Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Особое внимание в вопросе прогнозирования и выявления предпосылок к возникновению коллизионной защиты, необходимо уделять действиям стороны обвинения. Т.е. если вам предлагают признаться или сотрудничать со следствием, значит и остальным подсудимым будут это предлагать. Если на вас начинают оказывать давление, значит и остальные обвиняемые, скорее всего, попадут под прессинг. Следствие и прокуратура прекрасно понимают, насколько важно сломать единый фронт защиты по делу, поэтому прикладывают к этому все свои силы и идут на весьма радикальные шаги (в том числе и незаконные), провоцируя коллизии, а порой и фальсифицируют сведения о них. Классический пример известен всем. Когда следователь, в ходе допроса одного из подсудимых, заявляет о том, что второй-де уже во всем признался и дал необходимые следствию показания. То есть в данном случае речь идет все о той же коллизии, правда, до поры до времени мнимой. Вот если обвиняемый поверит следствию и начнет действовать в требуемом следователю направлении, тогда коллизия уже станет явной.

В качестве иллюстрации такого вот «удара в спину» можно сослаться на дело Френкеля. По делу об убийстве первого зампреда ЦБ РФ Козлова имела место именно коллизионная защита. Так на предварительном следствии двое из подсудимых – М. Погляда и А. Половинкин дали признательные показания, однако в дальнейшем защите удалось убедить их отказаться от признания вины. Но беда пришла, откуда не ждали. На суде неожиданно признал свою вину предполагаемый организатор убийства – Погоржевский, остальные – Погляда, Половинкин, Белокопытов, Шафрай, Аскерова, Френкель вину не признавали. Фактически Погоржевский связывал между собой всех подсудимых и являлся для обвинения, пожалуй, лучшим из идущих на сотрудничество обвиняемых. В результате все были осуждены: Половинкин – пожизненное лишение свободы, Погляда – 24 года, Белокопытов – 10 лет, Аскерова – 13 лет, Шафрай – 14 лет, Френкель – 19 лет, Погоржевский – 6 лет лишения свободы…

Склока между подсудимыми на глазах у присяжных – это всегда огромный минус защите в целом. А если уж при этом обвиняемые не просто противоречат друг другу, а целенаправленно начинают друг друга «топить», то вердикт следует ожидать удручающий. Судебная практика насчитывает немало примеров, когда один из подсудимых «менял» свою стратегию защиты, согласованную с другими подсудимыми, в самый неподходящий момент. Давал признательные показания, раскаивался и просил снисхождения… В любом случае остальным подсудимым и защитникам надо быть готовыми к такому повороту событий и следует уметь вовремя донести до присяжных что это не раскаяние, а не более чем попытка их обмануть.

Однако необходимо помнить, что закон джунглей – «каждый сам по себе» – далеко не всегда дает положительный результат. Сталкивался я и с такими ситуациями, когда в ходе процесса подсудимые единым фронтом выступали против сотрудничающего с обвинением подсудимого, в результате чего удавалось убедить присяжных в том, что он не раскаивается не рассказывает правду, а лишь пытается оговором других подсудимых получить поблажки в наказании и скрыть свои собственные преступления…

Следует ли самому применять тактику «удара в спину»? Участвовать в доверительном соглашении о проведении общей линии защиты, а потом, предав общие интересы, начать отстаивать свою версию, выбрав для этого наиболее благоприятный момент. То есть с выгодой для себя отказаться в нужный момент от общего плана защиты… Стоит ли так поступать – решать читателю. Во всяком случае, лично мне так поступать не приходилось и надеюсь не придется. Лично для меня куда важнее сохранить статус надежного и договороспособного адвоката, чем разово выиграть какое-то дело, с помощью такого аморального поступка.

5.3 Работа с коллизией

По большому счету, при возникновении коллизии имеются три основных варианта действий – компромисс, нейтрализация позиции оппонента или же наоборот – согласие с его позицией. Выбору любого из трех вариантов должна предшествовать серьезная аналитическая работа, которая становится частью выработки стратегии защиты по делу в целом. То есть фактически, с коллизией необходимо работать так же, как и с любым другим значимым для защиты фактором в рассматриваемом уголовном деле.

5.3.1 Признание позиции оппонента

В данном случае – это самый простой (технически) из вариантов реакции на возникшую коллизию и самый сложный – с моральной точки зрения. Фактически означает полную капитуляцию, причем даже не перед прокурором, а перед своим же подельником или «подельником».

