Кто-то должен быть лохом

Кто-то должен быть лохом
Александр Валентинович Степанятов

Отслужив в армии, Сергей уже определился с будущей профессией, а чтобы не болтаться без дела, временно устраивается на работу в ЧОП. Именно здесь у него происходит встреча, от которой у него изменятся все его взгляды на прошлое, настоящее, будущее. Врожденное любопытство и скрытность характера заведет его в ситуацию, из которой ему оставят один только выход. «Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации». Содержит нецензурную брань.

Александр Степанятов

Кто-то должен быть лохом

Все герои, названия населенных пунктов и организаций, а также описываемые события, являются вымышленными и все совпадения случайны.

Не важно… Правы иль не правы!
Все на земле живут греша.
Уж таковы природы нравы.
Но, почему болит душа…?

* * *

Сплошная, белая полоса разметки, легко бежала рядом с передним колесом моего байка. Легкий, свежий ветерок, прокрадывался под шлем, остужая мою бестолковую голову. Было раннее утро последнего апрельского дня. Я проскочил мост через Ворону и чуть придавил гашетку газа. Было прохладно, всего градусов семь или восемь тепла и пришлось одеться потеплее. Мотоцикл можно было продать здесь и ехать на поезде, но мне было жалко с ним расставаться. Я мечтал о нем лет десять, а ездил всего неполный год. А если выкинуть пять месяцев зимы, то вообще… Поэтому решил пока оставить. Привык уже я к нему, как к родному.

Небо было чистым и ясным. Впереди уже выплывал из-за горизонта, оранжевый диск светила. Но я знал, что дорога скоро повернет налево и оно окажется справа от меня, а потом и вовсе за спиной. У перекрестка, на примыкающей дороге к бывшему совхозу «Коммунар», стояла гаишная «Приора». Я предусмотрительно сбросил газ, и проезжая мимо вывернул голову, заглядывая в салон. Так и есть, оба мента спали, натянув на морды фуражки.

– Твари. – Вырвалось у меня. – Я опять прибавил газ и чуть наклонил байк в лево, плавно вписываясь в пологую дугу трассы.

Зовут меня Сергеем Клычевым и родом я из этих мест. 1992 года рождения. Говорят, что в роду у нас были то ли татары, то ли казахи, в общем тюрки. Потому что с тюркского языка слово КЛЫЧ, переводится как МЕЧЬ. На запад от Воронежа, протекает небольшая речка Ведуга, на берегу которой стоит небольшой городок Комли. Будучи пацанами, мы гордились, что мы «Комлинские» и считали себя самыми крутыми в округе. А на том берегу речки, через которую перекинут давно не ремонтированный и обшарпанный, железобетонный мост, стоит деревня Агапка. Вот оттуда родом мой отец. Бабку я вообще не помню. Она померла, когда мне было лет пять, а дед пережил её на восемь лет. Характер у него был сварливый и не уживчивый. Всю войну прошел, от и до… К тому же, был любитель закинуть стопочку, другую. После того, как мои родители переехали в Комли, он остался жить один. Все копался в своем подвале и никого туда не пускал. Постоянно всех стращал, что немцы не успокоятся, а еще всем покажут. «Зря им слабину дали, теперь жди дерьма». – Бурчал он, но на него никто уже не обращал внимания. И ещё, он никогда не пускал меня в гараж. В открытые створки ворот, я видел его молочного цвета «копейку» с хромированными фарами и бампером. Но подойти ближе не решался, во избежание получить от деда пинка под зад. С возрастом, я все меньше бывал у деда и почему-то плохо помню его похороны. Из всего, запомнился только венок из хвои с черной лентой и мамин плач. Я где-то читал или смотрел передачу, что мозг человека, старается избавится от тоскливых и хороших событий. Оставляя в памяти, наиболее яркие и с долей экстрима. Я вот до сих пор помню, как сползая с забора, порвал новые шорты и боялся идти домой. А было мне тогда, года четыре. И хорошо помню, как отец подарил мне первые в моей жизни, настоящие, фирменные джинсы «Avis». Я аж визжал от восторга. Потом, когда мне было шестнадцать, от инсульта, умер отец, а где-то через полтора года и у мамы нашли онкологию. Так я остался один. Ещё при жизни, отец несколько раз пытался продать дедовский дом, но покупателей практически не было. Дом стоял на окраине. Самый последний по единственной улице. Когда то, здесь шумела жизнь. Работал магазин и клуб, в который приезжала молодежь из соседней деревни и даже из Комлей. Отчего происходили неизбежные драки деревенских с городскими. А сейчас деревня тихо и не кому не мешая, разваливалась. Молодежь давно оттуда свалила, а старики, не желая покидать родные места, потихоньку вымирали. Лет десять назад, километрах в двадцати от города, построили газокомпрессорную станцию. А одна из газовых веток, прошла почти через деревню, всего в десяти метрах от дедовского дома. Некоторые возмущались, но бесполезно. Им сказали, что скоро вообще их деревню снесут, потому что рядом построят целлюлозную фабрику. Когда я пришел с армии, фабрику и вправду построили, но деревню, так и не снесли. До службы, я иногда приезжал туда, проверить машину, да и вообще… Кстати, в подвале я ничего не обнаружил. Верстак, столярный стол и кровать без матраца, под которой валялась куча пустых бутылок. Тяжелый дубовый шкаф у стены и потрескавшийся портрет Сталина, на темно-серой, грубо сколоченной, деревянной стене. Так прошло мое детство и юность, а служить меня призвали вместе с Пашкой. Мы просились попасть вместе, и нас отправили в Рязань, в штурмовую роту ВДВ. После трех месяцев учебки, нам предложили на выбор. Или отправляться по распределению в часть, или нас оставят ещё на три месяца спец курсов. Но тогда, мы должны дать подписку, что после окончания срочной службы, подпишем контракт, минимум на год. Мы с Пашкой и еще четыре пацана, включая Асхата, решили остаться.

