«Злой» ангел

Кто сказал, что жизнь – это путь из колыбели в могилу? Жизнь – это большая куча дерьма, через которую Феде предстоит перелезть. Главное, это не захлебнуться в этом дерьме и не дать ни Скурихиным, ни Палкиным, ни Шестаковым, ни прочим подонкам потопить себя в этом дерьме. Жизнь-дерьмо. А если жизнь – дерьмо, значит, с ней не жалко расстаться. Может, закрыться в ванной комнате, полоснуть себя по венам Вовиным ножом и мучениям конец! А с другой стороны, это слишком просто! Если он сам устранится, значит, ублюдки из колледжа одержат победу. Они будут хвастаться друг перед другом: «Прикинь, Дрищ порезал себе вены! Это мы его достали!». Они будут жить, а он, Федя Игнатьев, будет гнить в могиле. Они будут пить пиво, курить, а он будет лежать в сырой земле. Нет! Не дождутся! Федя, будет каждый день ходить в колледж, носить с собой нож и обязательно воткнёт его кому-нибудь в пузо. Лучше сесть в тюрьму, чем дать подонкам возможность безнаказанно издеваться над собой, а у родителей больше язык не повернётся назвать сына слюнтяем, рохлей и трусом! И всё-таки жизнь – дерьмо!»

С этими мыслями Фёдор заснул крепким сном. Он просто провалился в пустоту. Тело его стало невесомым, со всех сторон к нему подступила темнота.

Федя открыл глаза. За окном была глубокая ночь, на небе светили яркие звёзды. Федя словно вынырнул из сна. Как будто, ощутил толчок. Посмотрев по сторонам, он не увидел ничего необычного. Всё та же комната: письменный стол, шкаф для одежды… Никаких призраков, только за стеной опять воет Чарли. И что он так воет? Неужели у родителей Вовы, покойного Вовы, не хватает ума успокоить собаку? Или они так крепко спят?

Внезапно вой Чарлика усилился. Сердце в груди Феди застучало, как колёса поезда, в висках Фёдор почувствовал пульсацию. Ему вдруг стало холодно, как будто кто-то в его комнате открыл окно. Федя сел на кровати, присмотрелся. Окно закрыто, всё нормально.

Вдруг из ковра на стене появились белые лучи. Потом лучи превратились в очертания двери.

«Не может быть!» – в ужасе подумал Федя и соскочил с кровати.

С сильно бьющимся сердцем, готовым вот-вот выскочить из груди, Федя смотрел на ковёр на стене. Он трижды ущипнул себя за щёку, чтобы убедиться, что это не сон. Резкая боль в щеке, на которой был синяк, подтвердила, что Федя не спит.

В следующее мгновение Федя увидел прямоугольный столп света, ослепительного белого света, бьющего из ковра на стене. От страха Федины ноги словно приросли к полу. Ему хотелось закричать, позвать родителей, но он не смог раскрыть рот. Он просто стоял и смотрел.

В белом свете появились очертания фигуры, человеческой фигуры. Из стены вышел парень, или Фединого возраста, или немного старше. Он встал ногами на диван, причём диван даже не промялся под ним, потом этот парень спустился с дивана на пол, подошёл к Феде. В комнате вдруг стало светло, как днём.

На парне были джинсы, кроссовки, вязаный пуловер. На голове у него была копна густых рыжих волос. Его лицо Феде показалось знакомым, как будто он раньше этого парня где-то видел, когда-то давно. У него были красивые черты лица, прямой нос и глаза… Большие карие глаза. Казалось, что эти глаза видят насквозь.

Парень подошёл к Феде, пристально посмотрел на него, улыбнулся.

– Кто ты? – прошептал Федя.

– Я – твой Ангел-Хранитель, – ответил незнакомец. Его голос был приятным, бархатистым. Федя заметил, что Чарли за стеной перестал выть, стало тихо.

– Я тебе не верю. Такого не бывает, – сказал Федя, разглядывая незванного гостя.

– А ты поверь! – произнёс Ангел, стремительным движением рук развернул Федю спиной к себе, продел свои руки у Феди под мышками, сцепив их в замок у Феди на груди.

