Вячеслав случайно взглянул на Папашу Дриппи и затаил дыхание – грек преобразился. Он весь как-то подобрался, расправил плечи, неотрывно следя за белой бестией, и настороженность в его глазах сменил блеск азарта. И Слава понял – он поймает ему эту акулу. Потому что дело даже не в деньгах. Своим поведением эта громадина бросала вызов этому чудному греку, и, судя по всему, он не мог его не принять.
– Ну что ж, могу тебя поздравить, – сухо бросил Эд, поскольку от его внимания не ускользнула перемена настроения хозяина судна. Он отвернулся.
Папаша Дриппи что-то гаркнул на своем наречии и протянул руку, что было нагляднее любой фразы на любом языке. Помешкав, Вячеслав сунул в жесткую ладонь охотника деньги. Э, будь что будет.
Акула вильнула серповидным хвостом, будто дразня людей, и погрузилась в глубину.
– Он справится с ней? – вполголоса спросила Татьяна у Эда.
Тот долго молчал, потом произнес:
– Думаю, да. Он хороший охотник, несмотря на странности. Но эта акула… Я еще никогда не видел ничего подобного.
– Ты много чего не видел и не слышал, – с философским видом заметил Вячеслав. Вернувшись в прежнее расположение духа, он заметно подобрел и снова достал бутылку. – И, не в обиду будет сказано, никогда не умел добиваться своей цели, Эд.
Последняя фраза прозвучала столь недвусмысленно, что в глазах Эдуарда на долю секунды вспыхнул факел и тут же погас. Он лишь усмехнулся и плотнее сжал губы.
Словно невзначай Вячеслав провел рукой по упругим ягодицам Татьяны. Она смутилась и сделала шаг в сторону, но Вячеслав не обиделся.
– Вот скажи мне, защитник братьев наших меньших, – сказал он, запрокидывая в глотку виски. Его кадык жадно заходил. – Ты сейчас опять надуешься, но я уверен, что ваша возня просто кем-то башляется. Это все политика, и только не говори мне, что все те, кто вопит с плакатами типа «Перестанем убивать морских котиков дубинами», так уж жалеют зверей. Баблос – вот стержень всего. Баксы, евро, рубли и тугрики – вот что правит нашим миром. Скажи, какой смысл бастовать против использования дубинок, если этих самых котиков можно пристрелить? Да просто от пуль шкура портится. А акулы? – продолжал он разглагольствовать. – Они жрут людей, портят рыбакам сети, нападают на лодки, а ты их жалеешь. Да они просто помойные ямы, которые глотают все, что попало.
– Человек куда чаще погибает от удара шаровой молнии или копыт лошади, чем от нападения акулы, – ответил сдержанно Эд. – Хотя у них куда больше поводов убивать нас, чем у нас истреблять их.
– Как это? – растерянно спросила Татьяна.
Эдуард повернулся к ней, и она осеклась, столкнувшись с его ледяным взглядом.
– Нас никто не звал сюда, в океан. Мы тут гости, – сказал он, сделав акцент на слове «мы».
– Тогда почему в фильмах и прессе их называют людоедами?
– Человечество во все времена испытывало первобытный страх перед акулой. Хотя негативный образ создан самим человеком. Скажите, вы сильно ненавидите пчел? Или ос?
Татьяна задумчиво пожала плечами, а Вячеслав вообще не ответил – ему было неинтересно слушать Эда.
– А, между прочим, от их укусов погибает куда больше людей. Акула не делает разницы между морским котиком или человеком. У рыбы нет амбиций или чувства мести, она действует лишь по инстинкту. В отличие от человека, который мстит акулам при первой возможности.
– Мстит? – удивленно переспросила Татьяна.
Губы Эда тронула безрадостная улыбка.
