«Злой» ангел

–Заткнись, гадёныш! – прохрипел один из бомжей и пнул Ваню по копчику. От боли Ваня вскрикнул и упал на колени.

Бомжи откуда-то достали верёвки, связали парням руки, перекинули верёвки через швеллер под потолком.

– Слушай меня сюда, суки! Будем вам культуру прививать. Я при Союзе в министерстве культуры работал, – прохрипел Вася. Остальные бомжи засмеялись. Дима заметил, что у бомжихи во рту нет ни одного зуба.

Парни стояли с вытянутыми вверх, привязанными к швеллеру руками. Сергей вдруг почувствовал, как по ногам потекло что-то тёплое. Ему стало стыдно, и он заплакал.

– Мужики, мой папа вам денег даст…– пролепетал Сергей.

– Пусть засунет себе в жопу свои деньги! – Сергей услышал голос за спиной и почувствовал зловонное дыхание в затылок.

Один из бомжей достал из-под горы тряпок бутылку водки, открыл её. Бутылка пошла по кругу. Бомжи делали глоток из горловины бутылки, запускали грязные руки в банку с капустой, громко отрыгивали. Прикончив бутылку, бомжи устроили боксёрский клуб, где вместо груш были Ваня, Дима и Сергей. Бомжи били парней кулаками, плевали в них. Удары сыпались со всех сторон. Парни стонали, кричали.

– Можете орать столько, сколько влезет. Всё равно никто не услышит. Я сам двери утеплял, они звук не пропускают! – Один из бомжей подошел вплотную к Ване. Он пристально вглядывался в лицо Димы, а потом выудил из рваных трико своё достоинство и помочился на Ваню. Ване было противно и неприятно, а главное – обидно. Он ещё никогда в жизни не подвергался такому унижению. Такого с ним не было даже в пионерском лагере.

– Пожалуйста, не надо, – с мольбой прошептал Ваня.

– Терпи, мля! Это только начало! – бомж улыбнулся, показав Ване два ряда почерневших зубов.

И вслед за этим Ваня почувствовал, как чьи-то руки расстёгивают ремень его тёмно-серых брюк и расстегивают ширинку. Вслед за этим брюки вместе с трусами соскользнули вниз. Ваня запаниковал, начал дёргаться.

– Спокойно! Если хочешь жить… стой на месте!

Ваня почувствовал, как что-то холодное и острое впивается в шею. Он понял, что это нож и почувствовал, как его тело покрывается липким потом. Посмотрев по сторонам, перепуганный паренек увидел, что его друзья тоже стоят со спущенными штанами и плачут.

Бомжи обыскивали их карманы.

– Смотри-ка, они в колледже учатся, – сказал бомж с коркой на носу, разглядывая студенческие билеты, которые он вытащил из карманов парней.

–Что толку от их учёбы, если денег ни у кого нет! –Бомж с рыжей бородой сплюнул сквозь зубы.

–Ха-ха-ха, я-то думала, что ты мне богатырей привёл, а это чинарики какие-то, – смеялась бомжиха, периодически прохаживаясь перед парнями и грубо хватая их за пенисы. Они, мля, енпотенты все!

Бомжи засмеялись. Вдруг Ваня почувствовал, как что-то твёрдое и упругое входит между его ягодиц. Он стал дёргаться, пытаясь не допустить вторжение в своё тело.

–Тише, мля! – услышал он голос за спиной. В следующий момент острый нож впился ему в шею, легко проткнув кожу. Из раны полилась тёплая кровь. Потом Ваня почувствовал сильную боль в заднем проходе и закричал. Ему казалось, что бомж сейчас разорвёт его внутренности. Бомж убрал нож, ударил Ваню по почкам и начал двигаться вперёд-назад. По бокам Ваня услышал крики. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что два других бомжа уже вовсю пользуют Серёгу и Диму. Пацаны кричат, извиваются. У того бомжа, который пристроился к Серёге, на ягодице была наколота розочка. Бомжиха, дико хохоча, прыгала по гаражу, иногда плевала в лицо парням, иногда хватала их за гениталии и крепко сжимала их. В какой-то момент Ване стало так больно, что он отключился.

