Представлен к Ордену (посмертно)

Иван, как и его друзья, пошёл работать в колхоз. Там рабочим рукам всегда были рады. Друзья к труду были приучены с раннего детства, умели и лошадьми управлять, и пахать, и сеять, и косить. Сначала Ваня работал на конюшне, затем его направили на работу прицепщиком на трактор.

Богатырём он не был, но физически был развит хорошо. стройный, худощавый, роста выше среднего. Трудился с удовольствием, с порученной работой справлялся, на трудности никогда не жаловался. Так же работали и его друзья.

Начало войны

О начале войны Иван узнал в тот же день, как и все жители станицы. Это был последний выходной день перед уборкой урожая. Накануне вечером все ещё веселились и радовались жизни. А в полдень по радио выступил Молотов с сообщением о том, что фашистская Германия без объявления войны напала на нашу страну.

Это известие для всех оказалось «громом среди ясного неба». Старшее поколение восприняло эту весть как страшную беду. Люди ещё не успели забыть страдания и лишения Гражданской войны, голода начала тридцатых годов, поэтому относились к этому известию с огромной тревогой.

В отличие от старшего поколения, молодые ребята были полны решимости идти сражаться на фронт. Все они хотели непременно быть танкистами и безжалостно громить фашистов. При встречах делились своими представлениями о том, как это будут делать.

Но их пыл немного остудили родители и старшие товарищи, доходчиво объяснив, что на фронт им идти ещё рано, сначала нужно немного подрасти. А пока их главная задача – честно и самоотверженно трудиться в интересах фронта.

Друзья немного расстроились от такого поворота событий, но поняли всё правильно и продолжили трудиться ещё с большей самоотдачей.

На следующий день после начала войны в стране была объявлена мобилизация. Думаю, что в этой связи будет уместно напомнить о некоторых мерах советского руководства, предпринятых им ещё до начала мобилизации.

В 1939 году в стране вступил в силу «Закон о всеобщей воинской обязанности», снижавший возраст призыва с двадцати одного года до девятнадцати лет. Так же уменьшилось число причин для предоставления отсрочек от призыва на военную службу. Кроме того, в конце 1940 года количество призванных в армию было увеличено, а весной 1941 года проведены учебные сборы резервистов. Всё это в совокупности обеспечило рост численности РККА к 22 июня 1941 года до пяти миллионов человек.

Согласно довоенным планам, это количество должно было составить половину. численность армии от той, которая необходима в условиях масштабной войны.

В соответствие с мобилизационным планом Мп-41, приведенным в действие 23 июня 1941 года, в период по 1 июля в РККА были мобилизованы пять миллионов триста тысяч человек, из них около полумиллиона – офицеров запаса.

Изображение в кинофильмах сцен о том, что мобилизованные прямо с вокзала отправлялись на фронт, соответствует действительности лишь отчасти. Такая ситуация стала возникать лишь тогда, когда положение на фронте складывалось совсем уж катастрофически.

Изначально же потоки мобилизованных строго разделялись. Те, кто был приписан к подразделениям, базировавшимся в западных округах, отправлялись в районы сосредоточения. Приписанные к частям, выдвигавшимся к местам боев, из мест постоянной дислокации прибывали в гарнизоны, закрепленные за убывшими подразделениями, где из них создавали запасные формирования (резервы воюющих полков и бригад). Третья часть мобилизованных отправлялась в тыл для формирования новых частей. Четвертая часть уезжала в еще более глубокий резерв – в отдаленные округа.

Довоенные Планы Генштаба РККА предполагали, что этого хватит, чтобы остановить прорыв противника, а затем отбросить его, перейдя к наступательным действиям.

Что произошло в действительности в первые дни войны, мы знаем. Большие потери убитыми, ранеными и пленными заставили командование РККА перейти к тому, что называется «перманентной мобилизацией». Современники вспоминали, что мобилизация июля и августа 1941 года выглядела по-настоящему трагической. Женщины, провожая отцов, мужей, братьев, сыновей, уже могли представляли, что их родные идут практически на верную смерть.