5.3.2 Нейтрализация позиции оппонента

Как бы громоздко и трудозатратно не выглядело это направление защиты, иногда оно дает прекрасные результаты. В дальнейшем, в главе о подготовке к суду присяжных на предварительном следствии, мы еще упомянем случай из дела саранского бизнесмена Юрия Шорчева, когда совместные усилия подсудимых Шорчева, Богачева и их защитников не только опровергли показания подсудимого Оськина (признававшего свою вину и дающего «изобличающие показания» в отношении остальных), но и привели к оправданию самого Оськина, «признания» которого были оценены присяжными как самооговор.

Еще одной иллюстрацией подобного подхода может служить ситуация, возникшая по т.н. делу «Белых волков», когда ряд подсудимых, приписываемых к участию в скинхедской группировке, давали признательные показания, а ряд – доказывал свою невиновность. В итоге, последние оказались убедительнее, что повлекло за собой оправдание (частичное и полное) нескольких человек, в том числе и из числа «признававшихся».

Кстати, в эту же категорию входит и такой вариант, как убеждение оппонента признать правильность своей позиции. Здесь инструментарий адвоката в принципе соответствует тому же, который перечислен ниже в разделе, посвященному компромиссу, однако используется он для иных целей – и более активно, и отчасти более жестко. Если же компромисса достигнуть не удалось, или он вообще не достижим даже теоретически, то выход остается один – опровергать версию противника и доказывать правдивость своей. В этом случае, в ход идут те же приемы и методы, как и в случае с опровержением позиции прокуратуры: необходимо проанализировать доказательственную базу по делу и определить – что подтверждает версию процессуального противника, а что ее опровергает?

Еще одним важным аспектом, которому в описываемой ситуации следует уделить пристальное внимание, является обоснование и донесение до присяжных причины по которой один подсудимый признает свою вину и оговаривает другого подсудимого. А это, в свою очередь, является частным случаем вопроса: почему вообще участник процесса может лгать присяжным заседателям?

К наиболее типичным мотивам такого поведения могут быть отнесены:

– принуждение (в том числе и физическое) со стороны следствия;

– обман, обещание мягкого приговора, частичного или полного освобождения от уголовной ответственности;

– самообман, неверие в то, что правоохранительные органы могут и желают разобраться как было на самом деле и/или что адвокаты смогут доказать присяжным невиновность;

– желание отомстить кому-либо из подсудимых за ранее причиненные обиды, оговорить его.

Соответственно, одним из способов «мягкой борьбы» с коллизией является занятие подсудимым примерно следующей позиции: «Да, подсудимый А. меня оговаривает, однако я знаю через что он прошел и как он боится тюрьмы, поэтому я на него не в обиде и прошу Вас не только за себя, но и за него». Естественно, не надо дословно копировать эту концепцию, а вот творчески ее переосмыслить и при соответствующих условиях применить – можем посоветовать…

Кроме того, надо понимать, что по многоэпизодным делам, и делам с участием нескольких подсудимых, коллизия может приобретать весьма вычурные формы. Например, в отношении части инкриминируемых деяний у подсудимых может быть единая стратегия, а в части – иметь место коллизия. С учетом этого, вести разговор о каких-то стандартных примерах работы в рамках коллизионной защиты – занятие неблагодарное. Конкретных ситуаций может быть великое множество, и гораздо разумнее подходить к ним, исходя из единых принципов преодоления или противоборства, а не пытаться для каждого конкретного случая подобрать ранее имевший место пример.

Вообще говоря, до этого мы рассматривали вопрос с точки зрения стратегии защиты, подразумевающей устранение коллизии. В то же время, известны ситуации, когда коллизия идет на пользу конкретному подсудимому и служит наиболее эффективным инструментом достижения поставленной стратегической цели защиты. При этом методы реализации такой стратегии могут быть весьма изощренными. Вот как описывает свой опыт и использованные приемы коллизионной защиты адвокат из Вологды Тихонов С. В.:

Поскольку в деле участвовали несколько адвокатов и все они занимали позицию против моего клиента, да еще и прокурор, то с самого начала процесса мне необходимо было максимально дистанцироваться от коллег, как визуально (сидеть насколько подальше от всех, не общаться с коллегами на виду у присяжных и т.д.), так и процессуально (возражать на их ходатайства, даже если не очень и требуется, периодически протестовать против тех или иных реплик и т.п.).

