Лабиринт

Они свернули налево, прошли прямо и оказались у круглого бассейна, заполненного голубой водой.

– Что это? – тихим голосом спросил Аникеев.

– Центр лабиринта, – ответила Олеся.

– И что нам тут делать? Смотреть на воду?

– Не знаю, – ответила Олеся, недоуменно пожав плечами. – И прибор почему-то отключился.

– Может, батарейки у него разрядились?

Иван посмотрел на голубую воду. По её поверхности вдруг пошла рябь, словно подул ветерок. Но никакого ветра там не было. Воздушные потоки, которые были в лабиринте, в его центре почему-то пропали. Не ощущались никакие запахи. Посторонних звуков тоже не было слышно. Ивана с Олесей охватило чувство необычайного спокойствия и безмятежности. Переглянувшись, они обнялись, продолжая смотреть на воду. Бассейн изнутри осветился множеством красок. На его ставшей вдруг гладкой поверхности Иван увидел какие-то картинки. Он словно увидел изображение на экране большого круглого телевизора.

– Что это? – тихо спросила его Олеся.

– Не знаю, – ответил Аникеев, крепко прижав Олесю к себе. В тот момент он слышал биение её сердца.

На ровной глади бассейна он вдруг отчетливо увидел немного постаревшего себя. Он сидел на крыльце большого дома, сделанного из белого камня. На Иване был какой-то странный костюм зеленоватого цвета. Дверь дома открылась. На крыльцо вышла слегка постаревшая Олеся в белом платье. Она протянула Ивану кружку с дымящимся напитком. Иван принял кружку, с нежностью погладив Олесю по руке. Губы Олеси раскрылись, но никаких звуков Аникеев не услышал. Тут же к ним подбежали четверо детей – два мальчика и две девочки. Мальчики чертами лица напоминали Олесю. Девочки были похожи на Ивана. В руках у детей были ракетки, похожие на ракетки для игры в бадминтон. В стороне стоял робот, сделанный из серебристого металла, лицом похожий на Уилла Феррелла. Иван с Олесей что-то сказали детям, и те убежали. Над домом парили летательные аппараты разных форм и размеров. По воде опять пошла рябь. Изображение исчезло. Остался лишь бассейн, заполненный голубой водой.

– Что это было, Ваня? – спросила Олеся.

– Понятия не имею. Но очень похоже на Эйму.

– Эйму? – переспросила Олеся.

– Да, – ответил Аникеев. – Эйма, Павловск. Я там был. Там я познакомился с Чирком, с Павловым. Там здорово. Я тебе могу про Павловск рассказать. Это город на планете…

– Ой! – радостно воскликнула Олеся. – Прибор включился.

Над раскрывшимися створками «моллюска» повисло объемное изображение лабиринта с многочисленными коридорами. В правом углу мерцала зеленоватая точка выхода.

– Нам туда, да? – спросил Иван, указав на зеленую мерцающую точку.

– Да, – ответила Олеся.

По коридорам они пошли по направлению к выходу. Чем ближе они приближались к выходу из лабиринта, тем отчетливее они слышали звуки шагов, человеческую речь с белорусским акцентом. И вот, наконец-то, они подошли к прямоугольнику выхода. В лабиринт входили мужчины, женщины, дети. Откуда-то снаружи слышался знакомый голос: «Заходите, не стесняйтесь! Сегодня всем вход бесплатный. Одобрено самим Лукашенко».

Увидев в лабиринте людей из своего мира, из своего времени, с беззаботным видом расхаживающих по коридорам, Иван закричал:

– Люди! Опомнитесь! Вы даже не представляете, что вас тут ожидает! Вернитесь назад!

– Ага! – сказал парень с пивным брюшком, обтянутым футболкой с надписью: «Доминантный самец». – Так уж я тебе и поверил!

Крик Ивана, который можно было назвать криком души, произвел обратный эффект. Поток людей, входящих в лабиринт, стал увеличиваться. Толкаясь локтями, люди входили в лабиринт и расходились в разные стороны по коридорам с возгласами: «О!.. Вот это да!.. Как тут здорово».

Протиснувшись сквозь толпу, Иван с Олесей вышли наружу. Иван вдохнул полные легкие знакомого воздуха, посмотрел на солнце, прячущееся в облаках, осмотрел людей, толпящихся у входа в лабиринт. В тот момент он понял, что оказался в Минске, в парке Челюскинцев, в две тысячи одиннадцатом году. У входа в лабиринт стоял всё тот же мужчина с длинными седыми волосами, одетый в кожаный плащ.