Основная масса первых призывников – это мужчины 1919—1922 годов рождения. Но уже в июле и августе были призваны военнообязанные старших возрастов: с 1890 по 1918 год рождения и молодежь, родившаяся в 1923 году. К концу лета началась мобилизация военнообязанных 1895—1904 годов рождения, а поздней осенью 1941 года призвали примерно триста тысяч человек 1890—1894 годов рождения. Этих призывников использовали при формировании вспомогательных частей, занятых на строительстве оборонительных сооружений.

К исходу 1941 года всего мобилизовали около четырнадцати миллионов человек. Из них немногим более двух миллионов были отправлены в качестве маршевого пополнения в подразделения, действующие непосредственно на фронте. Остальные были отправлены на формирование новых стрелковых, танковых и кавалерийских соединений либо в строительные части.

Не обошла стороной мобилизация и станицу Ловлинскую. В довоенные годы станица относилась к Кавказскому району с центром в городе Кропоткине. Уже на следующий день, еще задолго до открытия призывного пункта, который располагался в помещении педучилища, стояла очередь.

На защиту свободы и независимости Родины поднялись участники Гражданской войны и молодежь призывного возраста. Всего за военное время Кавказским районным военкоматом было призвано около десяти тысяч жителей района, в том числе пятьсот пятьдесят восемь человек из станицы Ловлинской.

Убытие на фронт такого количества работников стало существенной потерей для хозяйств станицы. Но, несмотря на это, в станице осталось значительное количество трудоспособного населения. Ушедших на фронт мужчин там, где это было возможно, заменяли женщины и подростки.

Также из станицы на фронт были мобилизованы все колхозные автомобили, несколько тракторов, а также часть строевых лошадей.

Предположение советского руководства о том, что война скоро закончится, не оправдалось. но нанесло определенный урон тем, что сдерживало эвакуацию скота, имущества, техники и людей, создавало неразбериху и беспорядочность.

К июню 1941 года Ивану ещё не исполнилось и шестнадцати лет, поэтому под мобилизацию он не попал. А вот его отца мобилизовали на фронт в июле 1941 года. После ухода отца на фронт Иван остался старшим мужчиной в семье. Все заботы о семье и хлопоты о домашнем хозяйстве легли на его плечи.

Несмотря на то что станица Ловлинская относилась к Кавказскому району, в условиях военного времени жителей станицы привлекали для работ на объектах оборонного значения на территории Тбилисского района. Так, в декабре 1941 года Ивана вместе со сверстниками привлекали для рытья противотанковых рвов, строительства бетонных долговременных огневых точек (ДОТ) на левом берегу реки Кубань, в районе села Вановского.

К сожалению, в весенний паводок 1942 года часть построенных оборонительных сооружений оказалась затоплена водой и пришла в негодность.

С мая по июль 1942 года Иван участвовал в строительстве аэродрома для базирования советских ночных бомбардировщиков У-2 в станице Тбилисской. Эти строительные работы прекратились лишь 2 августа, когда немцы начали бомбить станцию Гречишкино.

Летом 1942 года, незадолго до оккупации станицы немцами, тяжело заболела мать Ивана – Анна Алексеевна. Скоротечная тяжёлая болезнь стала полной неожиданностью и страшной трагедией в семье.

Заботу о матери и младших братьях: Михаиле, Алексее и сестрёнках Нине и Вале взяли на себя старший брат отца Николай Иванович и его жена тётя Ефросинья.

Отступление наших войск

После захвата немцами Ростова-на-дону на южном участке советско-германского фронта в последнюю неделю июля 1942 года произошли события, оказавшие огромное влияние на судьбу Кавказа.