Дорога выровнялась и теперь бежала строго на север. Солнце уже поднялось и чуть потеплело. А может мне только так казалось… Выветрилась утренняя влага и воздух заметно прогрелся. Я опустил взгляд на спидометр. Сто десять. Нормально. По трассе много поселков и быстро скинуть небольшую скорость не проблема. Поутру, все патрули выползают на трассу, трясти фуры, ну и так, кого придется.

Впереди приборной панели, прямо над фарой, тускло мигала маленькая красная лампочка видеорегистратора.

Рос я обычным уличным пацаном. Учился так себе. Больше проводили время во дворе. Отсюда драки и прочие проблемы. Мать ругалась, называя меня «дедовским отродьем». По мелким шалостям, родители платили штраф и давали мне пиздюлей, большие разводил дядя Коля. Он был лучшим другом отца и работал участковым инспектором. Фамилия у него была Лешак и за глаза, все называли его лешим. Отец с дядей Колей, вместе служили в Афгане. Но отец пришел домой раньше. У него было ранение в плечо и контузия. Поэтому его не взяли в милицию, и он пошел работать в охрану. А дядя Коля вернулся на год позже, но здоровым и его взяли. Уже в армии, я узнал, что он перевелся в Воронеж в следственный отдел. И вернувшись с армии, я видел его всего один раз. Мы встретились, возле Регистрационного Отдела Дорожной Полиции. Я как раз оформлял документы на мотоцикл, а он продлевал водительское удостоверение. Проблем с документами у меня не было. Здесь работала Пашкина сестра Ольга. Она была на год младше нас и еще до службы, всегда строила мне глазки. Разговор с дядей Колей получился скомканным. Он поздравил меня с возвращением, спросил про дальнейшие планы. Сказал, что уже оформляет пенсию. Со вздохом вспомнил моих родителей. Я не знал, о чем его спросить, чтобы как-то поддержать разговор. Вспомнил, что у него есть сын, он был лет на пять старше меня и хотел спросить про него, но забыл его имя. То ли Влад, то ли Володя. Он был чемпионом города то ли по самбо, то ли по карате и все время ездил на соревнования. И что бы не казаться невежественным, я промолчал. Простились. Помню я смотрел в спину бодро удалявшемуся дяде Коли. Мужик в расцвете сил, а уже на пенсию. Если честно, я ему тогда завидовал.

