Баба-жаба

«Жирная свинья!» – подумал Семен, глядя на жировые складки на руках Ольги Валерьевны.

– Ты об этом пожалеешь! – повторила Ольга Валерьевна.

Зазвонил телефон на столе у Семена.

– Ты что себе позволяешь? – послышался возмущенный голос Геннадия Ефимовича. – Тебе работать у нас надоело, да?

– Нет, Ольга Валерьевна не так поняла меня, – Семен поднял глаза на главбуха. Её круглое лицо с большими щеками расплылось в ехидной улыбке. – Я… Да мне вообще пофиг, где она ест. Врачи говорят, что вредно есть во время работы. Может быть язва желудка…

– Это у тебя будет язва желудка… и прямой кишки! – Рогов повесил трубку.

– И сегодня тебе предстоит небольшая работёнка. – Жаба продолжала улыбаться. – Не уйдёшь с работы, пока не доделаешь авансовый отчёт и вот… я написала на бумажке, что тебе нужно сделать… – Жаба протянула клочок бумаги, на котором мелким, корявым почерком был записан список из десяти пунктов.

– Твою мать, – сорвалось с губ Семена. Он хотел сегодня вечером посидеть в баре с выпускницами Педагогического университета, с которыми учился в одной группе. Видать, его планам не суждено было случиться.

– И следи за своим языком! – черты лица главбуха сделались жёсткими. – Ты на работе находишься, а не на тусовке….

– Да… – Семен перевел взгляд на монитор, стал быстро стучать пальцами по клавиатуре. Он делал всё возможное, лишь бы больше не встречаться взглядом с Жабой и не разговаривать с ней. Пусть думает, что он погружен в работу.

Посидев за компьютером часа два, съев десяток заварных пирожных, сделав пару звонков по телефону, Жаба, пыхтя и морщась, вылезла из кресла, сняла с вешалки свой чёрный плащ с капюшоном и вышла из кабинета.

– Пошла ты на хрен, – сказал Семен, когда дверь за Жабой закрылась. Он надеялся, что Жаба не слышала его слова.

Погрузившись в работу, он не заметил, как пролетело время. Он стучал по клавиатуре, как заведенный. Иногда из соседнего кабинета – кабинета директора – доносился шум. Из любопытства Семен подходил к стене, прикладывал ухо к розетке. Слышалась какая-то возня, рычание, стоны…

«Интересно, чем он там занимается? – думал Семен, возвращаясь к работе. – Опять, наверное, с проститутками отрывается….». Семен знал, что Рогов часто приводит к себе в кабинет женщин лёгкого поведения по вечерам, и ему уже приходилось слышать звуки возни, раздающиеся из кабинета директора. Стены были тонкими. Но вдруг в кабинете директора стало тихо. Семен отшатнулся от стены.

Открылась дверь. В кабинет вошла уборщица, Софья Михайловна. Как всегда, не поздоровавшись, она принялась мыть пол. Семен привык к тому, что Софья Михайловна всегда немногословна. В те редкие мгновения, когда она что-то говорила: «Убери стул… Выйди из-за стола» Семен удивлялся, до чего у неё грубый, совсем не женский голос. Иногда он думал, что хорошо, что уборщица молчит. Только сейчас он заметил, что руки и шея Софьи Михайловны покрыты длинными густыми волосами, похожими на шерсть. Это его удивило. Да, были у него подружки с волосатыми ногами и кустистой порослью под мышками, но уборщица, похоже, их всех переплюнула.

– Надо ей подарить эпиллятор на восьмое марта, – вполголоса сказал Семен, когда уборщица вышла из кабинета. Он улыбнулся, шутка показалась ему смешной.

Небольшая передышка прибавила сил. Семен стал работать быстрее, всё ещё надеясь успеть повидаться с бывшими сокурсницами. Интересно, кто из них работает учителями?

Закончив работу, Семен посмотрел в окно. Было темно. Из-за чёрных облаков не было видно звёзд, только луна периодически проглядывала из-за тёмной дымки, словно подмигивая Семену.

– А девки сейчас пьянствуют в кабаке, – пробормотал Семен, глядя на настенные часы. – Половина десятого… Ну и работа! Никакой личной жизни…

Рука Семена потянулась к телефону. Он хотел позвонить Тане Воробьевой и сказать ей, что сейчас подъедет в бар, но передумал, вспомнив, что завтра опять идти на работу и ему не хотелось, чтобы Жаба пожаловалась Ефимычу, что от Семена пахнет перегаром. Тогда Рогов точно его уволит. И потом, сегодня он чувствовал себя уставшим, как собака. А устают ли собаки? Семен так не думал.

