Призрачные шаги безумия. Дневник откровений Полины П.

– Хорошо.

Зашли в беседку. Негромко играла музыка. В полутьме не сразу заметила двух парней.

– Знакомьтесь, – сказала Маринка, – Игорь и Андрей. А это Полинка. И тут же запрыгнула одному на колени и обняла за шею.

Кто из них Андрей, а кто Игорь, я не поняла. Присела.

– Андрюша, наливай, – капризно проголосила Маринка.

– Стакана для гостьи нет. Принесешь?

– Уу, – мурлыкнула та, лизнула щеку парню и лениво, слегка пошатываясь, вышла из беседки…

– Игорь вчера из армейки вернулся, – сказал Маринкин парень. – Вот мы тихо, считай, по-семейному отмечаем.

– Да, – подтвердил Игорь. – С Андрюхой вместе в школу ходили. Только он ботан. На юрфаке учится.

– Сам такой, – Андрей взял из вазочки черешню и кинул в Игоря.

Послышался глухой звук удара ягоды о лоб.

– Слышишь, пустая голова у меня. Если раньше и были мозги, то теперь, похоже, одни опилки остались. А ты ботан.

– В голове моей опилки – не беда, – процитировал строку из Винни-пуха Андрей, пытаясь реабилитироваться за ботана, – так, что-ли?

– Ну, ты совсем гранит науки изгрыз. Зубы, наверное, как у бобра. Ты их точишь, а они отрастают. Отдохнуть тебе надо, парень. – ответил Игорь. – Не беда не потому, что в голове опилки.

– А почему?

– Если я чешу в затылке, – произнес Игорь.

– Не понял.

– Ну, если я чешу в затылке – не беда.

– Почему?

– Потому, – явно издевался Игорь. Почесал затылок. – Если я его чешу, это разве беда?

– Нет. А когда?

– Я не знаю, на этот вопрос у каждого свой ответ. Причем не каждый может его четко и ясно сформулировать. К тому же у каждого свой порог этого чувства. У кого-то он повышен, у кого-то понижен. Как для меня, так он меняется в зависимости от обстоятельств.

– Каких же?

– В универ не поступил, думал, все, жопа, в армию загребут. Дедовщина и все такое. Оказалось не так уж и страшно. Учебка, тяжело, конечно, но не беда. А когда через полгода на самолет посадили и через несколько часов в горах оказался, думаешь, что?

– Что?

– Ничего. Нормально. Романтика. Наконец-то из надоевшей учебки выбрался. Закончились строевая, марш-броски, противогазы. Да что греха таить, поначалу и унитазы… А когда после боя в вертолет двухсотых ложили, понял, что…

Повисла долгая пауза. Глухую тишину разрывал стрекот сверчков.

– Почему ты не рассказывал, где служил? – прервал паузу Андрей.

– Тяжело потому что. Сейчас хмель в голове, вот и прорвало. Кстати, насчет песенки Винни Пуха. Если я чешу в затылке – не беда. В голове моей опилки – да, да, да.

– Но кричалки и вопилки, – послышался веселый голос Маринки. Она вошла в беседку, услышав только конец разговора.

– Сочиняю я неплохо иногда, – тут же продолжил Игорь, сменив свой только что грустный тон на веселый.

– Да, – подытожил Андрей.

– Нет, – сказал Игорь.

– Что нет? – не понял Андрей.

– Ничего. Забей. – Ответил Игорь.

– Мальчики, вот стакан, – вклинилась в разговор Маринка. Переклонилась через стол и поставила со стуком емкость возле меня.

Игорь разлил спиртное.

– Выпьем за прекрасную гостью, – сказал он.

Послышался звон стаканов. Помня первый опыт, я не стала опрокидывать содержимое внутрь. Поднесла ко рту. Запах приятный. Не водка. Или коньяк, или вино. Сделала маленький глоток. Жидкость, приятная на вкус, слегка обожгла горло.

– Давай, до дна, – прервала мысли Маринка.

Небольшими глотками я допила содержимое. Только опустила руку на стол, Игорь тут же снова наполнил стаканы.

– Выпьем за тех, кто не вернулся, – сказал он. Не чокаясь.

– За маму тоже, – вырвалось у меня.

– Что с ней? – спросил Игорь.

– Погибла недавно, – сказала я.

– Сочувствую, – скорбно сказал он. – Как случилось?

– На машине сбили.

Выпили молча. В этот раз я большими глотками осушила стакан. Ничего не почувствовала. Не было опьянения, хотя желудок был пустой.

Игорь достал папиросу.

– Ну что, оттянемся по полной, – сказал он. Чиркнул зажигалкой. Затянулся. Задержав дыхание, выпустил изо рта кольца дыма.