Цветы лотоса в грязном пруду

Дрожащими руками Жаклин налила себе виски. Потом, закутавшись в теплую шерстяную шаль, села в глубокое кресло. Желанное тепло не приходило. Она взглянула на часы. Шесть… Мишель обещал вернуться к девяти…

Мишель… Жаклин тяжело вздохнула. Разве могла она представить себе, что он занимается таким страшным ремеслом. И что теперь будет с ними? Оставят ли их в покое? Мишель сказал, что оставят. Но что теперь значат для нее его слова?

Тем временем виски и усталость брали свое. А может быть, на самом деле все обстоит не так плохо, как ей кажется? Почему они не могут уехать в Норвегию или Швецию? Были бы только деньги. А они у Мишеля есть, и немалые. Вот только захочет ли он уехать? Что значит, захочет? Ведь ему не остается ничего другого. Незаметно для себя Жаклин задремала…

Она проснулась от какого-то неясного предчувствия. Рядом с ее креслом стоял незнакомый японец. Жаклин нашла в себе силы взглянуть ему в глаза. Они были непроницаемы, словно залитое дождем стекло…

Японец ударил только один раз. В горло. И любой инструктор по каратэ высоко оценил бы этот удар. Смерть наступила мгновенно. Убедившись, что женщина мертва, японец быстро покинул номер…

Сомнений не было, пограничный катер на всей скорости шел к “Эбису”, приказывая остановиться.

– Что будем делать? – хрипло спросил Тояма капитана.

Тот, не отвечая на вопрос помощника, громко крикнул толпившимся у борта “рыбакам”.

– Приготовить пулеметы! Как только пограничники поднимутся на палубу, открыть огонь по ним и по катеру! По местам!

Воспитанная в лучших пиратских традициях команда быстро приготовилась к бою. На подходящий к “Эбису” катер в упор смотрели пять крупнокалиберных пулеметов, а в руках “рыбаков” появились короткоствольные автоматы…

И тут случилось непредвиденное. Пограничники открыли ураганный огонь. Вакасуги и Тояма были убиты на месте. Почти перерезанные пулеметной очередью, они лежали на залитой кровью палубе. Метрах в трех от них корчился в агонии второй помощник.

Вскоре все было кончено. Поднявшиеся на борт сейнера “пограничники” добили раненых. Один из офицеров сразу же бросился в капитанскую каюту, где каких-то десять минут назад Вакасуги и Тояма праздновали успешное окончание операции, а на столе все стояли их бокалы.

Офицер быстро открыл ящики и облегченно вздохнул, стирая пот со лба.

– Все в порядке! – повернувшись к дверям, сказал он входившему в каюту мужчине, тоже одетому в офицерскую форму.

– Прекрасно! – улыбнулся тот, обнажив крупные желтые зубы заядлого курильщика.

Когда ящики были перегружены на пограничный катер, он быстро развернулся и, сделав круг, выпустил по сейнеру торпеду, развалившую его пополам…

Уже после первого залпа Рюдзю Саки прыгнул в море. Отплыв метров на двести, он наблюдал за разы-гравшейся трагедией. А когда катер, медленно набирая скорость, прошел мимо затерявшегося в волнах Саки, он даже сумел разглядеть стоявших на мостике людей…

Но вот катер исчез, и Саки остался один на один с морем. К утру его охватило отчаяние. Да, он спасся, избежав страшной участи своих товарищей, но что толку? Он находился чуть ли не в трех сотнях миль от берега, вдали от караванных морских путей, и на спасение рассчитывать не приходилось…

Между тем солнце уже поднялось над горизонтом и море сразу же заиграло расплавленным золотом. Саки приободрился. Нет, так просто погибать он не собирался. Взобравшись на один из обломков “Эбису” и гребя оторванной доской, Саки плыл на север. Неподалеку качался на волнах деревянный ящик. Там оказались продукты и несколько бутылей с минеральной водой. Только бы не испортилась погода и не начался шторм! А там… он еще поборется! Неожиданно он вспомнил лица стоявших на мостике пограничного катера людей. О, эти лица он не забудет никогда!

…И все-таки ему повезло. К концу третьих суток неравной борьбы Саки с солнцем и морем, его, уже потерявшего сознание, подобрал шедший в Манилу катер…

Глава 6

Рабочий день инспектора Ямаоки начался с аудиенции у руководства.

– И что ты думаешь об этой девочке? – спросил начальник Главного управления уголовной полиции Дзиро Савадзима.

– Живой товар…

– А ты не допускаешь, что ее подцепили в порту, чтобы позабавиться, а потом убили?

– Не допускаю! – твердо ответил Ямаока.

– Откуда такая уверенность? – удивленно взглянул на подчиненного Савадзима.

– Эта филиппинка умерла девственницей…

– Да-а… – задумчиво протянул Савадзима, закуривая сигарету. – Что будем делать, господин старший инспектор?

