Гурман

Алекс захохотал.

– Ты и вправду надеялся, что сможешь заработать на этом? Тогда ты еще глупее, чем я думал.

– Деньги, – повторил егерь, взводя курки. – А ты, бугай, уйди в сторону и держи руки так, чтобы я их видел. Не заставляй меня грех на душу брать.

Владимир неохотно подвинулся на полшага влево, и в этот момент снаружи раздался визг Саура. Федорыч с недоумением повернул голову, и в ту же секунду Владимир коршуном бросился на него. Ухватившись за ружье обеими руками, он резко дернул его в свою сторону. Телохранитель с силой ударил Федорыча лбом и расплющил ему нос. Раздался хруст, брызнула кровь. Хозяин сторожки обмяк и мешком свалился на земляной пол рядом с Артуром.

– Свяжи его, – приказал Алекс, доставая из пакета моток веревки.

Владимир, секунду помедлив, принялся за дело.

– Что вы делаете? – спросил Артур, до этого с интересом наблюдавший за происходящим. – Зачем вам это?

– Узнаешь, – бросил Алекс.

У него чесались руки начать то, ради чего он совершил такую долгую поездку. Инвалид вытащил из пакета гвозди, кусачки и бутылку с керосином. Малышев смотрел на эти предметы, раскрыв от удивления рот, и Алекс чуть не захохотал, хотя, признаться, ему было не смешно. Напряжение, притаившееся внутри с самого начала поездки, вдруг выплеснулось наружу. Сейчас его нервы дрожали как струны, готовые вот-вот лопнуть. Но отступать было поздно.

– Пожалуй, для начала я вырву у тебя все ногти, – произнес он, щелкнув в воздухе кусачками. – Потом займемся зубами. Хотя, гляжу, там не так уж много работы. Далее я возьму паяльник…

– Извини, что перебиваю, – прервал его Владимир.

– Что?..

– Нужно проверить, почему визжал пес.

– Там Борис.

– Вот именно. Он позвонил бы, если бы что-то произошло, – сказал охранник.

– Тогда сам свяжись с ним! – раздражаясь, крикнул Алекс.

– Он не отвечает.

– Вы хотите вырвать мне ногти? – неожиданно вмешался в их разговор Артур, не сводя завороженного взгляда с кусачек. – Но ведь это больно. Не надо!

– Конечно, – закивал Алекс. – Еще как больно, козел. А еще больней рухнуть в колодец и сломать себе спину, как это ты устроил мне семь лет назад.

– Шеф… – начал Владимир, но Алекс не дал ему договорить.

– Отстань! – заорал он. – Вали наружу и жди меня там. Здесь ты больше не нужен!

– Но…

– Я сказал! Бери фонарь и шлепай к напарнику. Не заходите сюда, пока я не позову, ясно? – Алекс покрутил в руке гвоздь. – У нас много общих тем с Артурчиком, прав-да?

– Наверное. – Малышев улыбнулся, глупо хлопая глазами. – Только я вас не помню. Не надо мне ногти вырывать. А гвоздь вам зачем?

– Нам нужно уезжать отсюда, – твердо сказал Владимир и вынул пистолет. – Мне здесь не нравится.

– Знаешь, мне тоже, – сказал Алекс. – Но я не уеду, пока не верну должок моему другу детства. Ты сам видел, там все перекрыто. Я не повезу этого психа в город. Нас сразу запалят.

Владимир включил фонарь и вышел, не говоря ни слова.

Алекс еще немного покрутил в пальцах гвоздь.

«Пора с этим заканчивать, – решил он. – Владимир прав, здесь опасно долго оставаться».

Он вплотную приблизился к Малышеву и сказал:

– Что, теперь ты не такой смелый?

Артур ничего не ответил, продолжая преданно заглядывать в глаза инвалиду, сидящему в коляске.

Пирогов протянул руку с кусачками и ухватил нижнюю губу Малышева. Связанный человек не оказывал никакого сопротивления. Кусачки сжались, с легкостью рассекли плоть, и сарай заполонил надрывный вопль.

– Это только начало, – прокряхтел Алекс.

Он сделал еще один надрез, выворачивая кусачки. На его руку попали капли крови, брызнувшие из раны.

– Не надо! – Артур замотал головой.

Он плакал, изуродованная губа тряслась как бахрома. Кровь заливала впалую грудь.

– Я про паяльник совсем забыл, – сказал Алекс. – Интересно, есть ли тут розетка? – Он закрутился на коляске.

Тут егерь открыл глаза и проскрипел:

– Парень, остановись.

Алекс не обратил на него никакого внимания. Обнаружив розетку над верстаком, он вытащил из пакета паяльник.

– Я сказал своей сестре, что собираюсь сделать, – выплюнув кровь, произнес Федорыч, черные глаза которого с ненавистью смотрели на инвалида. – Если я не позвоню ей до одиннадцати вечера, она сообщит в ментовку. Тогда тебе хана.

Алекс на мгновенье остановился, бросил беглый взгляд на часы и спросил:

– Считаешь себя сильно умным, да?

– Говорю как есть.

– Допустим, ты прав, – подумав, сказал Алекс. – Сейчас без пятнадцати одиннадцать. Если ты не соврал, у тебя есть два выхода.

Его глаза снова сверкнули бешеным весельем, и егерь заерзал на полу. Этот сынок местного богатея такой же сумасшедший, как и тот тип, которого он сегодня нашел в лесу.

– Первый такой: я грею паяльник и засовываю его тебе в задницу, – нараспев произнес Алекс. – Я буду держать его там до тех пор, пока ты не позвонишь сестре и не отменишь свое ценное указание. Уверен, четверти часа хватит, чтобы ты определился, старый козел.

Федорыч хрюкнул, сглотнул кровь, попавшую в горло.

– Ты что-то сказал? – спросил Алекс. – А то могу предложить второй вариант. Я прямо сейчас отправляю человека в гости к твоей сестричке. Он привозит ее сюда. Она окажется рядом с тобой, здесь, в этом сарае. Согласен?