Сам помятый, как спьяну – блаж.
Был когда-то лихим пьянчужкой,
А теперь на пыли алкаш.
Собирает на кружку звяки
Всуе выброшенных монет
Под хихики и осмеяки —
Да другого исхода нет.
Без иллюзий уже и наитий,
И душевной уже тиши:
«Вот я здесь. Ну, а вы от политик
Не такие же алкаши?
Вам кидают казной чеканны
В кружки веры монеты те ж.
Мне как клочья небесной манны,
Вам – гордынь бесконечных меж».
И слезятся из храма лики:
Все мы с кружками топчем свет.
Все мы нищи, горды и дики.
Только с разницами монет.
2016 г.
Она была – ласточка-фея
Она была – ласточка-фея,
Красивая белая птица.
Но вышло в трехглавого змея
Ей так безмятежно влюбиться.
Трехглавый – конечно же, я был.
Одна голова – крокодилья.
Вторая – из мудрых – (змея, бы!)
А третья – с разбойничьей былью.
Стихи пишет первая морда,
За пояс другие упряча,
Споет, прочитает их гордо,
И две остальные – заплачут.
А птица из пуха и слуха
Их хвалит, и тянется клювом —
Красивая телом и духом,
И рвется: «Я тоже спою вам!
Я знаю, поэтому смею,
Хочу в его сердце забиться.
Как белая вьюга. Как фея.
Из неба стихов его – птица».
2016 г.
Она жила в плену
Она жила в плену
Скрипичных нот и грамот
И вся скрипичных форм была собой.
И на нее одну
Я был нацелен прямо,
И скрипке предлагал гитарный бой.
Был мир ее сваян
Из снов и репетиций,
И в час, когда шагала впереди,
Я был совсем не я,
И первых встречных лица,
Казалось, мне кричат: – Не подходи!
Но скрипке никогда
Не выйти замуж молча —
Оркестр должен вслед пролить слезу,
И нервных нот орда,
Что прежних не затопчет,
Должна звучать как ни в одном глазу.
Но кто её любил,
И с кем она плутала,
Знать не дано ни деке, ни груди.
И я в гитару бил,
Но боя было мало.
А лучший друг кричал: – Не подходи!..
2013 г.
Она – не моя
Бокал все полней и полней,
А в стенке бокала я с ней отражаюсь. Я с ней.
Она – не моя.
Она убежала от мужа. Ушла, уползла, как змея.
Она положила себя,
Как битую карту, рубашкой помеченной вниз.
Она – не моя.
И ночь для нее на сегодня не больше, чем просто каприз.
Про завтра не хочется знать.