Из Забайкалья с приветом

– Хотя бы для того, чтобы известить о сержантах, – сказал я ему. – Только ты сразу не говори. Пусть сюда придет. Скажи, есть новости, но не телефонный разговор.

Паша согласился. Набрал номер. Спросил Татьяну.

«Главное, чтобы девушек с таким именем там не оказалось несколько, – подумал я. – Фамилию мы не знаем».

Паша позвонил, на том конце провода что-то ответили. Он поблагодарил, положил трубку, посмотрел на меня:

– Ее нет уже несколько дней. Сказали, болеет, наверное… – Он увидел, что я переменился в лице. – Ты думаешь?..

– А тебе самому не кажется, что это странно? Она не зашла ни разу после пожара. Хотя бы из приличия, посочувствовать. Все же вы работали для их архива. Должна была зайти!

– Полагаешь, ее могли – тоже?.. Надо тогда поднимать людей, а? Она же одна там живет… Жила…

– Не надо никого поднимать, Паша! – твердо сказал я. – Будем просто ждать. Если такие дела разворачиваются… Не стоит нам показывать лишней тревоги и ненужного волнения. Мы ни о чем не догадываемся и ничего не знаем сверх того, что знают все, понял? Давай работать. А, как стемнеет, я схожу к Ире Малышевой.

– Ты знаешь Иру Малышеву?! Знаешь, где она живет? Откуда?!

Я понял, что прокололся на ровном месте, как дурак! Хотя, беда не велика, конечно.

– Она побывала здесь, когда я ходил за ватманом, вот и познакомились. Вместе сходим, – поскорее добавил, поскольку понял, что Паша уже почти уверен, будто я увел у него девушку из-под носа. Этого только не хватало!

В оговоренный час вышли из мастерской. Паша потянулся было погасить свет за собой, но я предостерег. Мало ли? Какой-нибудь блудный офицер пройдет мимо, потом спросит зама по тылу Петровича, или кто там за мастерскую отвечает? Где, мол, ваши столяры-слесари по вечерам мотаются?

Ира была очень рада, увидев нас двоих с Павликом! Захлопотала, выказывая радушие и гостеприимство. Я скромно сел на диван, не мешая Паше хлопать перед девочкой крыльями и надуваться от важности. Ира призналась, ей не по себе одной по вечерам, когда отца нет. Его выписали, но отправили в какой-то загородный санаторий на реабилитацию. Повезло, можно сказать… Матери у девочки нет, оказывается. Не хотелось добавлять ей тревоги, но пришлось рассказать про погибших сержантов. Ира зажала себе рот обеими рукам, сделала страшные глаза и так замерла, чтобы не закричать. Паша бухнул сдуру ей сразу, что мы с ним не верим, будто парни просто замерзли. Да еще Татьяны нет уже несколько дней, как сегодня узнали. На работу не выходит…

Паша все болтал, строя из себя мужика, я же думал недобро: «Дали слово подростку! Куда тебя несет?! Сейчас молчать надо, а не трещать, как сорока. Кому эта девочка еще разболтает? У кого защиты побежит искать?.. Впрочем, – немного успокоил себя, – она сама боится. Боится за отца. Боится, ее уличат в том, что была в мастерской в ночь накануне пожара. Вряд ли станет болтать».

Однако мысли девушки, я видел, повернули в опасное русло:

– Так значит, Вовку точно убили?!! Если Валерку и Ашота убили? И Татьяна пропала?.. Надо тогда в милицию!

– Ира, подожди, остынь! – скорее вступил в разговор я. – Ты Пашу не слишком слушай! Извини, Паша, конечно… Это наши с ним домыслы пока. Надо ждать, пока милиция… то есть, не милиция, а военная прокуратура, выскажется по делу. Пока что никто из серьезных людей про умышленные убийства ни слова не сказал. А вот отца твоего они обвинить в халатности могут! – напомнил ей. – Халатность раздуть гораздо проще, чем убийства раскрыть! И все списать на несчастный случай тоже проще, чем довести расследование до конца. Шум никому лишний не нужен, понимаешь? Я знаю, что говорю.