Мое детство было, как и у всех детей, родившихся в девяностых. С пацанами гоняли на велосипедах, позже на старых, советских мопедах. Именно тогда, у меня появилась тяга к мотоциклам. А когда, первый раз посмотрел Терминатора «Судный день», решил, что куплю себе именно такой байк. Ну может не такой, но похожий. Год назад, я увидел его на авто базаре. Меня потащил туда Пашка, ему нужна была резина, на его древний «Фольксваген». Я увидел его и застыл. Темно красного цвета, с никелированными дугами безопасности и высоким рулем. Мне не нравились байки с низко посаженным рулем. Звали красавца «IRBIS GARPIA 250». Да, китаец, но плевать. Да и по разговорам, я уже знал, что байк надежный. Договорились быстро. За неделю, я продал родительскую квартиру в старом деревянном доме. Пока оформлял документы, жил у Пашки. По вечерам пили пиво, смотрели футбол и вспоминали армейских ребят. А когда я купил байк и собрался в Воронеж, Пашка не хотел меня отпускать. Предлагал пока остановится у него, а работать у его отца на СТО. Я чувствовал, как Пашка своими неумелыми намёками старается подтолкнуть меня к Ольге. Но у меня были совсем другие планы и к сожалению, ни Пашки, ни Ольги, ни СТО в них не было. А жаль, что он меня тогда не уговорил. Есть у меня в башке какой-то микроб. Втемяшится что-то в голову и все… Ни вправо, ни влево, пока не упрусь. Я уехал в Воронеж. Благо он был рядом, всего то двадцать три километра через Дон. Денег осталось не много, и я устроился охранником в ЧОП. Прошел медкомиссию и подал документы в Липецкое полицейское училище. Иногда приезжал в Комли, посмотреть в кафе футбол под пиво с Пашкой. Да и так, съездить через речку в деревню. Проверить дом и дедовскую «копейку». Машину я оформил на себя и сначала то же хотел продать, но Пашка отговорил. Сказал, что сначала её надо довести до ума, а уже потом продавать. Пообещал этим заняться. Я не возражал, машина была 1970 года выпуска. Одной из первой партии. Пашка работал на СТО у своего отца и у него возможностей было больше. Я оформил на него, доверенность на продажу и уехал.

В Воронеже, я снял однокомнатную квартиру на Левобережье. Цены здесь были дешевле. На работу ездил на байке. Последние две недели, меня ставили на охрану территории консервного цеха. Цех был не большой и персонала, всего двадцать семь человек. Через два дня я уже всех знал в лицо и пытался замутить с лаборанткой Ленкой. А десятого апреля, меня неожиданно перевели на другой объект. Теперь я охранял восьмиэтажное здание бизнес цента «Компас», в Ленинском районе. Выходили по новому графику – неделю в ночь, неделю в день, неделю отдыхаешь. Ничего необычного в этом я не видел. У начальства свои тараканы в голове. Днем я отсыпался, а вечером ехал на работу. Здесь было намного лучше, чем на консервном цехе. Главное, не было специфической вони. Внутри просторного фойе, возле темных, стеклянных дверей, стоял турникет. Возле турникета белый, офисный стол с монитором и пультом просмотра камер видеонаблюдения. Камеры стояли на всех восьми этажах, на четырех дверях пожарного выхода первого этажа, и четыре на улице, по периметру здания. Наша задача была контролировать все камеры и каждые полчаса, делать обход первого этажа. Я был в паре с парнем по имени Вася. В натуре, это был конкретный Вася. Здоровенный бугай. Он родился и вырос на Левобережье и слушал только «Сектор Газа». Другую музыку, он категорически отвергал и спорить с ним было бессмысленно. Но как все огромные и не далекие люди, Вася был добрым и бесхитростным парнем. Когда я разгадывал сканворд, он все время заглядывал мне через плечо и выпячивая нижнюю губу удивлялся.