– Заходите в лабиринт! – кричал мужчина. – Не стесняйтесь. Одобрено самим Лукашенко.

– Это был тот самый Лукашенко, о котором я думаю? – спросил Иван, подойдя к смотрителю лабиринта.

– Конечно, нет, – ответил тот, улыбнувшись, явив Аникееву стройный ряд золотых зубов. – Это был его однофамилец. Как вам лабиринт? Впечатляет?

Иван сжал руку в кулак, замахнулся, пытаясь ударить смотрителя в челюсть. Олеся перехватила руку Аникеева, схватив его за запястье.

– Успокойся, Ваня! Абсолютно бесплатно ты побывал там, где многие и не мечтали побывать. Испытал те ощущения, которые не многие испытают… К тому же, если бы не лабиринт, мы бы с тобой врядли встретились.

– Действительно, – Иван поцеловал Олесю в губы.

Они стояли, слившись в страстном поцелуе, пока мужчина в кожаном плаще не прервал их.

– Кха-кха. Я извиняюсь, что помешал вам, но вы должны мне отдать то, что принесли из лабиринта.

– Точно, – Олеся кивнула. Смотритель поставил на асфальт корзину. Олеся тут же принялась высыпать в неё содержимое своих карманов. Там были какие-то косточки, детальки неведомых механизмов, прочий мусор.

– Да подавись ты! – Иван кинул в корзину свой рюкзак, пистолет, патроны, снял с шеи украшение, которое подарила ему женщина-собака.

– И одежду, – добавил смотритель.

– Как вы себе это представляете? – спросила Олеся.

– Лабиринт существует благодаря энергетике вещей, принесенных вами из него, благодаря вашим эмоциям, оставленным в лабиринте. Вещи вы должны оставить мне. Таков был договор.

Смотритель завел Аникеева с Олесей за ширму, где на плечиках висело платье. Там же были добротный костюм и ослепительно-белая рубашка, туфли. Переодевшись во всё это, Олеся с Иваном вышли из-за ширмы.

– Костюм зачетный, – сказал Иван, осматривая себя.

– А вот вам маленькая благодарность, – смотритель протянул им два чемоданчика. Открыв один из них, Иван увидел, что тот до верха наполнен пачками розоватых евро. – Это за то, что вы внесли свой скромный вклад в освоение лабиринта и, несмотря на все испытания, остались живы. Мог бы сказать, что это плата за потерянное время. Но ты, Иван, провел в лабиринте всего десять минут. А Олеся находилась там пятнадцать минут… Если вам понравилось – приходите ещё!

– Пожалуй, воздержусь, – ответил Иван.

– Я тоже воздержусь, – сказала Олеся.

Взявшись за руки, они пошли по аллее, засаженной каштанами, неся свои чемоданчики, безмятежно улыбаясь.

– Куда мы пойдем сейчас? – спросил Иван Олесю. – К тебе или ко мне?

– Я хочу принять душ, – ответила Олеся.

– Значит, ко мне…

Смотритель лабиринта долго глядел им вслед. На лице его играла улыбка.

– И всё-таки они вернутся, – пробормотал он, проведя рукой по седым волосам. Потом смотритель повернулся к толпе у входа в лабиринт. – Проходим, не стесняемся. Сегодня всем бесплатно. Одобрено самим Лукашенко!

Эпилог

Смотритель оказался прав. Ровно через два месяца Иван с Олесей вернулись. К тому времени они уже были женаты. В руках у них были спортивные сумки, в которых лежали видеокамеры, бейсбольные биты, кухонные ножи, зажигалки, топоры и запасы пищи. Они вошли в лабиринт и больше из него не выходили. Однажды из лабиринта выскочил мужчина, похожий на бомжа, одетый в шкуры и дурно пахнущий. Его глаза блестели безумными огнями. Он всем рассказывал, что, благодаря лабиринту, побывал на других планетах. Он рассказывал всем о всяких чудовищах, нападавших на него. Рассказывал он о том, что на Эйме, в Павловске, познакомился с Иваном и с Олесей Аникеевыми. Они там живут припеваючи, как в раю. Иван стал правой рукой Павлова Владимира Александровича, а Олеся родила Ивану двух девочек и двух мальчиков. Бомжеватый мужчина рассказывал и про разумных жуков, и про планету, на которой все читают мысли друг друга. Рассказывал он и про планету, населенную мамонтами, лохматыми носорогами, собакоподобными людьми и прочими животными, которых на Земле нет. Только никто тому бедняге не поверил. Окончил он свою жизнь в психиатрической больнице города Минска. Он умер от внезапной остановки сердца.