Это необходимо для того, чтоб у присяжных было четкое разделение защитников. С самого начала процесса, со стадии вступительных речей, я даю понять, что эти ребята защищают убийц, а я борюсь с несправедливым и ложным обвинением. Такие же инструкции даю и клиенту. Поведение подсудимого в клетке должно вторить позиции адвоката. Но без протестов лишних. Спокойное поведение уверенного в своей невиновности человека, всем своим видом показывающего, что он доверяет благоразумию присяжных. И полное абстрагирование от других подсудимых (!) – никаких разговоров, обменов взглядами, улыбок и т. д.

Источник: https://pravorub.ru/articles/42427.html (https://pravorub.ru/articles/42427.html)

Следует отметить, что указанная стратегия, в конечном счете, принесла должный эффект и подзащитный Сергея Тихонова был оправдан…

Как бы то ни было, коллизия – штука разнообразная и иногда формальное противоречие интересов даже может идти на пользу всем участникам процесса в целом. Например, именно такой прецедент произошел в деле Юрия Шорчева по эпизоду убийства А. Борисова. В ходе следствия и суда мой подзащитный, а также второй «соучастник» и его защитники – все вместе отстаивали версию о том, что Борисов был убит не Шорчевым и Ковалевым, и не при тех обстоятельствах, на которые указывало обвинение. Я же, детально изучив материалы, пришел к выводу о том, что гораздо убедительнее доказательства, в соответствии с которыми Борисов не был убит, а инсценировал свое убийство (чтобы скрыться от всех и под новым именем начать новую жизнь). В итоге коллегия (которую потом распустили, чтобы не огласить оправдание) признала недоказанным сам факт убийства А. Борисова, не говоря уже о виновности в нем подсудимых…

5.3.3 Компромиссный вариант

Достижение компромисса между всеми участниками процесса по узловым вопросам защиты, в большинстве случаев – это лучший из вариантов. Однако легко сказать, но трудно сделать. Преодоление коллизии, разработка общей версии, максимально учитывающей интересы всех заинтересованных сторон – все это возможно только при высоком уровне доверия между участниками процесса, как подсудимыми, так и их защитниками. Естественно, что в этом случае приходится идти на взаимные уступки. Не исключена даже возможность задействования в этом случае и каких-то иных мотивов, помимо чисто процессуальных, а если уж совсем просто – то обещание каких-то благ за уступку (например, обещание и гарантии последующего материального обеспечения при отбытии наказания, если кто-то из подсудимых может себе позволить такой шаг), однако даже при коллизионной защите лучше всего достигнуть договоренности по вопросам, не находящимся в противоречии у подсудимых. Или, допустим, глупо перекладывать совершение преступления друг на друга, когда исходя из материалов дела куда проще доказать отсутствие события преступления вообще.

Конечно, лучший способ борьбы с коллизией – это переговоры и попытка обнаружения какого-то компромиссного варианта. Однако не всегда такое возможно и из-за позиций самих обвиняемых и их защитников, и из-за активного противодействия объединению со стороны обвинения. Более того, при ведении таких переговоров существует, во-первых, угроза того, что одна из договаривающихся сторон в самый неподходящий момент начнет играть «свою игру», срывая все договоренности, во-вторых, есть вероятность, что сам факт таких переговоров будет использован кем-то для получения тактического выигрыша. Например, задокументировав переговоры, кто-то вполне может обратиться в прокуратуру с заявлением о «давлении со стороны соучастников»… Неэтично – да, но не незаконно.

Более того, недостаточно просто выработать какую-то общую позицию по делу и начать ее реализовывать. Немаловажно, чтобы эти общие договоренности соблюдались всеми сторонами в течении всего процесса. В противном случае можно получить «нож в спину» в самый критический момент. В частности, в моей практике был случай, когда двум подсудимым вменялось совершение убийства, при том, что единственное ножевое ранение, послужившее причиной смерти, очевидно могло было быть нанесено только одним из подсудимых. В ходе переговоров сторон, была достигнута договоренность с защитником второго обвиняемого о том, чтобы не давать на следствии показаний в отношении друг друга. С учетом того, что следствие не располагало никакими другими доказательствами, это могло стать весьма серьезной помехой в их разбирательстве. Фактически следователю пришлось бы делать выбор – кому именно вменять убийство и как мотивировать свой выбор. Конечно, если бы дело шло профсудье, решить этот вопрос можно было бы хоть подбрасывая монетку. Но дело шло именно к присяжным, а с ними такие вольности в доказывании не проходят. Этот маневр был интересен еще и тем, что не исключал возможности корректировки позиций на стадии судебного разбирательства. К сожалению, в этом случае адвокат второго подсудимого достигнутых договоренностей не выполнила (уж если прямо называть вещи своими именами, то обманула), и ее подзащитный дал показания, изобличающие моего подзащитного. Впрочем, после этого мой подзащитный и сам дал признательные показания, руководствуясь исключительно угрызениями совести и дружескими отношениями со вторым обвиняемым. В ином раскладе, в деле мог бы возникнуть любопытный казус… Таким образом, личные интересы и непорядочность конкретного защитника в данном случае лишили защиту интересного и взаимовыгодного маневра.