– Вот ты башкааа! – Он все время растягивал слова на окончании.

– Царь Вавилона? – Спросил я вслух.

– Хуй его знает. – Ответил Вася.

– Навуходоносор. – Произнес я, вписывая ответ в клетки.

– Пиздишь! – Вася опять заглянул через плечо, и видя, что слово точно вписывается, задвинул губу обратно.

– Только что придумал. – Заключил он.

Я вытащил смартфон и набрал в инете «Царь Вавилона». Ответ был положительным, и я сунул экран Васе под нос.

– Ну ты башкааа. – Губа опять вылезла наружу. – Надо же, такую хуйню запомнить.

– Ну ты, вот сейчас скажи, как его зовут? – Спросил я и перевернул сканворд, что бы он не прочел.

Вася сморщил лоб и задвинув губу ляпнул. – Навуходавнасос.

Так мило прошли эти две ночи. Из своих наблюдений я вывел, что печатная индустрия в виде сканвордов, кроссвордов, японские хитори и прочие, если когда-нибудь и исчезнут из печати, то только вместе с профессией охранника. Кто-то скажет, что можно играть в смартфоне. Можно, только не везде. Если ты под камерами, то наутро могут и уволить.

Четыре раза за ночь, я выходил на улицу. Вытаскивал из пачки «Winston» сигарету. Втыкал в уши наушники и наслаждаясь первой затяжкой включал на смартфоне «ДДТ».

Все началось в субботу. Да. Именно с субботы все и началось. Было двенадцатого апреля 2014 года. Это был первый день моего выхода в дневную смену. Теперь нас было уже трое. Один на мониторе. Один на обходах внутри и снаружи территории и один на турникете, проверка пропусков. Униформу то же поменяли. Белые рубашки с бейджиком на кармане и черные брюки с начищенными туфлями. Рации остались старыми. В выходные, большинство офисов были закрыты. Но некоторые работали до обеда, а некоторые и весь день. Наша пересмена проходила в 08:00. А у офисов, работа начиналась с девяти. Вася вышел на улицу, наблюдая за порядком снаружи. Сашка, наш третий коллега, встал на турникет. А я остался за монитором. Сашка всегда был только в день, и его здесь все знали, от директора до уборщиц. Я лениво просматривал, квадраты видео по этажам, иногда подымая глаза на входящих людей. Конечно смотрел больше на девчонок. Парень я был молодой и здоровый, а главное холостой. Уходя в армию, никакого хвоста за собой не оставлял. Так что был неплохой кандидатурой, завязать знакомство. Основная масса персонала уже прошла, рассасываясь по этажам. За стойкой ресепшн, появились две девчонки. Я как-то пропустил момент, когда они входили. Перекладывая что то, мне невидимое, они стреляли в меня своими глазками. Я видел это боковым зрением, смотря прямо в монитор. Нас этому учили на курсах в РДШ[1 - Разведывательная Диверсионная Школа.]

Особенно постреливала рыженькая. С оптическими очками в металлической оправе. Когда она выпрямлялась, ткань её рубашки натягивалась на мощном бюсте, образуя небольшие вытянутые прогалины между пуговиц. – Ну точно четвертый размер, не меньше. – Определил я, и опять сосредоточился на мониторе.

Люди сновали по этажам из кабинета в кабинет. Обычные офисные будни.

Было уже восемь минут десятого, когда к турникету подошли две девушки и показав Сашке пропуска пробили их на сканере. Они поздоровались с ним, и в одной из них я узнал Лерку. Точно. Это была она. Лерка Никишина из параллельного класса. Когда то, за ней увивались все пацаны района. А сколько драк было, пока она, не закончив школу уехала в Питер, поступать куда-то в театральное… В школе, она всегда выступала в самодеятельности. Помню в детстве, была Красной Шапочкой. А уже позже, выступала в какой-то пьесе в длинном розовом платье. Даже куда-то ездили с выступлениями. Лерка даже не взглянула в мою сторону, а у меня в горле застыл возглас, которым я от неожиданности хотел её окликнуть.