В следующую секунду Федор ощутил, как Хранитель поднимает его над полом. У Феди перехватило дыхание. Он понял, что висит в воздухе, поддерживаемый Ангелом. Потом они влетели в яркий прямоугольник. Федя увидел стены комнаты соседей, живущих за стеной. Он увидел мужчину с женщиной, спящих на кровати. Игнатьев с Хранителем пролетели над ними так низко, что Федя ощутил запах духов женщины.

Потом они пролетели сквозь стену, оказались в другой комнате. На кровати спала старая женщина. У её кровати стояла табуретка, на которой лежали лекарства, и стоял стакан воды. В комнате пахло медикаментами. В ногах пожилой женщины лежала, свернувшись в клубок, пушистая кошка. Увидев Федю, кошка зашипела, спрыгнула с кровати и скрылась в темноте.

Пролетев сквозь ещё одну стену, Федя с Ангелом оказались на улице. Федя ощутил сильный холод, он ведь был в трусах и в майке.

– Ничего страшного, не замёрзнешь! – прокричал Хранитель и стал набирать высоту. У Феди захватило дух. Было ощущение, что он летит в самолёте, только в самолёте он летал, сидя в кресле и глядя в иллюминатор, а сейчас его держал парень, представившийся Ангелом, и Федя был одет не по погоде. Освещённая редкими фонарями дорога перед домом, на которой сейчас не было ни одной машины, стала резко уменьшаться, превратившись сначала в змейку, извивающуюся между коробками домов, а потом – в ниточку между маленькими, едва заметными прямоугольниками.

Федор с Хранителем поднимались всё выше и выше, к звёздному небу. Игнатьев чувствовал мощные потоки воздуха над головой, почувствовал, как немеют от холода его руки и ноги, как колышется на ветру майка. В какой-то момент стало трудно дышать, Ангел вдруг разжал руки, и Федя камнем полетел вниз. Скорость была огромная. С Игнатьева сорвало трусы, но не это его сейчас волновало. Больше всего Федю волновало то, что он сейчас рухнет на землю и разобьётся.

С душераздирающим криком, Игнатьев падал вниз. Он кувыркался в воздухе. Во время одного из кувырков он увидел Ангела, подлетающего к нему. За спиной Хранителя были два больших крыла.

Игнатьев уже видел дома, тополя, высаженные между домами, заасфальтированную дорогу, которая приближалась с неумолимой скоростью. Ангел схватил Федю за майку, майка тут же порвалась. Когда до земли оставалось метра три, и Игнатьев понял, что сейчас упадёт и разобьётся, Хранитель вновь сцепил руки у него на груди, крепко прижав к себе.

– А ведь ты не на шутку испугался! А мне казалось, что ты хочешь расстаться с жизнью. Ведь жизнь для тебя – дерьмо?

Федя услышал спокойный бархатистый голос Ангела у себя над ухом и перестал кричать. Тут же увидел стену дома, надвигающуюся на него с большой скоростью. Федя инстинктивно сжался, ожидая удара об стену, но увидел яркий белый свет, потом стена разошлась, как разрезанная материя, и Федя с Хранителем опять пролетели над спящей старушкой, над мужчиной с женщиной, которые, обнявшись, спали на большой кровати, и оказались в Фединой комнате. Они вылетели из ковра на стене и опустились на пол.

– Запомни, Федя, любая жизнь, в том числе твоя, бесценна. Пока я рядом, с тобой ничего страшного не случится. Помни, что я тебя люблю и не делай глупостей, – с этими словами Ангел взмахнул большими белыми крыльями, влетел в светлый коридор, который начинался прямо над кроватью Игнатьева, и улетел. Когда он скрылся из вида, прямоугольник света стал резко уменьшаться, превратившись в маленькую белую точку на ковре, а потом и вовсе исчез.

Внезапно Федя почувствовал жуткую усталость. Его глаза стали сами по себе закрываться, словно налитые свинцом, а ноги подкосились. Он упал на диван и заснул.

8

Проснулся Игнатьев от дребезжащего, противного звука будильника.

