Пленники темной воды

– До поры до времени… Когда товар со склада уйдёт?

– Михеев до среды обещал отгрузить. Если…

Машину резко качнуло.

– Да сбрось ты газ то, не гонится никто! Что «если»?

– Если фура не задержится. Она же под выгрузкой сейчас.

– Вот только задержите мне, только попробуйте! Шеф мне башку оторвёт, а я вам.

– Как же отрывать то будете, Пётр Сергеич? Если сами без головы.

– Для вас уж постараюсь.

– А чего сейчас то вызывают?

– Ты за дорогой смотри… Узнаешь, в своё время.

Слившись в длинную полосу, замелькали выхваченные из темноты светом фар ветви, шатром нависшие над дорогой.

– По шоссе надо было… Не заблудиться бы.

– Сто раз ту ездил. И то…

– Стой, молчи. Телефон вроде? Точно, звенит! Ты куда его положил?

– Где был – там и остался. В пиджаке, наверное.

Пётр Сергеевич, перегнувшись через спинку кресла, пошарил рукой по заднему сиденью. Нащупал пиджак и запустил руку во внутренний карман.

– Точно, телефон верещит. Вот как чувствовал я! Ладно, гони уж!

Коля улыбнулся. Он знал заранее, что Сергеич начнёт паниковать. И обязательно попросит увеличить скорость.

Ведь так было и прежде. Это не первый ночной визит.

– 7-

Поздний вечер.

Ида посмотрела в зеркало. Поправила немного сбившуюся причёску. Улыбнулась сама себе.

«Всё хорошо, глупая, всё хорошо» мысленно успокаивала она себя. «Ты ему нравишься. Он просто без ума от тебя. Честное слово, последние два часа он смотрел только на тебя. Ведь ты уверена в себе, не так ли? Ну, тогда пора!»

Она распахнула дверь и вышла в зал. В полутьме над столиками вспыхивали огоньки сигарет. Звуки едва долетали до неё, ей казалось, что бредёт она в странном тёмном тумане, внезапно заполнившем ночной корабельный бар.

На миг ей показалось даже, что пол качнулся у неё под ногами… Но, впрочем, просто в борт могла ударить волна.

Это только кажется. Или она немного пьяна?

Да, совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы побороть робость. Эту старую и порядком надоевшую подругу-робость; тихую, скромную подружку, что вечно отговаривает от авантюр («ах, нет! это же так опасно!»), опрометчивых связей («но ты же его совсем не знаешь!») и непродуманных поступков («а последствия?!»).

Вечно эта подружка забивается куда-то в тёмный угол, сжимается пугливо там в комочек и советует… Тихим, но отчего то таким ясно различимым даже на самом большом расстоянии шёпотом.

Она и сейчас пытается что-то сказать… Но туман в голове… И сквозь этот туман не прорваться резким, пугливым фразам.

Ида счастлива. Она больше не слышит докучливую свою подругу.

«Всё по другому. Сейчас всё по другому».

– Соскучился?

Ханс улыбнулся. Улыбка получилась какой-то виноватой.

– Не успел. Ты так быстро вернулась. Что-нибудь ещё закажем?

– Да, пожалуй. Какой-нибудь лёгкий коктейль. И…

– Что ещё?

– Может быть, пойдём погуляем перед сном? По палубе?

– Открытой палубе?

– Да, открытой. Прямо под небом. Так, чтобы внизу было море. А вверху – небо. И ветер.

– Ледяной осенний ветер. И бушующее море. В бледных отблесках лунного света. С непривычки это даже бывает страшно. Ида, милая, неужели тебе хочется простудиться? А завтра придётся рано вставать.

– Ханс, а где же романтика?

– Я много раз ходил на яхте на Аланды и в Северное море через Кильский канал. И один раз с рыбаками, на неделю в открытое море. Поверь мне, всё это сильно отличается от круизных прогулок. И ночная Балтика, особенно осенью… Нет, это не для каждого!

– Но мы же будем стоять на палубе! Это же совершенно безопасно!

– Ида…

– Я не простужусь. Совсем недолго.

Нет, нелёгкое это занятие – спорить с женщиной. А то и вовсе бесполезное.

– Ну, хорошо, – сдался Ханс. – Только действительно недолго. Нам ведь ещё завтра рано вставать. И…

– Что?

– И ещё коктейль. Я закажу?

Она кивнула в ответ. Её охватила вдруг такая неожиданная, внезапная, неизвестно откуда взявшаяся усталость. Полусон… Словно она прошла уже под ночным небом, отбиваясь от резких порывов холодного ветра, что подталкивает в спину и хватает за рукава. Словно успела уже вдохнуть влажный, настоянный на тяжёлых чёрно-серых волнах морской воздух.