Именно поэтому по делам с большим количеством подсудимых – и с угрозой возникновения коллизии – лучше всего, если адвокаты будут между собой знакомы, и будут иметь достаточный уровень взаимного уважения и доверия для выработки общей, взаимовыгодной стратегии. Слаженность, взаимное доверие и взаимная порядочность адвокатов – это весьма ценное явление в процессе. Адвокаты – это одинокие волки юриспруденции. Если они и объединяются в стаи, то лишь на время, да и то не всегда. Именно поэтому слаженная команда адвокатов – это в процессах с большим количеством подсудимых большая ценность. Конечно, если рассмотрение конкретного дела занимает длительный срок (годы), то такая ситуация вполне может сформировать и из разрозненных защитников целостную команду, но на это требуется время, да и то не всегда это возможно в принципе. Поэтому лучше всего, если группу подсудимых будут защищать несколько ранее знакомых – и успешно между собой сотрудничавших – адвокатов. Во всяком случае это будет определенной гарантией того, что единый фронт защиты не распадется. Так в одном из дел, в котором довелось участвовать и мне, удалось сформировать достаточно мощный «адвокатский кулак» из трех адвокатов и нескольких примкнувших к нам сочувствующих, которые собственно и тянули весь процесс…

Кстати говоря, иногда возникают ситуации, когда компромисс может быть достигнут и между… защитой и обвинением. Однако это куда большая редкость, чем коллизионная защита и соответственно поиски выхода из нее. Здесь от защитника, в первую очередь, требуется такое специфическое умение как дипломатичность. В самых общих чертах сначала необходимо понять мотивы, по которым оппонент избрал именно такую стратегию защиты, ну а после этого, можно уже наметить свой инструментарий. И его перечень может быть самым широким, в известных границах «убеждение – принуждение»…

Глава 6. Внепроцессуальный конфликт в судебном процессе

«Процесс с присяжными – это путь конфликта».

Почти по Сунь Цзы

«Добрым словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем одним добрым словом».

Аль Капоне

Говоря о внепроцессуальных факторах, влияющих на суд присяжных, нельзя не остановиться подробнее на таком специфическом факторе как конфликтность процесса. Фактор этот чрезвычайно важен и при решении вопроса о выборе формы судопроизводства, и при последующей разработке стратегии защиты, и при обдумывании тактики конкретных действий защитника. Более того, конфликт в процессе с присяжными, существенно отличается от конфликта без них. К сожалению, в юридической литературе этот вопрос вообще отсутствует как предмет обсуждения. Так что восполняя этот пробел, следует написать целую главу.

Итак, конфликт в судебном процессе – явление частое, почти обыденное. Конфликты возникают и в гражданских делах, и в арбитражных, и уж, конечно, куда же без них в делах уголовных. Конфликт в уголовном процессе между стороной защиты и обвинения – это вообще как бы само собой разумеющееся дело, составляющее саму суть уголовного разбирательства. Сторона защиты отстаивает одну версию событий, сторона обвинения – другую, у стороны защиты своя трактовка норм права, у обвинения – своя. Однако конфликт сторон в уголовном процессе имеет свою специфику и очень часто носит явно ассиметричный характер. По одну сторону баррикад в нем сторона защиты, а по другую – сторона обвинения и… председательствующий судья (снова надеемся, что об обвинительном уклоне нашего правосудия, читателю дополнительно рассказывать не требуется).

Пока конфликт развивается в процессуальных рамках, вести о нем разговор как об отдельном явлении смысла не имеет. В то же время не редки случаи, когда конфликт между сторонами в уголовном процессе переходит процессуальные рамки и превращается в натуральное побоище (хорошо хоть не рукоприкладство) с использованием далеко не правовых методов. Здесь в ход идут взаимные упреки, колкости, повышение голоса, злоупотребление правом, различные внепроцессуальные приемы вроде искусственного затягивания процессуальных сроков, спонтанного изменения меры пресечения и пр. Именно об этой форме конфликта мы и будем говорить ниже.