– Значит что же, все так и оставим? Давайте хоть Татьяну как-то… Ну, скажем кому-нибудь про нее… Что она, быть может, не просто пропала…

Я решительно помотал головой в знак отрицания. Ира сникла.

– Татьяну жалко! – тихонько сказала. – Она серьезная, не то что эта Злата. Сразу видно – вертихвостка!.. Сколько она там будет лежать, в квартире? Если ее правда – того…

– Надо попробовать взволновать ее коллег на работе, – предложил Паша. – Не говоря прямо ничего. Пусть сходят, навестят…

– Паша, это как-то не по-мужски с нашей стороны, – возразил я. Представь, женщины придут, никто им не откроет… А если у Татьяны не заперто? Они же войдут и в обморок попадают! Это такой шок будет! Мы-то хоть морально подготовлены…

– Нет, но так тоже нельзя! Пошли тогда сами к ней сходим! Если не откроет, завтра позвоним в архив анонимно! Скажем, запах из квартиры… – решительно заявила Ира. Про запах сильно сказала! Даже меня передернуло, как представил!

– Ты знаешь ее адрес? – спросил, поскольку теперь уж отступать нельзя было, когда девушка рвется в бой. – Пошли.

Путешествие по ночному городу было не из приятных, с учетом того, что нас ожидало. Еще и от патруля пришлось прятаться. Хорошо, первыми увидели «трех богатырей».

В подъезде свет не горел, – совсем жутко!

Я, заранее наморщившись, принюхался под дверью, как пес. Пахло жареной рыбой от соседей, и этот запах перебивал все на свете. Я, во всяком случае, ничего, кроме него, не ощущал.

Звонок не работал. Женщина одна живет… Или жила… Час от часу не легче!

– Надо стучать, – изрек Павел.

– Стучи, – разрешил ему. Долго прислушивались все вместе после стука – ничего. Еще стучали, и опять тишина.

– Ну и что дальше? – Паша, видать, решил, что я буду командиром.

– Что дальше? Ничего. Пошли отсюда. Может, она лежит там, а может ее вообще где-то в снегу закопали, и найдут теперь только весной, – выдал я мрачный прогноз…

Проводив Иру Малышеву домой, до квартиры, дальше – в квартиру, и даже посидев с ней еще какое-то время, потом все же оставили девушку. Мы же не на гражданке, в конце концов. Итак свободы выше крыши! Любой солдат позавидует. Двинули к себе в мастерскую.

С освещением в Кяхте было так себе, а в нашем углу и вовсе плохо. Горели лишь окна столярки. Когда подошли к мастерской, из темноты вдруг шагнул человек. Больше того – дама! Одета в приталенную дубленку и вязаную шапочку.

– Здравствуй, Павлик! – услышал я голос. Даже по спине Павлика увидел, как он вздрогнул.

– Таня?! Это вы?! Здрасте! А мы думали…

Я сообразил, что перед нами ожившая «покойница». Свят, свят, свят!

– Что думали? – спросила «ожившая». Лица я пока не видел. Отметил лишь, что она высокая, почти с меня ростом, пожалуй, и кажется еще выше, поскольку стройна.

– Сейчас… – Паша отпер дверь, вошел, включил свет. – Проходите, пожалуйста.

Татьяна вошла первой, я за ней. Она обернулась ко мне. Увидел большие карие глаза. Настолько темные – почти черные. Серьезные, но в них, чувствовалось, притаилась смешинка. Черты лица европейские, но эти глаза… Явно тут не обошлось без монгольской крови какой-нибудь бабушки, или, скорее всего, дедушки. Много этих «дедушек» проскакало через наши земли на конях, с луками и колчанами стрел за спиной. Дедушками они тогда, правда, еще не были, а многие так и не стали. Не без нашей помощи. Пока избавились от их ига, оно, иго, наследить успело изрядно, чего греха таить!

– Это Олег. Познакомьтесь, Татьяна, – представил меня главный столяр. – Он теперь напарник мой. Однокашник, в учебке вместе были.

– Здравствуйте. – Татьяна на миг распахнула для меня свои черные очи. – Я только сегодня узнала про пожар, – вновь обратилась она к Паше. – Болела, с простудой дома лежала. Сказали, что человек погиб. Даже не знала, кто. Значит, Вова?