Полночь

– Шандец, – подытожил Бравлин. Он отбросил в сторону все приличия и выудил из сумки бутылку с виски. – Оторвать бы этому плешивому пердуну вторую ходулю, сразу бы торговаться расхотелось.

Татьяна отвернулась.

– И это называется охотник на акул? – неизвестно к кому обращаясь, продолжал Вячеслав, делая длинный глоток. – Охотник за пустыми бутылками, вот кто он. Интересно, на чем он охотится на акул? Судя по его клоповнику, на корыте.

Эд улыбнулся и вошел в «дом».

– Слава, зачем ты это делаешь? – не поворачивая головы, спросила Татьяна. В голосе женщины чувствовалась едва сдерживаемая ярость. – Ты совсем без алкоголя не можешь?!

Вячеслав уставился на жену.

– Не суйся в это, – грубо сказал он. – Я не твою печень сажаю, ясно?

– Спасибо, что так беспокоишься о моем здоровье, – криво улыбнулась женщина. – Только, знаешь, мне почему-то от этого не легче.

Пока Вячеслав обдумывал слова супруги, выискивая в них скрытый смысл, из хижины вышел Эдуард, за ним Папаша Дриппи. Его лицо абсолютно ничего не выражало.

– Сошлись на пятистах, – шепнул Эд Татьяне, и она с готовностью полезла в кошелек.

– Не нужно, я уже заплатил, – остановил ее Эд. – Пусть это будет для вас маленьким подарком от меня. Смотри!

С этими словами он осторожно поднял руку, и женщина увидела, что Эдуард большим и указательным пальцами держит за крылья необычайно красивую бабочку с нежно-зелеными крылышками. Он разжал пальцы, и изящное создание тотчас взмыло в небо.

Папаша Дриппи начал спускаться вниз по стершимся ступенькам. Собака подняла голову, встрепенулась и заковыляла за ним.

– Представляешь, стоим в этой провонявшей конуре, и вдруг в окно влетает бабочка, – сказал Эдуард, рассматривая пыльцу, оставшуюся на подушечках пальцев.

– Ты… не бил его? – вдруг вырвалось у Татьяны, когда они последовали за рыбаком. Уж слишком быстро этот Папаша Дриппи согласился, подумала она.

Эдуард посмотрел на нее и снял очки. В глазах резвились глумливые чертики.

– А ты думаешь, смог бы? – хитро прищурился он.

«Да», – чуть не вырвалось у женщины, но она промолчала.

– Эй, хватит там глазки строить, – напряженно засмеялся Вячеслав. Он уже начинал жалеть, что согласился ехать с Эдом. Ведь когда-то он встречался с его женой, хотя это было давно, но все же…

Они спустились на берег. Собака с раненой лапой неотрывно семенила за греком. Песок тут же набился в туфли, и Татьяна разулась.

– Ты хоть взяла фотоаппарат? – крикнул ей Вячеслав, когда она подошла к воде. Татьяна ответила утвердительно.

Неподалеку располагался старый причал, у которого были пришвартованы несколько катеров и яхт. Вячеслав презрительно хмыкнул, разглядывая их, а Эд сказал:

– Ты зря пытаешься найти самую худшую лодку. Такие, как Папаша Дриппи, будут жить в дерьме и жрать дерьмо, но лодка у них будет самая лучшая. Потому что это его хлеб. Знаешь, как ковбои в вестернах Серджио Леоне? Одеты в тряпье и дырявые шляпы, зато револьверы всегда начищены до блеска и на взводе.

– Ну-ну, – ехидно ухмыльнулся Вячеслав. Эдуард начал раздражать его все больше и больше.

Тем временем Папаша Дриппи заковылял к двум юношам, почти подросткам, сосредоточенно чинившим сеть прямо на песке. Он что-то крикнул им, и те, бросив работу, понеслись к причалу, только белые пятки засверкали.

«Я же говорил», – прочитал Вячеслав по глазам Эдуарда, когда Папаша Дриппи как ни в чем не бывало прошествовал мимо затрапезных 6-метровых катеров к гордо покачивающемуся на волнах 11-метровому «Бродбиллу» с высоченной тунцовой вышкой. Собака трусила за ним.

– Охренеть, – только и смог выговорить Вячеслав. – Это все равно, если бы этот сморчок в своем прикиде уселся в «Ягуар»… Это что, действительно его корыто?

– Это корыто, Слава, стоит как минимум тридцать тысяч зеленых. Я слышал, что катер, полностью оснащенный для ловли акул, может стоить до пятисот штук баксов, – произнес Эдуард.

– Откуда ты все знаешь? – недоверчиво спросил Вячеслав.

Мерно затарахтел дизель катера.

– Я же говорил, что излазил весь остров, – ответил Эд, немного смутившись. – Защищая животных, узнаешь много нового, знаешь ли…

Между тем грек спустился по короткому трапу в катер. Вслед за ним прошмыгнули подростки, чинившие на берегу сеть. Стало видно, что лицо одного из них обезображено уродливым шрамом, очевидно, оставшимся от ожога. Пригнувшись, они несли здоровенный бак, из которого на доски причала выплескивалась темно-бурая жидкость с резким запахом.

– Это что, наш обед? – хмыкнул Вячеслав.

– «Раби-даби», – коротко пояснил Эд.

– Что за хрень?

– Прикорм для акул. Кстати, насчет обеда. Не рассчитывайте особенно на гостеприимство хозяина судна. Вы в этом уже убедились там, наверху.

– Я взяла с собой несколько бутербродов с говядиной и авокадо с яблоками, – сказала Татьяна.

Эд с сомнением покосился на пакет, который держала в руках женщина.

Папаша Дриппи вышел из рубки и что-то хрипло крикнул троице. Лицо его было недовольным.

– Ладно, в крайнем случае съедим то, что поймаем, – решил Эдуард. – Пошли, нас уже ждут.

– «Кано Маго», – прочитала вслух Татьяна надпись, красовавшуюся на левом борту катера. – Что это?

– На местном наречии это означает «Акулья Смерть», – сказал Эд.

– А что, никаких страховок оформлять не будут? – удивленно спросил Вячеслав, и Эд посмотрел на друга с жалостью:

– Слава, ты что, не видишь, куда мы приехали? Я же предупреждал вас.

Татьяна подхватила под локоть ворчащего Вячеслава, и они зашли на борт катера. Она сразу почувствовала, как вибрирует под подошвами туфель пол. Настил был «нескользящим», позволяющим удерживать равновесие даже во время сильной качки. Ей вдруг стало страшно, и она непроизвольно коснулась руки Эда. К счастью, Вячеслав этого не видел. Эдуард мягко убрал руку, хотя на его лице читалось сожаление. Он снова уставился на пальцы.

– Между прочим, это считается плохой приметой, – вполголоса промолвил он.

– Что именно? – спросила Татьяна.

– Считается, что когда бабочка залетает в окно, это ведет к болезням и даже смерти, – сказал Эд. Посмотрев на берег, он прибавил: – Следуя поверью, в этот день оставаться на ночь в доме нельзя.

– Ну, нас-то это не касается, – улыбнулась Татьяна. – Это проблема этого… Папаши. Это ведь она к нему в дом залетела, правда?

Эдуард улыбнулся в ответ. Сейчас как никогда он хотел обнять эту женщину, и ему стоило неимоверных усилий совладать с собой.