Роман со змеей

– Андрей, ты не боишься, что Валерика кондрашка хватит?

– Скорее нас всех кондрашка хватит, чем его, – заступился я за своего товарища. – Проходите, рассаживайтесь. Я этого змееныша сейчас закрою. – Накрыл банку тряпкой.

– Пока чайник греется на газу, растоплю печку. Станет уютнее. У меня не жарко.

Братва расселась за столом, я поднес Татьяне толстый бушлат:

– Накинь-ка, Таня. Почувствуй себя охотницей! – я набросил бушлат ей на плечи. – Как тебя развлекать? Придумал! Дам пока тебе посмотреть фотографии.

Я вытащил из вещмешка цифровик.

– Вот, – включив его, я протянул ей, – здесь кнопка, чтобы листать. Разберешься. Ты не увидишь тут унылых физиономий родственников, это чисто охотничьи снимки: птички, змейки, рыбки. Трофеи. Природа. Смотри!

Моя гостья с интересом взяла фотоаппарат.

Уложив в печке поленья, я занес из сеней канистру, и, слегка накренив, плеснул из нее немного в пластмассовую банку из-под майонеза.

– Это что, Андрюха? – спросил любопытный Гоша.

– Пить это нельзя, – на всякий случай сказал я. – Солярка.

– Ты что, печку ей растапливаешь?

– Можешь меня презирать за это. Понимаю, никакой романтики. Коммунизм со мной не построишь.

– Береста на что?

– Берестой, Гоша, пользуется настоящий сельский житель, настоящий охотник. А я —городской. Чайник, – ответил я Игорю Николаевичу, закупорив канистру. – Увы! Береста закончилась. А солярка всегда под рукой. У меня машина на солярке ездит, – напомнил я ему.

– У него знаешь, какой джип? – решил Гоша похвастаться за меня Татьяне. Я не стал одергивать товарища. – Зверь! – отрекомендовал Гоша мой автомобиль.

– Правда? – спросила Татьяна.

– Ага, – подтвердил я. – Я десять лет на него копил, уводя деньги от налогов через серые схемы.

Татьяна улыбнулась, и за эту улыбку я готов был даже поцеловать Гошу в его небритую щеку. Я унес канистру обратно в сени. Чайник вскипел. В печке потрескивали дрова. На столе появились конфеты, баранки, колбаса и сыр для бутербродов. Разлив чай, я подсел к Татьяне, чтобы объяснять ей, при каких обстоятельствах был сделан тот, или иной снимок. Было ощущение, что вечер удался.

– Как будем электрику монтировать, господа растратчики? – спросил вдруг Рома. – Кабелей-то не хватит!

Витя с испугом посмотрел на него.

– Андрей в курсе, – сообщил Рома.

– Я – в сообщниках, – подтвердил я. Хустов усмехнулся:

– Хорошо погуляли…

– Что теперь делать? Надо к Флоре идти, пусть новую экспедицию снаряжает. Андрюха правильно сказал, – рассудил Гоша.

– Не надо сразу идти, – решил я отработать свое участие в сокрытии хищения денежных средств. – Флора обо всем догадается. Следует смонтировать то, что есть, а потом сказать, чего не хватает. Мало ли почему? Спланировали плохо!

– Ловко, – сказала вдруг Татьяна таким же голосом, каким она признавалась в том, что умеет стрелять из ружья.

– А то! – согласился я. – Десять лет все-таки… – напомнил ей.

Она подарила мне еще одну улыбку. Пожалуй, коллекционировать ее улыбки было бы еще интереснее, чем фотки в цифровике!

– На охоту-то не ходил еще? – спросил меня Женька, меняя тему.

– А! – я махнул рукой. – Упустил двух крякашей на Шуде. Задумался. Какая теперь охота?

– Одно другому не мешает, – философски заметил Джо.

«Еще как мешает!» – хотел возразить я, но промолчал, посмотрев на Татьяну.

– Этот ежик у нас здесь, в доме жил. Его пес из леса в зубах принес, – прокомментировал я ей очередной снимок. – О! Ты бы видела эту собаку! Еле ежика молоком отпоили после стресса.

– И пивом? – спросила Татьяна. Я готов был покраснеть и стал оправдываться:

– Хотел еще вчера эти бутылки из сеней выбросить, да хозяйственная жилка перетянула. Подумал, могут на поплавки пригодиться для сетки.

– Здесь на снимке бутылка, – пояснила свою фразу Татьяна.

– А! Точно. Я и не заметил. Вот они, особенности национальной охоты! Кого не снимай, обязательно бутылка в кадр попадет!

– Ружье новое, говорят, купил, Андрей? – спросил Женька.

– А ты не видел? – удивился я. – Весной еще обновил. Сейчас покажу.

Я достал из шкафа двустволку и подал Женьке. Джо стал вертеть ее с видом знатока, переломил, посмотрел на свет. Я знал, что стволы у меня вычищены до зеркального блеска, так что стыдиться нечего. Поговорили немного об охотничьем оружии. Татьяна продолжала смотреть фотки.

Гости поднялись и стали прощаться. Что станет делать Татьяна? – интересовало меня больше всего. С трепетом я ощутил, прощаясь с Гошей, взявшим Рому под ручку, с Женькой и Хустовым, что девушка остается рядом со мной и не торопится уходить.

Кто-то вкрутил лампочку на столбе, поэтому было достаточно светло. Четверка не успела от нас отойти далеко, когда перед ними вырулила из переулка явно нетрезвая парочка.

– О! Савроська! – резко окрикнул Гоша. – Никотиныч! Отдыхаем, молодежь?

Я видел, как Рома, высвободившись от Гоши, пошел вперед. «Если останусь, я за себя не отвечаю», – вот как я расценил бы этот нетерпеливый жест. Рома видел, что общительный Гоша надумал поболтать с пацанами, которых он не любил. Так оно и вышло.

– Все пьешь, Саврося? А ты, Никотиныч, чего? Ты же вроде бросил?

– Немного выпили, дядя Гоша…

Татьяна вдруг сказала мне:

– Я пойду.

Не знаю, что произошло, но я был уверен, что ее настроение отчего-то явно изменилось.