Я провожал её взглядом, сопровождавшимся цокотом каблуков в полупустом вестибюле, пока она не скрылась в шахте лифта. Лерка была красивая. Только сейчас, почему-то с короткой стрижкой. Раньше у неё были длинные каштановые волосы, заплетенные сзади в тугую косу. Вспомнилось, как за ней бегал Пашка. Один раз подрался из-за неё. По монитору я видел, как она вышла на втором этаже и пройдя по коридору, зашла в первую дверь направо. Изображение было довольно четким, но я все равно, не успел прочесть название таблички на двери.

В половине десятого, Сашка предложил поменяться. Я с удовольствием согласился и встал у турникета. Сидеть, не вставая больше часа, то же не сладкое удовольствие. Так мерно прошел день до обеда. На обед, нам привезли ланч боксы, и мы по очереди обедали в специально выделенной комнате с электрочайником и микроволновкой. Там же стояли шкафчики, где мы переодевались. Питание было так себе, но для здорового и не требовательного организма, это не было проблемой. Унылое времяпровождение, то за монитором, то у турникета, стало приедаться. Захотелось покурить на свежем воздухе, и я предложил Васе отдохнуть. Он с удовольствием опустился в кресло, а я вышел на улицу. Погодка была замечательной. Не холодно не жарко, а прямо в самый раз. Я завернул за угол торцевой стены, где находилось место для курения, на ходу, вытащив сигарету и прикуривая. Первая затяжка. Наверное, это то, из-за чего множество людей не могут бросить курить. Для кого то, она особенно настойчива после обеда, для кого-то после стопки водки или первых глотков холодного пива. А кто-то втыкает сигарету, только проснувшись, с закрытыми глазами.

Прямо за низким газоном, разделявшим тротуар и проезд во внутренний двор, находилась автостоянка. С левого края в первом ряду, стоял мой байк. Отсюда, я видел только переднее колесо и часть руля с зеркалом, которые выглядывали из-за белого фургона, стоявшего рядом. Свой шлем и съемный видеорегистратор, я положил в нижний отдел нашего, рабочего стола, а пассажирский шлем, всегда лежал в заднем багажном кофре мотоцикла. Парковка то же была под видеонаблюдением и просматривалась у нас на мониторе, но я все равно снимал видеорегистратор. Мало ли дураков вокруг. Из-за угла вынырнул какой-то лысый мужик. Кивнул мне головой и закурив уткнулся в телефон. Я был не любитель сидеть в соцсетях. Конечно, у меня был «WhatsApp» и своя почта. Этого мне было достаточно.

Больше мне нравилось думать в одиночестве. Что-то планировать, о чем-то помечтать. А если ещё на рыбалке, при тихом шелесте воды… Ну или послушать хороший рок. Сейчас мои мысли были в Липецке. Примут меня или нет? И что делать, если не примут. Потеряю год. Всю жизнь работать охранником, я не собирался. Можно было бы просто проболтаться все лето дома в Комлях. Только от нечего неделанья, можно потихоньку подсесть на стакан. Примеров тысяча. Поэтому работа охранником, не самый худший вариант. Да и при поступлении в полицию, как бы то же плюсик. А так… В охране должны работать инвалиды, вот как мой отец или люди без будущего, такие как Вася. После школы, я никуда не поступал, уже тогда, твердо решив быть полицейским. Горбатится всю жизнь у токарного станка или каким-нибудь инжинеришкой, меня не прельщало.