«Опять идти на эту каторгу!» – подумал Федя, встал с кровати, дошёл до своего письменного стола и нажал на кнопку будильника. Дребезжание прекратилось. Раньше Федя ставил будильник на тумбочку у кровати, но несколько раз было так, что будильник звенел, Федя отключал его и опять засыпал. Из-за этого он неоднократно опаздывал на занятия в колледже, а опаздывать он не любил. Поэтому Фёдор стал ставить будильник на письменный стол, чтобы окончательно проснуться, дойдя до будильника и не засыпать.

«Где мои трусы? – подумал Федя, оглядываясь по сторонам. – Наверное, где-нибудь под диваном. Не буду их сейчас искать, лень». Федя открыл шкаф, взял с полки первые попавшиеся под руку трусы, одел их на себя и пошёл в ванную умываться. Про себя Федя отметил, что у него хорошее настроение, синяки на теле болят не так сильно, как вчера, его переполняла какая-то живительная энергия, как будто он всю ночь заряжал свои батарейки.

«Когда же у меня борода начнёт расти? – думал Федя, когда чистил зубы. – У других уже густая щетина, а у меня только усики, которые торчат, как у таракана. Может, поэтому я девчонкам не нравлюсь?»

Внезапно Федя увидел, что майка на нём порвана. Она была не просто порвана, а разорвана пополам. Майка держалась лишь на одной лямке. Федя сразу вспомнил свой сон. Он вспомнил Ангела, полёт в звёздном небе, падение, проход через стену.

Его, как будто током ударило. Игнатьев стоял в ванной комнате, держа в руке зубную щётку, и смотрел на себя в зеркало.

«Я, наверное, схожу с ума. Этого не может быть. Я не мог летать, я не мог видеть Ангела-Хранителя. Это просто сон, о котором нужно забыть!»

Однако, войдя в свою комнату, Федя осмотрел ковёр на стене, ощупал его руками. Обычный ковёр, а под ним – бетонная стена, оклеенная обоями. Никаких проходов, туннелей, никакого света.

– Я схожу с ума! – проговорил Федор и пошёл на кухню завтракать.

Перед уходом, он проверил содержимое своего пакета, убедился в том, что конспекты и нож на месте.

Занятия в колледже начались как-то тихо. Федя ожидал разборок с Шестаковым, Палкиным и Скурихиным, но тех вообще не было на лекциях, что Фёдора очень радовало.

На каждой перемене ему задавали вопросы: «Федя, а кто тебе на лицо наступил? Федя, а ты на чей кулак упал? Федя, а ты что, в поворот не вписался?»

На все вопросы Федя отвечал утвердительно, даже улыбался. На большой перемене к нему подошёл Рома.

– Здорово, чувачок! Как делишки?

– Привет, всё нормально, – ответил Федя, пожимая большую, тёплую ладонь Ромы.

– Я думал, что ты вообще сегодня до колледжа не дойдёшь, а ты вон улыбаться можешь! Странно…

– Видать, не так сильно били. Больше испугали, чем покалечили…

– А где этот уродец в зелёных слаксах? – Лицо Ромы сразу стало серьёзным. – Что-то мне не понравилось его поведение. По-моему, он мне нагрубил. Я с ним ещё хочу поговорить.

– Ваня Палкин… Его нет сегодня. Они втроём куда-то пропали. Ни на одной лекции их не было. Да оставь ты их. Бог им судья.

– Нет, я не судья и такого не оставлю. Не люблю борзых, как эти, – Рома сжал кулаки. – Я поговорю с ними! Пойдём в столовую? Сегодня там жареную рыбу дают.

– Пойдем! – согласился Федор, и они пошли по длинному, заплёванному коридору. Девушки из группы, в которой учился Федя, смотрели им вслед и хихикали.

– Смотрите, сладкая парочка. Глядя на них, я вспомнила фильм «Близнецы», – давясь от хохота, сказала Марина Пургина.

– Точно! Там играют Арнольд Шварце… как его там? И этот… Денни Де Вито! – поддержала Марину Таня Смелова.