– Разве ты не видела «представление» Папаши Дриппи? Уверен, он прекрасно помнит о своих шрамах и не простил этого акулам. Но я сейчас не о нем. Я лично наблюдал, как рыбаки отрубали пойманным акулам хвосты и плавники, а потом выбрасывали в море, обрекая их на долгую и мучительную смерть. Иногда в пасть акулам вставляли распорки и отпускали – они дохли от голода. У них, оглушенных, но еще живых, выдирали зубы и челюсти на сувениры…
– Все, достаточно, – резко сказала Татьяна.
– Насчет челюсти, это, конечно, камушек в мой огород? – осведомился Вячеслав.
Эд смерил его безразличным взглядом и ничего не ответил.
* * *
Операция заняла всего несколько минут, но всем показалось, что она длилась не один час. Айс орудовал ножом быстро и профессионально, будто всю жизнь только и занимался тем, что ампутировал конечности в экстремальных условиях. Когда нож наткнулся на кость, он просто взял камень и со всей силы ударил по тупой стороне лезвия, полностью отделив от тела расплющенную руку.
Валик не мог этого выдержать, и его вырвало, и Влад, сорвавшись, накричал на него. Катрин пыталась вдеть нитку в иголку, и это ей удалось лишь с пятого раза.
Бесчувственную Марину осторожно отнесли в тень. Несмотря на то что ремень был затянут на максимум, кровотечение все равно было обильным.
– Я зашью рану, – сказал Айс. – Но ей нужно в больницу.
– Спасибо, что напомнил, – сердито сказала Катрин. – Америку открыл.
– Я хочу домой, – шмыгнув носом, выдал Валик.
– Какое совпадение, мы тоже, – криво улыбнулась Катрин. – Тебе помочь? – она тронула Айса за плечо.
– Лучшая помощь – это не мешать, – отозвался тот. – Так говорила моя любимая мама. Хотя, держи ее. И вы тоже, идите сюда.
Подошел только Влад. Он без сил опустился перед женой, что-то бормоча под нос, и положил руки на ее хрупкие плечи.
Валик же остался на месте, никакая сила не могла заставить его смотреть на Марину. Но что он мог поделать, если его с самого детства мутит от вида крови? Пусть даже он врач, хоть и детский…
Он с опаской заглянул под камень. Там было что-то темно-красное, и среди этого месива торчал осколок кости. Он снова почувствовал тошноту и отпрянул. Повинуясь какому-то мимолетному необъяснимому порыву, он принялся носком кроссовки закапывать подсыхающую лужу крови.
Айс тем временем сосредоточенно штопал культю Марины. Когда все было готово, он слегка плеснул морской воды на обрубок, и Марина издала истошный крик.
– Ты это специально? – исподлобья взглянул на него Влад.
– Нет, – спокойно ответил Айс. – По крайней мере, хуже от этого ей не будет. Вообще-то, было бы хорошо прижечь рану огнем.
– Ага. Только ты спички все извел на свой костер долбаный, – с безумной улыбкой ответил Влад.
Глядя на него, Катрин подумала, что сейчас Влад способен на что угодно, он был похож на гранату с выдернутой чекой.
– Да, кстати. А зачем ты вообще огонь разводил, Айс? – спросил Влад. Его лицо стало настороженным. – И не мог бы ты снять повязку с лица? Ничего личного, но меня это немного напрягает.
Айс послушно убрал с лица тряпку. Катрин с удивлением сделала вывод, что если бы не чрезвычайная худоба и многодневная щетина, Айса можно было бы назвать почти привлекательным. Вот только все портили глаза – два безжизненных синих озера, в которых вымерла вся живность.
– Я делал то, что, скорее всего, в скором времени стали бы делать вы, – сказал он. – Пытался привлечь костром какое-нибудь судно.
– Сколько ты здесь находишься? – спросила Катрин.
– Четвертый день.
Валик присвистнул.
– Как же вы без воды тут обходитесь? – осторожно спросил он.
– На северной стороне острова есть небольшое ущелье, и там капает пресная вода, что-то вроде родника. Она теплая и воняет, но это все, что здесь есть. У вас есть какая-нибудь еда? – полюбопытствовал он.