Докурив, я не спеша обошёл территорию, отмечаясь на точках обхода и вернулся в вестибюль. Все было так же скучно и уныло. У стойки ресепщн, уборщица терла шваброй пол. Из подсобки в подвале, выполз дядя Гриша с пластиковым чемоданом для инструмента и направился к лифту. Сашка сказал, что дядя Гриша здесь на все руки мастер. Где что сломалось, сразу вызывали его. Я решил обойти первый этаж, начиная с противоположной стороны, от туалетов. Подойдя к мужскому туалету, решил зайти облегчится, хотя сильного желания не испытывал. Зайдя в помещение, огляделся. На крайней кабинке под табличкой с номером «Четыре», скотчем был приклеен лист бумаги с надписью красным маркером «Ремонт. Забита канализация». Я расстегнул ширинку и направив струю в писсуар, уставился на невысокое, горизонтально расположенное, пластиковое окно. Оно было закрыто, и нижний край находился сантиметров на двадцать выше моих глаз. Я стоял и писал, уставившись в одну точку. Точкой был навес окна, которое открывалось сверху вниз. И в тонком зазоре, в месте шплинта, я почему-то увидел тоненькую полоску света. Я чуть повернул голову влево. Свет пропал. Интересно, что с торцов навеса пробки шплинтов были видны. Закончив с процедурой и заправившись, я взялся за нижний край окна и потянул на себя. Окно свободно поддалось и чуть не упало мне на голову.

– Мя саган. – Вслух произнес я.

Был у нас с Пашкой в армии друг казах и звали его Асхат. В конце девяностых, он с мамой, приехал в гости к сестре из Кустаная, да так и остался. Позже оформил гражданство и пошел в армию. Вот он и научил меня этому возгласу удивления. В переводе на русский, это будет как – Охуеть можно.

Мне стало интересно. С наружи, прямо в раму пластика, было вкручено два металлических шурупа. Вставив окно обратно, я быстро вышел из туалета и направился к турникетам. Выйдя на улицу и обогнув все здание, я подошел к стене, где как считал и находятся туалеты. Окна располагались на высоте полтора метра от земли. А прямо под окнами, стояли четыре мусорных контейнера. Я внимательно осмотрел все окна. Их было три. Два в мужском туалете и одно в женском. На окне женского туалета, я так же нашел два вкрученных шурупа. Осмотревшись вокруг, я увидел видеокамеру, которая смотрела на заднюю дверь столовой, находившейся метров тридцать дальше. Камера с другой стороны, смотрела на главный вход в здание. Получалось, помойка и окна, находились в мертвой зоне. – Что же, – подумал я. – Кто то, что-то здесь ворует. Но пока было не понятно, кто и что? Я довольный вернулся в вестибюль. Уборщица уже вымыла пол возле ресепшн и сместилась дальше к лифтам. За стойкой была только рыженькая. И я решил познакомится.

Стойка была довольно длинной, с встроенными металлическими стойками и стеклянными перегородками между ними. В трех местах перегородок не было и проходя мимо я увидел, как рыженькая подняла голову и посмотрела на меня. Она слегка зарделась, но все же наградила меня дежурной улыбкой. Она сидела в кресле, и сверху я видел маленькую родинку висюльку, с правой стороны длинной, белой шеи и безумно шикарный разрез её рубашки. Две крупные сферы были скрыты тонкой, белой тканью, а вот верхние их части с зовущей ложбинкой между ними были полностью открыты и звали далеко, далеко в неизвестность. На её бейджике я прочел «Администратор Олеся».

– Привет. Меня зовут Сергей. Я ваш новый охранник. – Произнес я, остановившись у стойки.

– Олеся. – Улыбаясь ответила она и поправила очки. Голос у неё был мягкий и красивый.

За стойкой, между двух шкафов, находилась закрытая дверь и что бы завязать разговор, я хотел в шутливой теме спросить куда она ведет, не к нашей ли судьбе. Как вдруг, эта дверь открылась и из неё вышла Лера и вторая девушка, которая сидела с Олесей. Я непроизвольно кивнул им головой. Олеся опустила голову и уткнулась в бумаги на столе.

– Сережка? – Прошептала Лера и застыла с папкой в руках. – Это точно ты?

– Я. – Я придурковато улыбнулся. – Вот две ночи здесь отдежурил. Сегодня в день.

Брюнетка стала рыться в шкафу, а Олеся стала кому-то звонить по внутреннему телефону. К стойке подошел мужик с барсеткой в руках, и я понял, что надо смываться.

– Ну ладно, ещё увидимся. – Лера тоже это поняла.