Выключив компьютер, он снял с вешалки пальто и вышел в коридор. Из приёмной директора слышалось рычание и стук. Дверь была приоткрыта, рядом стояли ведро с водой и швабра, оставленные Софьей Михайловной.

«Да что же там происходит? – заинтригованный, Семен встал рядом с дверью. Через небольшой зазор он увидел чьи-то ноги на полу, задние лапы и хвост чёрной собаки. – Он там что, с собакой играет?».

Повеяло холодом, дверь открылась шире. То, что Семен увидел, повергло его в шок, кровь застыла в жилах. В приемной директора на полу лежало окровавленное тело. Это был мужчина в брюках и некогда белой рубашке. Рубашка была разорвана и пропиталась кровью. Ноги были босыми, носки и ботинки лежали рядом, на полу. Вместо лица – кровавая масса, под телом растекалась большая тёмно-красная лужа. Ещё Семен увидел двух больших чёрных волков с красными глазами. Один из волков вырывал куски мяса из ноги трупа, второй, широко расставив жилистые передние лапы, вгрызался в живот жертве. Левая рука распростертого на полу человека была вытянута к двери, будто он просил о помощи. Па руке были часы «Роллекс». Семен узнал эти часы. Такие часы носил только один человек, работающий в «Швейке» – менеджер Станислав. Стас был единственным, с кем Семену удалось завязать приятельские отношения. Он знал много смешных, но приличных анекдотов, всегда любил посмеяться над Жабой и постоянно смотрел на часы, будто куда-то опаздывал. И сейчас он лежал на полу, в луже собственной крови. Каждый раз, когда волки откусывали куски мяса, его рука хлопала по полу.

Чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, Семен прикрыл рот рукой. В этот момент волки оторвались от трапезы и синхронно посмотрели на него. На пару секунд всё замерло. Семен слышал только стук своего сердца и шумное дыхание волков. Потом волки бросились на него. Семен захлопнул дверь и припёр спиной – это единственное, что он успел сделать. С той стороны на дверь сыпался град ударов, ручка замка ходила ходуном вверх-вниз. Слышалось громкое рычание, царапанье по двери и цоканье когтей по полу. Семен изо всех сил упёрся ногами, чувствуя, как по телу течет пот.

– Помогите! – кричал Семен, надеясь, что охранник с проходной его услышит и придёт на помощь, но охранник явно не спешил. – Кто-нибудь, спасите! Здесь волки!

Удары по двери были сильными, и пару раз волкам почти удавалось открыть её, но Семен бросил на пол пальто и нажал на дверь ещё сильнее, собрав в кулак весь остаток своих сил. Внезапно стало тихо, наскоки на дверь прекратились. Этой паузы Семену вполне хватило, чтобы отскочить от двери, схватить швабру. Когда Семен со шваброй в руках подбегал к двери, ручка замка опустилась, дверь стала приоткрываться и показалась острая волчья морда с оскаленными клыками.

– Нет! – Семен принялся бить ручкой швабры по волчьей морде и нажал плечом на дверь. Волк убрал морду. Семен захлопнул дверь, засунул швабру между дверным косяком и ручкой. Из-за двери послышалось раздраженное скуление, а потом кто-то из волков гавкнул. Семену послышалось в этом лае:

– Ты – труп! Ты – труп! Труп…

Волки опять стали наскакивать на дверь, но она уже не открывалась. Швабра надежно её держала.

Семен подхватил с пола пальто. Он бежал по коридору к проходной, к спасительному выходу и кричал на ходу:

– Помогите! Там волки! Помогите…

Подбегая к застекленному «аквариуму» – застекленной кабинке охраны, он увидел охранника. Тот сидел на своём рабочем месте, перед мониторами, на которых мелькали многочисленные тёмные коридоры и парадное крыльцо здания, стоянка для автомобилей директоров и начальников. Голова охранника покоилась на сложенных руках. Глядя на него, Семен решил, что он спит.

«Так вот, почему он меня не слышал. Он…».

Семен потряс охранника за плечо.

– Эй! Эй!

Охранник никак не реагировал. Тогда Семен ухватился за чёрную ткань формы и, как следует, встряхнул его. Охранник стал заваливаться на бок, а потом с глухим стуком упал на пол. Его горло было разрезано чем-то острым под самым подбородком. Форма на животе была разрезана на ленточки. Из вспоротого живота вывалились кровавые кишки, похожие на сосиски. Только сейчас Семен заметил, что весь ленолиум в кабинке был залит начавшей подсыхать кровью.