Под непрерывными ударами немецких войск остатки армий разбитого Южного фронта быстро отходили за Дон. Но и здесь они не успевали привести себя в порядок и организовать прочную оборону. В предыдущих боях было потеряно большое количество танков и артиллерии. Если в составе немецкой группы армий «А» к 25 июля насчитывалось более 1130 танков, 4540 орудий и миномётов, то в войсках Южного фронта танков осталось всего 17, а орудий – 169. В артиллерийских частях 37-й армии вообще не осталось ни одного орудия.

Очень красноречиво об этой ситуации говорится в донесении начальника политотдела 295 сд старшего батальонного комиссара Титова No03 от 25 июля 1942 года в адрес начальника Политотдела 37 армии полкового комиссара Заковоротного: «Не хватает боеприпасов: патронов, гранат и особенно арт снарядов. Острая недостача средств связи. Телефонная связь работает с большими перебоями. Это особенно резко отражается на работе артиллерии, ибо нельзя быстро передать приказ. По-прежнему испытываем острую нужду в хлебе и других продуктах. Личный состав уже несколько дней без хлеба. Все наши усилия по мобилизации местных ресурсов, продуктов питания положения не улучшили. Удалось достать немного муки, которой хватило на один раз покушать. Личного состава осталось очень мало. Так, в 883 и 885 стрелковых полках насчитывается всего около ста бойцов. Подавляющее большинство с переправ ушли за Маныч».

Источник: ЦАМО. Ф. 1596 (295сд). Оп. 1. Д. 80. Л. 7.

В связи с таким положением на всем Южном фронте 28 июля 1942 года командующий Южным фронтом генерал Р. Малиновский был снят с занимаемой должности. В этот же день решением Ставки Южный фронт был расформирован. Его немногочисленные подразделения были переданы в состав Северокавказского фронта. Отходившим частям бывшего Южного фронта командиры Северокавказского фронта запрещали следовать в назначенные места сосредоточения и приказывали оставаться для обороны новых рубежей. Более того, у отступавших солдат и офицеров даже отбирали оружие и боеприпасы для укомплектования подходивших свежих соединений. Конечно, такого рода эпизоды не способствовали укреплению морального духа бойцов и командиров.

После прорыва обороны Северокавказского фронта дивизии 1-й немецкой танковой армии ринулись на степные просторы Кубани. Возникла реальная угроза выхода противника к Черноморскому побережью и окружению войск фронта. В избежание этой угрозы советские войска отступили на левый берег Кубани в Кавказском и Тбилисском районах, где планировали создать новый рубеж обороны. Закрепиться им на новых рубежах не удалось. Противник непрерывно наносил мощные удары танками и авиацией.

Одновременно шла эвакуация раненых, вывоз боеприпасов и снаряжения, перебазирование авиации. В ряде случаев штабы теряли управление войсками, а в войсках не знали, что происходит на флангах и в тылу.

Дороги были заполнены потоками беженцев, эвакуируемой техникой и животными. В спешном порядке сжигались и подрывались предприятия, станции, мосты и вообще всё, что можно было уничтожить.

Важное стратегическое значение на Северном Кавказе занимал город Кропоткин с его железнодорожным узлом, шоссейными и железнодорожными мостами. Учитывая это обстоятельство, в июле 1942 года командование Северокавказского фронта направило из Нальчика в район города Кропоткина два батальона курсантов Урюпинского пехотного училища. Здесь, на участке реки Кубань от Армавира до Кропоткина осуществлялась переправа отступающих советских войск. Против них на этом участке фронта действовала отборная фашистская моторизованная дивизия СС «викинг». Ранним утром 4 августа со стороны станицы Кавказской показались мотоциклисты и первые немецкие танки. Немцы вели себя самоуверенно, шли без разведки. Они хотели быстрее прорваться через Кропоткинские мосты на Майкоп.

