На далёких берегах России

– Я же за правду, – побледнел Бекетов, – ведь воевода ведёт следствие государево, а Аввакум мстит Струне.

– Это дело Божье, а в тебе бес, бес поселился, – закричала, крестясь, монахиня. – Уймись бесовское отродье!

«Совсем помешалась Дарья на религии, ишь как бросается на меня», – подумал в бешенстве Бекетов и, качая головой, в сердцах покинул собор. По пути к своему двору ему стало плохо и, схватившись за грудь, он замертво упал.

– Смерть отступника, сиё небесное возмездие! – кричал, вышедший из собора архиепископ Симеон.

А протопоп Аввакум, совсем озверел:

– Ево среди улицы вергнути псам на съедение.

Это вызвало возмущение в народе Тобольска, но никто не осмелился подойти к трупу, оставшемуся лежать на дороге.

– Бог накажет Симеона и Аввакума за это злодейство, – говорили прихожане, – а царь не простит за такой самовольный суд над Иваном Струной!

И действительно, вскоре в 1663 году по приглашению царя Алексея Михайловича Аввакум уехал в Москву. Он, противник церковной реформы, продолжал свои проповеди и написал челобитную царю о низложении патриарха Никона. Царь осерчал и вновь Аввакум был отправлен в ссылку, на сей раз в Мезень, затем в Пафнутьев монастырь. Там за свои проповеди и воззвания к старой вере Аввакум очередной раз был наказан плетью и сослан в Пустозерск на Печору, где провёл долгих 14 лет. Отсюда он рассылал грамоты и послания, в которых корил царя Алексея Михайловича и нового патриарха Иоакима, за что уже при царе Фёдоре Алексеевича ярый защитник старой веры протопоп Аввакум был сожжён с товарищами в срубе Путозерска. А Симеон был отстранён от должности Сибирского архиепископа и отправлен с московский Покровский монастырь смотрителем. Разве справедливость восторжествовала?

Так, а что же с телом Бекетова?

Только на третий день после смерти Пётр Бекетов был похоронен по христианскому обычаю на погосте Тобольска. Так закончилась жизнь первопроходца боярского сына Петра Бекетова, покорителя «немирных землиц Сибири» и завоевателя обширной Якутии, отдавшего свои последние силы на защиту справедливости и товарищества.

***

. А острог Ленский, основанный Петром Бекетовым, стал городом Якутск, ныне ставший речным портом России, который обеспечивает Сибирь народохозяйственными грузами и является одним из ключевых звеньев Северного морского пути. Память о Петре Бекетове навечно осталась в народной памяти.

Хождения на край земли

Глава 1

Казаки ватаги Семёна Дежнёва, удачливого первопроходца, посланные за «мягкой рухлядью» на притоки реки Колымы, с добычей возвращались в Нижнеколымский острог. Они привели в подданство государю местных юкагиров, и напоследок решили проверить на самом дальнем зимовье силки на соболей. И казаки стали усиленно грести против стремительного течения реки, стараясь попасть в её протоку.

– Скоро будет коса, – кричал Дежнёв с коча, – вот к ней идём.

Река стремительно сужалась. Течение реки настолько усилилось, что коч Семёна Дежнёва, шедший против течения, несмотря на все усилия гребцов, почти остановился.

– Поднатужитесь робята, ещё немного и мы у нашего зимовья, – кричал Дежнёв, крепко держащий кормовое весло, – вона наша коса, да и шалаш уж виден.

Гребцы напряглись и из последних сил заработали вёслами. Коч медленно пошёл к небольшой каменистой косе и, наконец, уткнулся в неё. Казаки соскочили в воду и стали втаскивать коч на прибрежную косу. Как вдруг из шалаша полетели стрелы … Казаки упали на камни, но стрела всё же вонзилась в плечо одному из них.

– Ничего себе, – проговорил казак, выдернув тонкую стрелу, – хорошо, что не боевая.

А Дежнёв не растерялся и крикнул:

– Пали, робятушки, авось испужаем!