Когда внепроцессуальный конфликт происходит в судебном заседании, проводимым судьей единолично, он, как правило, не позволяет защите достичь каких-либо существенных целей. Происходит так по той простой причине, что окончательное решение по любому обсуждаемому в суде вопросу все равно всегда остается за судьей. То есть только от судьи зависит – поддастся ли он на «силовой» нажим со стороны защиты, либо же, используя весь свой колоссальный арсенал судейских полномочий, сломает сторону защиты «через колено»…

Своего же наивысшего накала конфликт в уголовном процессе достигает в процессах с участием присяжных заседателей. Тому есть несколько причин, главной из которых является фактор непредсказуемости вердикта присяжных. Вынесение оправдательного вердикта крайне нежелательно не только для стороны обвинения, но и для судьи, поэтому и судья, и прокурор делают все зависящее от них для того, чтобы склонить присяжных к вынесению обвинительного решения. Естественно, что защите приходится постоянно, каждый день, реагировать на действия обвинения и суда, а суд и прокурор, в свою очередь, пытаются мешать защите, то есть конфликт в уголовном процессе идет по нарастающей, по спирали.

В таком раскладе присяжные становятся своего рода немыми свидетелями, а при вынесении вердикта – и арбитрами этого конфликта. Соответственно, свою роль начинают играть уже симпатии и антипатии присяжных, сформировавшиеся в отношении сторон в ходе процесса: кто спровоцировал конфликт и из-за чего, кто и как себя в нем вел, насколько достойно и уверенно, кто «потерял лицо», а кто – наоборот, кто, в конечном счете, оказался прав, и кто победил в этом конфликте (поскольку не всегда правый – оказывается формальным победителем) и т. д.

Конечно, академический подход к судебному разбирательству не допускает и мысли о внепроцессуальном конфликте. Наверняка найдутся те, кто считает, что на любые (в том числе и очевидно незаконные) действия судьи необходимо реагировать исключительно путем принесения возражений и отводов, в расчете на то, что «барин приедет – барин рассудит» (имея в виду суд второй инстанции). Да только беда в том, что оправдательные приговоры судов присяжных у нас отменяют на порядок чаще, чем обвинительные. Так что все эти возражения и отводы фактически являются «холостым выстрелом» и их единственная возможная роль – послужить когда-нибудь сомнительным утешением для адвоката, мол я сделал все что мог и исключительно по закону…

Вот здесь и возникает мысль в том, чтобы пойти на конфликт с судом и заявить о нарушении со стороны судьи не в отсутствии присяжных, а в их присутствии!..

Внепроцессуальные конфликты могут быть различны по интенсивности и продолжительности, по кругу вовлеченных в них лиц, и по причинам и последствиям. Бывают конфликты, растягивающиеся на весь процесс и выливающиеся в каждодневные препирательства судьи и адвокатов, но также бывают ситуации, когда конфликт протекает молниеносно. Так, одной из типичных форм такого конфликта является заявление стороны защиты о недозволенных методах получения от подсудимого «чистосердечных признаний» (пытках). Само по себе такое заявление делается в минимальные временные рамки («слово – как выстрел»), в результате чего сторона обвинения и суд просто не успевают заблаговременно на это среагировать. Таким образом, ко времени «ответных действий» со стороны суда, стороной защиты поставленная цель (донесение информации до присяжных) уже выполнена и продолжение этого конфликта для стороны защиты смысла и значения не имеет. Однако, если сторона защиты успокоилась, это не значит, что суд ей это забудет. Само развитие конфликта зависит от решимости сторон идти «до конца» в своем решении. Естественно, что приемы и методы, применяемые сторонами тем решительнее и обширнее, чем выше интенсивность конфликта. В итоге, самым радикальным шагом суда является удаление адвоката из процесса…

Впрочем, детальная разработка и классификация конфликтов вряд ли будет иметь серьезное практическое значение, а раз так, то оставим эту деятельность и перейдем к более полезным вопросам.

6.1 Причины внепроцессуальных конфликтов

Теперь пришло время сказать несколько слов о наиболее частых причинах возникновения внепроцессуальных конфликтов. Такие причины как застарелые обиды, сформировавшиеся в других процессах, личные антипатии, либо какие-то совершенно непроцессуальные факторы, например, опоздание к началу судебного заседания, грубость и т. п. – в данном случае мы разбирать не будем, поскольку избежать этих причин конфликта есть задача любого мало-мальски ответственного и сознательного адвоката, а также задумывающегося о своей предстоящей участи подсудимого.