– Работать…

“Если вы дадите мне такую возможность…” – прочитал Савадзима во взгляде Ямаоки то, чего Каматаро не захотел произносить вслух…

Для них не являлось секретом, что якудза[7 - Якудза – так называется японская мафия.] ввозила в Японию из Юго-Восточной Азии молодых и красивых девушек, которые шли на “работу” в публичные дома, турецкие бани и прочие увеселительные заведения. Некоторым из них объявляли сразу, какая “работа” их ждет, других – просто обманывали, и они прозревали только в Японии. Впрочем, до открытого бунта в таких случаях доходило редко, поскольку поставленные в жесткие условия девушки были вынуждены смиряться. Но, судя по всему, найденная в лесу филиппинка смириться не пожелала…

Старший инспектор Каматаро Ямаока не впервые сталкивался с якудза. Три года назад дело тоже начиналось с пустяка. Какой-то пьяный хулиган убил “по неосторожности” журналиста. Ниточка от этого “хулигана” потянулась к депутату парламента, и дело тут же закрыли. А когда Ямаока, не вняв начальственным предупреждениям, продолжил расследование на свой страх и риск, его перевели в Кодэ…

И Савадзима прекрасно понимал Ямаоку, не верившего в то, что ему дадут раскрутить это убийство. И, наверное, не дали бы, если бы не некоторые обстоятельства…

После недавнего побоища между двумя крупными иэ в Кодэ, в результате которого погибли мирные граждане, телевидение, пресса и радио на все лады кричали о бессилии властей. Вслед за средствами массовой информации в бой вступили многочисленные общественные организации, требовавшие положить конец произволу. Под давлением общественного мнения правительство не могло уже отделаться пустыми обещаниями, и во все полицейские управления Японии было направлено письмо министра внутренних дел, в котором рекомендовалось усилить борьбу с организованной преступностью…

А самому Савадзиме недвусмысленно намекнули, что с одной из семей необходимо покончить. Как и с какой именно? Это уже его дело…

И поэтому он, к великому удивлению своего подчиненного, сказал:

– В таком случае работай! Так, как считаешь нужным!

И не желая вдаваться в подробности, протянул Ямаоке твердую, как кусок дерева, руку…

Глава 7

Кихатиро Инагаки медленно шел по пустынному пляжу. Он любил вечерние прогулки, дававшие ему бодрость и свежесть.

Неожиданно его внимание привлекла небольшая рыбацкая лодка, подошедшая к берегу. Когда она уткнулась в песок, из нее выскочили мальчуган лет четырнадцати и взрослый мужчина, державшие в руках сетки с уловом…

Подумать только, когда-то и он вот так же выпрыгивал из лодки… Он родился и вырос в небольшой рыбацкой деревушке неподалеку от Кодэ. Только с соб-ственным отцом ему не пришлось сходить в море – тот умер еще до его рождения. Вместе с сестрой и двумя братьями он рос на руках вечно больной и измученной работой матери… И когда она через несколько лет умерла, сельский доктор произнес слова, которые Кихатиро запомнил на всю жизнь: “Лекарства от нищеты нет…”

Со смертью матери Кихатиро еще больше ощутил свое одиночество… Из жизни ушло единственное существо, хоть как-то заботившееся о нем.

Мальчик отправился к жившему в Кодэ дяде. Нельзя сказать, чтобы тот обрадовался оборванному и голодному племяннику, но прогнать не прогнал. Впрочем, не любовь и заботу, а бесконечные побои и попреки куском хлеба нашел Кихатиро в доме родни. А о работе и говорить нечего. На нем разве только не пахали. Но… лекарства от нищеты нет…

Правда, когда настала пора, дядя отправил Кихатиро в школу, но заставил после занятий работать почтальоном. И мальчик часами таскался с тяжелой сумкой по квартирам и организациям. И поскольку выглядел он неважно, сердобольные клиенты давали ему щедрые чаевые. Теперь Кихатиро мог купить себе чего-нибудь съестного. И в один прекрасный день он сделал ошеломившее его открытие. Оказывается, лекарство от нищеты есть! И называется оно – деньги!

Итак, цель жизни была определена, оставалось только найти средства к ее достижению. И Кихатиро нашел их весьма быстро. Эти средства были не только под стать цели, но и освобождали его от необходимости тратить время на изучение совершенно ненужных ему историй и географий. Все, что ему было необходимо, так это только крепкие мышцы и решимость нанести удар первому. Ну и, конечно, умение терпеть. Смелым Кихатиро был от природы и, несмотря на голод и нищету, рос жилистым и сильным парнем. Решительности у него тоже хватало, а терпению он учился всю жизнь. И начал он с того, что безжалостно избил одноклассника. Испуганные зверской расправой дети привели на место побоища директора, и тот пригрозил Кихатиро выгнать его из школы, если подобное повторится.

Очень скоро ему пришлось сдержать слово. В одной из потасовок Кихатиро вытащил из кармана нож…

Перед Кихатиро теперь лежала только одна дорога – на улицу. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы на помощь не пришел школьный товарищ. Сын самого Кавагиси…

В те годы Кавагиси быстро набирал авторитет сре-ди гангстеров Кодэ. Начал он с “Ассоциации портовых грузчиков”. Правда, платил грузчикам намного меньше того, что они зарабатывали. Но когда двое недовольных потребовали все заработанные ими деньги, оба были избиты. Один вскоре умер, а второй остался калекой. После этого новых попыток получить свои “законные” в “Ассоциации” не помнили…