Ваня пришёл в себя, почувствовав, как что-то льётся ему на лицо. Открыв глаза, он увидел, как бомж мочится на него. Ваня поднял руку, чтобы прикрыть лицо, почувствовав боль во всём теле, застонал.

–Очнулся, красавчик? – спросил бомж, скаля редкие зубы. – Я уже думал, что ты сдох.

–Мишаня, да что с ними случится? – послышался голос из-за спины бомжа. – Пошли отсюда. Нам ещё на вокзал нужно успеть…

Ваня услышал звук удаляющихся шагов, скрип закрываемой двери. Немного полежав на спине, Ваня стал подниматься. Каждое движение причиняло боль, голова кружилась. Свет в гараже был включен. Осмотревшись, Ваня заметил Диму и Серёгу. Они лежали на полу. Они были голые и в крови. На Ване тоже не было одежды.

«Они забрали нашу одежду!» – подумал Ваня, роясь в куче тряпок.

Сергей с Димой зашевелились, стали стонать. Одев на себя пахнущие мочой брюки и драную телогрейку без рукавов, Ваня помог подняться на ноги товарищам и помог им подобрать одежду.

Пошатываясь, трое друзей вышли из гаража. Дима зачем-то выключил свет. Обувь они не нашли. Все шли босиком, шлёпая по асфальту босыми ногами. Они не знали, сколько времени они провели в гараже, но, судя по тому, что было темно и народу было мало, уже была глубокая ночь. Редкие прохожие, увидев их, переходили на другую сторону улицы, или скрывались во дворах.

Сергей, Дима и Ваня шли, пошатываясь по улице Ленина. Ни трамваи, ни автобусы уже не ходили. Парни пытались поймать машину, но ни одна машина не остановилась. Было холодно. Бедолаги дрожали под порывами сильного ветра. Наверное, они замёрзли бы, если бы их не подобрал милицейский уазик.

Милиционеры отвезли измученных, окровавленных друзей в отделение милиции, где они давали показания. Потом Серёга упал в обморок, и всех троих отвезли в больницу, где они провели две последующих недели.

Бомжей не нашли ни в ту ночь, ни на следующий день, ни потом. Они, словно, сквозь землю провалились. Гараж в ту ночь загорелся и выгорел дотла.

7

Придя домой после лекций, Федя обнаружил в почтовом ящике письмо. Это было письмо от Даши. Закрывшись в своей комнате, Фёдор стал читать. Хотя почерк у Даши был красивый, писать письма она, по мнению Феди, абсолютно не умела. Она черкнула пару строк про то, что у неё всё нормально, работает в Сбербанке кассиром, возможно, скоро выйдет замуж. В письме Даша пообещала пригласить Федю на свою свадьбу, которая, скорее всего, будет следующим летом. Её избранника зовут Вадим, он работает сборщиком мебели на мебельной фабрике, в армии служил в десантных войсках. Даша его очень любит. Он добрый, на день рождения он подарил Даше котёнка, которого Даша назвала Барсиком.

У дяди Вани и тёти Гали тоже всё хорошо. Дядя Ваня работает на заводе Автоматики, хорошо получает, тётя Галя всё также трудится бухгалтером в домоуправлении.

Недавно Даша с Вадимом ездили на рынок, и Вадим купил ей джинсы и кофточку, о которых Даша давно мечтала.

Потом Даша описала жизнь своих подруг, погоду в Твери. Федя читал и думал, как можно дожить до семнадцати лет и не научиться писать письма? Даша исписала две страницы, но не поведала Феде ничего интересного.

В конце письма Даша написала то, от чего сердце Феди бешено забилось в груди, а на лбу выступили капли пота: « Ты помнишь Аллу? Она ко мне в гости приходила, когда наши родители на дачу уезжали? Представляешь, она недавно под электричку попала. Она со своим другом ездила на шашлыки на природу. Потом, когда приехали в Тверь, она переходила через рельсы, зацепилась за что-то ногой и упала. А в это время ехала электричка. Аллу разрубило на три части. Её друг, Денис, всё это видел. Он потом даже хотел повеситься, но его мать пришла с работы раньше обычного и вытащила его из петли, спасла. Я была на её похоронах. Мне Алка потом три дня снилась. Мы с подружками понять не можем, как Алка умудрилась упасть перед электричкой? Она же трезвая была…»

Дочитав письмо, Федя отложил его, посмотрел в окно. За окном светило яркое осеннее солнце. Тополь во дворе шелестел жёлтой листвой.

