Тайник в Балатонфюреде

– Вот и я бы хотел это знать… Когда мы с Лаци последний раз виделись – я ему оставил визитку с адресом вот этой нашей венской фирмы. Типа, если будет острая нужда в нашем вмешательстве – Лаци пришлёт на этот адрес открытку со своими координатами и точным обратным адресом. Но, – тут Калюжный ещё раз осмотрел открытку, – я смотрю, тут никакого обратного адреса нет, стоит только штемпель почтового отделения… Хрен поймёшь, какого, я в венгерском не очень…

– Дайте мне. – попросил Левченко. Генерал передал ему открытку. Подполковник поднёс её к самым глазам, подержал минуту – и уверенно произнёс: – Дёндёштарьян.

– Это где такое?

Левченко пожал плечами.

– Так сразу и не скажу… Дёндёшь – это как раз район горы Матра. Дёндёштарьян – по всем признакам, где-то около.

Калюжный вздохнул.

– Ну вот, и как теперь понимать эту открытку – ума не приложу… Призыв о помощи? Формально нет – обратный адрес отсутствует. Приглашение в гости? Опять же, тогда было бы указано, куда приехать… Получается – «на деревню дедушке», короче.

Левченко, откашлявшись, спросил – как можно более равнодушным тоном:

– А вариант мышеловки не рассматриваете?

Генерал укоризненно глянул на своего заместителя:

– Глупостей не говори…

– Тогда что будем делать? Предпринять же что-то надо? Если, конечно, эта открытка от вашего друга…

– Надо. Этот, как его… Дёндёштарьян… он вообще, где территориально?

– На севере, аккурат на полпути от Будапешта до Мишкольца. Свернуть после Хатвана налево и через километров десять – будет Дёндёшь… Возле него и искать.

Генерал кивнул.

– Ясно. Кто из наших офицеров, что сейчас есть под рукой, мадьярским владеет хотя бы на троечку и с тамошней обстановкой знаком?

Левченко развёл руками.

– Так чтоб под рукой – никого. Все полиглоты в разгоне. Майор Леваневский, как вы знаете, местность знает и на тамошней мове трохи балакает – но вы его приказом от шестого июня отправили в отпуск. Майор Сердюк вроде как могёт что-то выдавить из себя по-венгерски – но он сейчас в Молдове, заканчивает работу с кишиневскими хлопцами. Капитан Токарь вроде пару слов связать может, правда, довольно специфических, типа «совьет хадшерег»[7 - Szovjet hadsereg, – Советская армия (венг.)], «орос катона»[8 - Orosz katona – русский солдат (венг.)] и «тизенэдьйедик панцер дивизион»[9 - Tizenegyedik Panzer Division – одиннадцатая танковая дивизия (иск. венг.)] – но выше уровня кафе-отеля-заправки ему не совладать. Капитан Турчанинов, какой в Будапеште три месяца в позапрошлом году прожил – сейчас в госпитале… ну, вы в курсе, язва у него, он на ближайшие три недели не боец.

– А Одиссей наш – он в отпуск в Словакию убыл?

Левченко кивнул.

– Туда. В Банска-Бистрицу.

Генерал покачал головой.

– То есть практически по соседству… Какую легенду мы можем Одиссею быстренько состряпать – чтобы он на юг прокатился, по этому Дёндёштарьяну смог пару дней побродить и моего друга разыскать?

Левченко скупо улыбнулся.

– А тут и выдумывать нечего. Венгрия же… Матра – известный винодельческий район.

– Ага. Очень хорошо… Ты с Одиссеем можешь связаться?

Пполковник кивнул.

– Могу. По сотовому – хотя нежелательно… есть и запасной вариант. Завтра к вечеру он будет в Банска-Бистрице, я знаю, в какой гостинице он остановится – вернее, в пансионе – позвоню с оперативного, из Кракова, и поговорю с ним. Отправить его в Дёндёштарьян?

– Отправь. Так, без фанатизма. Просто небольшое отклонение от его маршрута. За пару дней он, я думаю, Лаци найдёт, с ним переговорит и выяснит, что там у урама[10 - Uram – мой господин (венг.)] Темешвари произошло…

– Тогда уж – у элвтарша[11 - Elvtаrs – товарищ (венг.)]. – Козырнул Левченко знанием венгерского.