Противник не предполагал встретить здесь организованное сопротивление и с разгона нарвался на хорошо замаскированное курсантское подразделение лейтенанта Никитина. Понеся потери, фашисты откатились назад, но от своих планов не отказались. После упорного девятичасового боя наши части вынуждены были отступить к реке. Командир батальона старший лейтенант Ситников, понимая, что мосты удержать не удастся, отдал приказ о взрыве железнодорожного и автомобильного мостов через Кубань. Защищая Кропоткин, погибли курсанты и командиры Урюпинского пехотного училища. Шестьсот сорок человек…

В этот же день вечером «совинформбюро» сообщило: «В районе города Кропоткин наше соединение, отбивая атаки противника, уничтожило девять немецких танков, двадцать девять автомашин, семнадцать минометов и до семисот гитлеровцев».

Несмотря на ожесточённое сопротивление, нашим войскам пришлось оставить территорию Кавказского и Тбилисского районов. Тем не менее, планы фашистских войск по быстрому прорыву через реку Кубань провалились.

В ходе первого этапа наступления с 25 июля по 19 августа 1942 года немецким войскам частично удалось выполнить поставленные перед ними задачи: нанести крупное поражение нашим войскам, захватить большую часть Кубани и продвинуться вдоль Кавказского хребта до Моздока. Советские войска смогли организовать сопротивление противнику только на подступах к Туапсе.

В немецкой оккупации

За несколько дней фашисты оккупировали районный центр и все станицы и хутора Кавказского района, включая станицу Ловлинскую. Войдя в Кропоткин, фашисты сразу же стали устанавливать «новый порядок». Начали с размещения своих карательных и административных органов. На Базарной площади, на территории маслоэкстракционного завода и леспромхоза ими были организованы лагеря для заключенных, в которые граждане попадали за малейшую провинность.

В это же время был оккупирован и Тбилисский район. В докладной записке секретаря Тбилисского райкома ВКП (б) В. Я. Хавроничева события, происходившие накануне прихода немцев, описаны так: «5 августа 1942 года 11-я бригада, державшая оборону с северо-восточной стороны станицы Тбилисской, в 23 часа отошла на новый рубеж. По приказу командования группа бойцов-подрывников вместе с райкомом партии, райисполкомом и НКВД 6 августа приступила к уничтожению намеченных объектов в связи с оставлением района. Зерно, находящееся на токах колхозов, роздано колхозникам. Крупный рогатый скот и поголовье свиней частью эвакуировано, выдано воинским частям и оставшееся роздано колхозникам. То же сделано и с птицей. Трактора Тбилисской, Ванновской, МТС и зерносовхоза, которые были на ходу направлены по маршруту на Черкесск. Со всех остальных тракторов и комбайнов сняты радиаторы, магнето, карбюраторы и зарыты в землю. Горючее с нефтебаз, МТС и совхоза роздано воинским частям».

Аналогичные события происходили и в станице Ловлинской. Вот что вспоминала об этом жительница станицы Бородинова Мария Васильевна: «Колхозы в станице существовали вплоть до самого прихода немцев. Когда немецкие войска стали подходить к Тбилисскому району, колхозы расформировали, а все имущество было распределено между членами колхоза. Мне был отдан во временное пользование птичник. За каждую курицу ставились две росписи: выдал – роспись и получил – роспись. Все эти ведомости сохранялись, а после ухода немцев станичники всё оставшееся имущество вернули в колхозы, сверяясь по ведомостям».

Эти воспоминания были записаны Михаилом Кузьмичём Бондаренко в 1975 году по заданию Ловлинского сельского совета.

Фашисты вошли в станицу 8 августа 1942 года. Свою комендатуру они разместили в центре станицы, в кирпичном здании бывшей амбулатории. Немецкий гарнизон в станице был небольшим – всего несколько человек.

Оккупационные власти сразу же приступили к реализации своей аграрной политики. Первым их шагом стал призыв к колхозникам выйти на поля и возобновить работы по уборке урожая. Понимая, что призывы – это слабый аргумент, гитлеровцы разрешили населению оставить себе часть собранной продукции. Новая власть пыталась убедить местное население в своих мирных намерениях.