– Что же здесь творится? – Семен зажал рот ладонями и какое-то время стоял, не шевелясь. Глаза его были широко открыты от ужаса. Из состояния оцепенения его вывел удар по двери, из приёмной директора «Швейки». – Точно! – переступив через тело охранника, Семен оказался в «аквариуме». Сначала он старался не наступать в кровь, но, увидев, что его ботинки и брюки заляпаны красными пятнами, понял, что терять ему нечего и смело наступил ногой в кровавую лужу. Открыв стоящий за столом охранника прямоугольный шкафчик, он нашёл ключ, подписанный «Швей. прием.» вернулся с ним к двери приемной. За дверью было подозрительно тихо. Семен вставил ключ в замочную скважину, провернул, потом быстро направился к выходу, оставив ключ от приёмной в замке.

Выскочив на крыльцо, он посмотрел на окна директорских апартаментов. В кабинете Рогова и в приемной горел свет, окно директорского кабинета было настежь распахнуто. На снегу под окнами отчетливо виднелись большие волчьи следы.

Вытащив из кармана пальто газовый баллончик, зажав его в руке, Семен побежал в сторону дома. Но далеко ему убежать не удалось. Когда он огибал угол соседнего здания, он увидел большую тёмную тень, внезапно появившуюся у него на пути.

– Куда-то торопишься? – послышался до боли знакомый голос.

Семен встал, как вкопанный, открыв рот от удивления. Перед ним стояла Ольга Валерьевна. На ней был всё тот же чёрный плащ, который был расстегнут, несмотря на то, что было прохладно. Под плащом ничего не было. Семен увидел бесформенные, отвисшие до глубокого пупа, груди; большой, отвисший живот почти закрывал чёрный волосатый треугольник. Толстые ноги главбуха, покрытые безобразными складками, были похожи на колонны.

– Ольга Валерьевна, вы почему…

– Тебе не нравится, как я ем на работе, да? Сейчас я покажу тебе, как я ем в свободное от работы время! – Сказав это, главбух скинула с себя плащ. Он упал в снег, к её заплывшим жиром босым ступням. Семен непроизвольно вскрикнул. Такого ему ещё видеть не приходилось. – Ты увидишь это в первый и в последний раз в жизни.

Глаза Ольги Валерьевны стали увеличиваться в размерах, меняя цвет на ярко-красный. Лицо расширялось, расползаясь во всех направлениях. Живот увеличился в размерах, хлюпающим звуком упав на заснеженный асфальт. Тумбы – ноги стали удлиняться и согнулись в суставах. Руки тоже вытянулись, складки на ногах и на руках куда-то пропали, пальцы удлинились раз в десять. Между ними появились перепонки. Висящие груди вдруг втянулись.

– Ольга Валерьевна, что с вами? – закричал Семен.

В следующее мгновение главбух позеленела. Светлыми остались только широкая грудь и вздутый живот. Потом главбух стала покрываться наростами, из которых стала выливаться слизь, от которой на морозе шёл пар. Слизь равномерно заливала всё тело и стекала на снег, оставляя жёлто-зеленые пятна, хорошо заметные в свете уличных фонарей.

– Ольга Валерьевна! – ещё раз крикнул Семен, но главбух ему ничего не ответила, превратившись в огромную жабу, которая издала утробный звук, похожий на отрыжку. Семен стал пятиться, направив на жабу газовый баллончик. – Предупреждаю, не подходи ко мне.

Жаба приоткрыла свой большой рот, из которого со скоростью пули выскользнул жёлтый, влажный язык, который, как питон, обвился вокруг ног Семена. Потеряв равновесие, Семен упал и закричал. Очки слетели с его лица и с тихим звоном разбились. Баллончик выпал из руки и улетел в сугроб. Давление колец языка на ногах Семена усилилось, и он почувствовал, как язык тянет его в широко распахнутую пасть жабы. Семен даже успел заметить, что внутри пасть была розовой, по краям окаймленной мелкими, но острыми как бритва зубами.

– Нет, нет! – кричал Семен, царапая руками промёрзлый асфальт с островками снега, безуспешно пытаясь хоть за что-то зацепиться. – Помогите!

Но ухватиться было не за что, на помощь никто не спешил, а разинутая пасть, источающая запах гнили, приближалась с неумолимой быстротой. И тут в ладонь Семена впилось что-то острое, из раны на снег брызнула кровь. Посмотрев на руку, Семен увидел осколок собственных очков. Вытащив его из руки, он изогнулся всем телом, ухватился здоровой рукой за липкий, тёплый язык жабы, почувствовав, как он сокращается под его рукой, и принялся резать его осколком стекла. Из языка сначала брызнула тёмно-зеленая вонючая жидкость, потом фонтаном в лицо Семену хлестнула красная кровь. Язык разжался и быстро спрятался в пасти жабы. Жаба замычала, по телу её прошла мелкая дрожь. Эта дрожь передалась земле, Семен почувствовал её ступнями ног. От мычания жабы у него заложило уши.