендам новорожденного крестил Иван Данилович, тогда еще мальчик. В двадцатилетнем возрасте сын известного боярина постригся в церкви Святого Богоявления и стал жить в Богоявленском монастыре.

Здесь он близко сошелся с монахом Стефаном из ростовских бояр, братом Сергия Радонежского. В Богоявленском соборе образовался монашеский кружок, который «поддерживал тесные связи с самим митрополитом Феогностом» и пользовался авторитетом среди знатных московских бояр и великокняжеского окружения. Стефан, например, являлся духовником Симеона Гордого, а также тысяцкого Василия и многих бояр.

Выдающиеся способности Алексия были вскоре замечены и по достоинству оценены Феогностом. Он назначил молодого монаха наместником митрополита и епископом Владимирским, и еще при жизни избрал его своим преемником на митрополичьей кафедре.

В 1353 году моровая язва поразила митрополита Феогноста. На смертном одре он написал патриарху православной церкви послание, в котором просил рукоположить в чин митрополита Русской православной церкви Алексия. Великий князь Симеон Гордый, тоже пораженный чумой, отправил аналогичное письмо императору Византии. По два посла – от митрополита и великого князя – отправились в Константинополь. Их приняли там хорошо. Просьба Феогноста и Симеона была исполнена. Послы вернулись на родину, когда тот и другой уже покинули сей мир.

Моровая язва, или черная смерть, как называют летописцы эпидемию чумы, опустошила в середине XIV столетия многие страны Евразии, Северной Африки. На Русь она накатывалась многократно. В некоторых городах и сельских районах население сократилось в несколько раз. В Глухове и Белозерске в живых не осталось ни одного человека. В Смоленске после третьего «нашествия чумы» уцелели пятеро счастливцев. Они вышли из родного города, закрыли ворота и побрели, куда глаза глядят. Губила черная смерть в основном молодых людей, будто хотелось ей извести весь род человеческий. Но сделать она это не смогла. Более того, многие хронисты второй половины XIV столетия пишут о том, что население европейских стран стало быстро увеличиваться сразу, как только моровая язва, насытившись людской кровью, покинула Землю.

В сложнейшей ситуации оказалась Русь, и особенно Московская земля, московские князья, уже одержавшие ряд важных побед в деле единения страны. Симеон Гордый, продолжая политику отца, Ивана Калиты, достиг значительных успехов. Но в тридцатишестилетнем возрасте он заболел чумой. Понимая, что его брат, тихий, кроткий, слабый красавчик Иван II Иванович, может уничтожить труд Даниила, Ивана Калиты и самого Симеона Гордого, он в своем завещании, обращаясь к братьям, Андрею (он вскоре умрет) и Ивану написал: «…слушайтесь добрых, старых бояр и нашего владыку Алексия, дабы не пристала память родителей наших и наша, и свеча бы не погасла». На Алексия умирающий князь возлагал большие надежды. В тот тяжкий момент Московскому княжеству нужен был сильный во всех отношениях государственник. Иван II Иванович таковым не являлся. Без мудрого советника он бы со своими задачами не справился.

Симеон Гордый умер, и в начале 1354 года Алексий отправился в Константинополь, как первый в истории Руси выдвиженец Москвы на чин митрополита. В столице Византийской империи встретили коренного москвича настороженно, долго приглядывались к нему. Ждал он решения не один месяц. Лишь 30 июня 1354 года патриарх Православной церкви рукоположил Алексия в чин митрополита всея Руси и выдал ему грамоту.

Вернувшись на родину, новый глава русской церкви стал при мягкотелом великом князе Иване Ивановиче и первым советником, и наставником, и руководителем во всех важных делах. Впрочем, как ни старался Алексий удержать на достойной высоте авторитет великокняжеского престола, правление Ивана II было неспокойным для Москвы. К тому же в конце пятидесятых годов Константинопольский патриарх Филофей рукоположил в митрополиты всея Руси еще одного человека, некоего Романа, по-видимому, грека. Это во всех отношениях странное решение внесло неразбериху в жизнь русского духовенства. Митрополит Алексий вынужден был вновь поехать в Царьград. Патриарх Филофей внимательно выслушал рассказ о беспорядках, причиною которых явилось двоевластие в русской церкви, и принял еще одно, совсем не соломоново решение: он объявил Алексия митрополитом киевским и владимирским, а Романа – литовским и волынским.