«Может, и мне повеситься? – с тоской подумал Федя. – Моя первая девушка погибла, на неё наехала электричка. Она была с другим парнем… Как она могла заниматься любовью со мной и встречаться ещё с кем-то? До чего же мне не везёт в жизни! В колледже меня все ненавидят, подруга, с которой я хотел бы дружить, несмотря на то, что она некрасивая, умерла. Я один, я никому не нужен. Может, повеситься, пока меня Скурихин, Палкин и Шестаков не убили?»

Федя задрал рубашку, посмотрел на большие синяки на животе и на груди, оставшиеся от побоев. Что эти уроды ещё могут с ним сделать? Какую гадость ещё придумают?

«Хоть в колледж завтра не приходи!» – думал Федя, глядя на играющую во дворе малышню.

И тут он вспомнил про самодельный нож, который подарил ему Вова, когда был жив. Этот нож Вова собственноручно сделал, когда проходил производственную практику. Он сделал два ножа. Один для себя, а второй он подарил Феде. Именно таким ножом Вова выкапывал из земли мину в Федином сне. Так, где же нож? Куда его он, Федя, спрятал?

Федя начал рыться в полках своего письменного стола. Достав все три полки, он высыпал на пол всё их содержимое.

«Эврика! – прошептал он, увидев в куче старого хлама знакомую рукоятку и поблескивающее, остро отточенное лезвие. – Теперь пусть только попробуют ко мне сунуться. Всех порежу!»

Фёдор подержал в руке нож, сделал несколько взмахов рукой. Нож со свистом прорезал воздух. Рукоятка ножа была удобной, как будто специально сделанной под Федину маленькую руку.

Федя завернул нож в тряпку, которую нашёл в ванной комнате и положил его в пакет с ручками, в котором обычно носил свои конспекты.

До вечера Фёдор просидел в своей комнате. Пока он читал лекции, решал задачи по алгебре, душевная боль немного утихла. За ужином мама поинтересовалась, почему у Феди всё лицо в синяках? «Лицо в синяках» – это было мягко сказано. Всё лицо Феди сейчас представляло собой один большой синяк, который взрывался болью, когда Федя двигал головой, или нагибался. Хорошо, что Феде хватило ума воспользоваться маминой пудрой, иначе, Галина Дмитриевна упала бы в обморок. А если бы Федя снял рубашку?

– Мы в баскетбол сегодня на физкультуре играли. Я подпрыгнул, кидая мяч в корзину, но, когда приземлился, поскользнулся и упал лицом вниз. Руки были вытянуты вверх, я даже подстраховаться не успел…

– А мне кажется, тебе рыло кто-то начистил, – сказал отец, откусывая сосиску и листая газету «Вечерний Гневинск». – Ты ведь у нас рохля! За себя постоять не можешь!

– Кеша, ну что ты говоришь? – с упрёком произнесла Галина Дмитриевна. – Федя у нас тихий, спокойный мальчик. На уроке физкультуры всякое бывает.

– Я упал! – настаивал Федя. В его положении было лучше всего, чтобы родители ничего не знали. Он уже давно заметил, что они только «пилить» и критиковать могут, от них нельзя ждать ни моральной, ни реальной поддержки. Лучше, пусть думают, что у их сына всё хорошо.

Поблагодарив маму за ужин, Фёдор закрылся в своей комнате. Перед сном он долго думал. Он думал о том, сможет ли он закончить колледж? Конечно, можно терпеть издевательства, но надолго ли его хватит? Алла…Алла! Поначалу ему она показалась ужасной, но теперь Федя уже почти влюбился в неё. Перед сном он часто фантазировал, как он приезжает в Тверь, женится на Алле, остаётся там жить в Твери, вдали от родителей. Почему она погибла? Почему в жизни всё идёт не так? Почему он такой маленький и слабый, а другие пацаны бывают сильными, красивыми, ростом не меньше двух метров? А он – заморыш, дистрофик…