Право-слово, не обман.
При свечах или при звездах
Звуки легкие, как воздух,
Слух ласкают и парят.
Для глухих, немых, незрячих
Верно служит старый ящик
Много, много лет подряд.
Я играю, я играю,
Не хвалю и не ругаю,
Мой хозяин мил-хорош.
Как бы ручку ни крутил он,
Отвечаю я мотивом —
Мы поем одно и то ж.
А продаст меня другому,
Хоть плохому, хоть какому,
Как наскучившую кладь —
В ту же стойку встанет жучка,
Так же в руку ляжет ручка,
И начнется все опять.
Мой хозяин звезд не схватит,
Но зато за это платят,
И врагов не наживешь.
А вот твой – поэт ретивый —
Ищет новые мотивы —
Так и сгинет ни за грош.
Я играю, я играю,
Восемь нот перебираю.
Скажут: «Смолкни!..» – Я молчу.
А твоим певцам-страдальцам
Рубят головы и пальцы.
А я ручку, знай, кручу.
А я ручку, знай, кручу.
А я ручку, знай, кручу…
1985 г.
Голубок
Мир звенел победным маршем
И цветные видел сны.
Ей хотелось быть постарше
Аж на целых две весны.
Ну а мне – как на картинке —
Перекрасить мир в свое,
И податься к той блондинке,
И с порога взять ее.
А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару – ту, что быть должна.
А над ним – бумажный змей, он не настоящий,
Потому что змею в небе пара не нужна.
А потом под звуки ночи
От блондинки брел к другой —
Ее юбки – всех короче —
Мне маячили ногой.
Все духи в одном флаконе,
Мир окрестный беленя,
Оживали на балконе
И спадали на меня.
А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару, облетает свет.
А над ним – бумажный змей, он не настоящий,
И поэтому для змея пары в небе нет.
Летний дождь сбивает звуки
И смывает, как слеза.
Расцепились наши руки,
И упали в пол глаза.
Доиграла, как пластинка,
И оставила клише
Эта самая блондинка
Белым перышком в душе.
А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару на лихой петле.
А над ним – бумажный змей, он не настоящий,
Потому что настоящий тот, что на земле.
2003 г.
Городской роман
Мы играем в городской роман
С белокудрой лахудрой.