И действительно, как только пороховой дым рассеялся, казаки увидели убегающих из шалаша в лес аборигенов. Дежнёв первым оказался у шалаша и заметил, как дикарь тащил за собой какую-то женщину. Он легонько стукнул его прикладом пищали и стал освобождать от пут пленницу. Она исподлобья взглянула на своего освободителя, да так, словно обожгла его своими огромными раскосыми глазами. Дежнёв был поражён её красотой и смущённо отвёл свой взгляд.

«Какая красивая», – пронеслось в голове Дежнёва и, опять посмотрев на неё, спросил на якутском наречии:

– Откудова красавица, и как зовут?

– Я Анныс, дочь тойона[4 - Тойон – вождь], – горделиво ответила она, и стала рассказывать о том, что с ней приключилось.

Промысловики пошли в лес проверять силки на соболей, а казаки, обступив бывшую пленницу, попросили Дежнёва перетолмачить.

– Зовут её Анна, – поведал Дежнёв. – Говорит, что их селение сожгли юкагиры[5 - Юкагиры – восточно-сибирский народ], отца убили, и второй день её вели неведомо куда. Что будем делать?

– Возьмём её в Нижнеколымский острог, – заулыбались казаки. – А там видно будет, можа и тебе сгодится. Вона, какая краса!

Ранним утром коч Дежнёва устремился вниз по течению реки, и казаки, увидев огромную реку, закричали:

– Вот она, река Колыма – кормилица наша!

Дежнёв, управляя кормовым веслом, смотрел на спасённую красавицу и не мог налюбоваться ею. Весь обратный путь он расспрашивал Анныс, а она отвечала и не смела поднять глаза на своего избавителя. Но вот, наконец, она решилась и взглянула на него. Её нежный, томный взгляд будто говорил: «Возьми меня, возьми». Дежнёв смотрел на неё и думал: «Если б не был женат, то взял бы её в жёны».

Ещё немного, ещё один поворот реки, и коч Дежнёва плавно подошёл к причалу Нижнеколымска, на котором уже собрались люди. Они оживлённо толкались на причале, обсуждая и споря о том, сколько соболей на сей раз привёз Дежнёв. Готовясь торговаться с Дежнёвым, они расступились перед приказным человеком купца Усова. Это на пристани появился Федот Попов из Холмогор, землепроходец, промышленник и успешный купец. Все знали, что он собирал ватагу промышленников в морской поход на реку Погычу за пушниной и брал казака-землепроходца Герасима Акундинова с его людьми для сбора ясака с местных племён и приведения их в русское подданство. Федот-Холмогорец как увидел красавицу-якутку, так сразу забыв о соболиных шкурках, выставленных Дежнёвым на досках пристани, стал просить его:

– Отдай мне красавицу, слышь.

– Что приглянулась? – заулыбался Дежнёв.

– Отдай, ничего не пожалею. Ей Богу, женюсь на ней, – взмолился Попов, – а то один скитаюсь по белу свету, как неприкаянный.

– Да она мне самому нужна, – усмехнулся Дежнёв.

А Попов не отставал и вдруг предложил:

– Хочешь, возьму тебя на реку Погычу, вместо Акундинова. Мне во, как нужен служивый для сбора ясака.

– Ты берёшь в поход Акундинова? – вскричал Дежнёв. – Да он тать речной.

– Да, ладно, это его людишки балуют, – ответил Попов, и опять пристал:

– Так ты согласен идти со мной на Погычу? А с приказным острога Гавриловым о твоей замене я договорюсь.

Дежнёв подумал, подумал и согласился.

– Забирай! – сказал он и, взяв за руку Анныс, привёл к Попову.

Анныс всё поняла и, чуть не плача, укоризненно сказала:

– Я твоя жена. Зачем отдаёшь?

– Так надо, Анныс. Я женат.

– Я буду второй женой, любимой.

– Нам Бог даёт только одну жену, – объяснил Дежнёв, – но я буду помнить о тебе всю свою жизнь. Ты запала в моё сердце навсегда.