Калюжный махнул рукой.

– Теперь это без разницы… Главное – чтобы он с Лаци поговорил, выяснил, что там у моего соседа по кубрику произошло. Мы ж с ним в училище на соседних койках спали… – И генерал, тяжело вздохнув, отвернулся к окну.

«Однако Дед становится сентиментален… Стареет?» Левченко деликатно откашлялся.

Калюжный повернулся к нему.

– Да, и вот ещё. Если Одиссей Лайоша найдёт – пусть передаст ему, что пора тому уже и Москву навестить. Что старые друзья очень по нему скучают…

Пполковник кивнул.

– Передам. Я сегодня на его имя организую приглашение от какой-нибудь виноторговой фирмы, завтра вышлю нашему консулу в Будапеште, и заодно деньги на поездку. С визой, думаю, проблем не будет.

– Дай Бог. Двадцать лет его не видел – а дело уже к старости идёт, хочется, ты понимаешь, успеть всех старых друзей повидать – прежде, чем предстанешь перед апостолом Петром. Друзья – они ведь только в молодости и появляются, после сорока ими уже не обзавестись. А с годами друг, как хороший коньяк – становится только дороже. Жаль, что мы иногда слишком поздно это понимаем…

* * *

В этот ранний час на узкой и извилистой, в обычное время пустынной и тихой, почти заброшенной, дороге, пересекающей горный массив Втачник и соединяющей долину средней Нитры с придунайской равниной – было необычайно оживлённо. На одном из крутых поворотов этого шляха сгрудилось полдюжины полицейских машин и карет скорой помощи – тревожно озарявших окрестный лес работающими проблесковыми маячками. Около десятка человек в разного рода униформе деловито сновали у этого скопления машин – и ещё несколько их коллег суетились вокруг виновника этого столпотворения, старенького грузового микроавтобуса «мерседес», лежащего кверху колесами метрах в десяти ниже полотна шоссе.

Авария, случившаяся, по мнению дорожной полиции, на рассвете, закончилась весьма скверно – и водитель, и пассажир микроавтобуса погибли на месте, так что две машины скорой помощи, примчавшиеся на место происшествия из Партизанске, оказались не у дел. Врач, прибывший на первой машине, констатировал смерть пострадавших «от травм, несовместимых с жизнью» – деликатно обозначив сим словосочетанием две кровавые груды мяса и костей, ещё недавно бывших живыми людьми. Тела покойников, тщательно обысканные полицейскими, были уже погружены в кареты скорой помощи, свидетельства о смерти выписаны – и теперь медики неторопливо курили у своих машин – несколько отстранённо взирая на суету полицейских.

– Пан надпоручик, посмотрите. – Пожилой вахмистр, неловко изогнувшись, открыл один из ящиков, вывалившихся из разрушенного от удара кузова микроавтобуса. – Я такого отродясь не видел…

Офицер, руководивший осмотром места происшествия, недовольно поморщился – но, увидев содержание ящика, присвистнул.

– Ого! Ничего себе! Вахмистр Мажура, осмотрите все ящики и коробки в машине и возле неё! – И тут же надпоручик, достав телефон, набрал номер и, дождавшись недовольного «Слушаю!» – вполголоса доложил: – Пан майор, это надпоручик Крбушик. Мы с патрулем дорожной полиции из Злате Моравце на двадцать шестом километре пятьсот одиннадцатого шоссе. Здесь автокатастрофа. Очень необычная, пан майор!

В трубке хмыкнули.

– Крбушик, не валяйте дурака и не напускайте таинственности! Что там у вас такого необычного?

Надпоручик, собравшись с духом, произнес:

– Оружие, пан майор.

– Что? Какое оружие? – Затем в трубке замолчали, и через минуту уже совсем другой голос, не лениво-раздражённый, а деловитый и собранный, спросил: – Сколько и какого оружия? Какой автомобиль?

– Пан майор, машина – грузовой микроавтобус «мерседес», старый, когда-то белый. Номера – зволенские. В машине на момент катастрофы находились два человека – водитель и пассажир. Судя по документам – цыгане из Требишова. В первом же открытом ящике найдено шесть автоматов Калашникова…