Трофей для тирана. Том 2. Белый ферзь

Все, что произошло, не имело никакого значения пока он не выяснил, кто покушался на жизнь короля. К своему ужасу он осознал, что только что самый мудрый человек, которому он всегда верил, потерял всякую значимость. Стал словно пылью городских улиц, на которую не стоит обращать внимания.

Ноктем выдохнул, поднял одну чашку, затем вторую, сам наполнил обе отваром из чайника, молча и хмуро. Число людей, которым он когда-то доверял, из очень маленького превратилось в абсолютную пустоту. Мысль о том, что верить нельзя никому, так часто отвергаемая Ноктемом в спорах с отцом, теперь больно обожгла.

«Верить нельзя никому», ? сам себе сказал Ноктем и сделал глоток.

Отвар действительно растекался по телу, принося спокойствие.

? Простите, что наша встреча стала такой, ? проговорил Аберхара и только теперь посмел отстраниться от стола.

Разлитый отвар капал ему на штанину, но Ноктем лишь прикрыл веки. Ему не хотелось соглашаться с неуверенным чувством вины, вдруг кольнувшим его в висок.

Подобные вспышки гнева обычно с ним не случались, но он точно знал, что они часто бывали у его отца. Одна такая вспышка привела к тому, что по сей день его гнетет. Быть может, теперь с Ноктемом творилось что-то похожее, и он сам убивал дорогого человека, не в миру, а в собственном сердце.

Миг сомнения угас на первом выдохе.

? Я думал сам показаться вам, когда придет время, когда вам может понадобиться мой совет, хотя, быть может, уже и не понадобится, вы стали…

Ноктем жестом остановил его. Ему не хотелось знать мнение наставника, по крайней мере, не сейчас. Его сомнения меняли оборот.

? Вы знаете, почему я ищу Удахину? – спросил Ноктем, стараясь не смотреть на наставника.

? Нет, ? коротко ответил Аберхара. – Он что-то сотворил?

? Да, и я вот думаю, правда ли вы об этом не знаете или врете мне сейчас? – спросил Ноктем, заглядывая мужчине в глаза.

Тот вздохнул, но глаз не отвел. Они были уставшими, взволнованными, но не напуганными.

? Вы ждали от меня безропотного повиновения? – спросил Аберхара, помедлив.

? Если вы хотели остаться, стоило сказать мне об этом сразу при нашей последней встрече. – Или передать мне свое желание через доверенного человека, а не вот так.

? Я поздно понял, что не хочу оставлять вас, ? признался наставник. – Простите меня, прошу. Я действительно просто хотел служить вам.

? Просто служить? Как тогда вышло, что ваш соотечественник стал убийцей короля? – спросил Ноктем. – Я в такие случайности не верю.

Аберхара вздрогнул.

? Владыка мертв? – сдавленным голосом спросил он.

Ужас в его голосе был искренним, но даже в этом Ноктем сомневался.

? Жив, ? коротко ответил он. – Ваш Удахина стрелял из арбалета в шелках. Вам это ничего не говорит?

Аберхара покачал головой, находясь в искренней растерянности.

? Я клянусь вам небом над своей головой, мне не ясно, о чем вы. И о том, что Удахина должен был сделать, мне неведомо. Про деньги это я от его сестры знаю. Думал, что здесь что-то не…

Аберхара осекся, а потом окинул принца взглядом.

? Вас обвинили в этом?

? Нет, ? коротко ответил Ноктем и вздохнул.

Видеть наставника сейчас ему просто не хотелось. Голова противно гудела, в висках стучала усталость.

? Вы правы, таких совпадений не бывает, но я клянусь вам…

? Не надо клятв, ? остановил Ноктем. – Я больше вам не верю, но мне нужна помощь. Узнайте у сестры Удахины, знает ли она хоть что-то, а затем отведите ее в крепость, если она что-то знает, и ждите меня там, если ваши слова о службе не просто слова.

Ноктем хотел встать, а Аберхара поймал его за руку.

? Ноктем, мальчик мой, я понял только сейчас, что причинил тебе страшную боль, но тебе нельзя сейчас сомневаться, только не тогда, когда корона скоро станет твоей.

Ноктем едва не рыкнул, освобождая руку. Он не хотел эту корону, сейчас не хотел ее больше, чем когда бы то ни было прежде, а все почему-то только и ждали миг, когда она упадет ношей на его плечи. Неужели он не заслужил права стать королем без кровавых интриг и бессмысленных смертей? Мог ли он вообще стать королем, а не тираном, как его отец? У всех есть выбор – так он говорил раньше, но была ли это правда, или это только иллюзия, в которую ему хотелось верить?

Он предчувствовал, что ему придется принимать страшные решения, и это ему совсем не нравилось.

Выскакивая на улицу под мелкий дождь, зябкой моросью покрывший улицу, он быстро нашел стражников в собравшейся взволнованной толпе и дал им знать, что дальнейшие поиски бессмысленны.

Ноктему казалось, что он знает имя виновного, но он сам себе не может признаться в этом. Это было так же страшно, как признать, что его отец, тот с которым он спорил всю свою жизнь, – прав. Страх и никакого доверия – вот единственный путь крепкой короны.

Ноктему показалось, что прямо сейчас судьба открыла перед ним две двери: путь отца и путь деда. Первого ненавидели сейчас, второго убили те, кому он верил.

К счастью Ноктем привык во всем сомневаться, потому прошел мимо этого навязанного выбора.

Глава 5 – На пороге безумия

Дождь стал сильнее, словно спешил остудить горячую голову Ноктема, только теперь он стучал за окном, ломился в него с такой прытью, что одинокие капли даже падали на пол.

Ноктем слышал их, но не спешил открывать глаза. Он сидел в своем кабинете и думал. Слова отца звучали в его голове так, словно пытались прожечь дырку в его сознании.

«Нет иного пути», ? часто говорил Виндор, кричал, был недоволен сыном, а в последнее время соглашался и даже гордился им. Что изменилось?

«Твоя главная сила в том, что ты ищешь свой путь, а не соглашаешься на уже известный, ? словно поддерживали спор слова Аберхары, почти забытые, а теперь восставшие в сознании. – Это трудный путь. На нем невозможно избежать ошибок, главное помнить, чего именно ты хочешь достичь».

? Чего именно, ? повторил Ноктем шепотом и вдруг понял, что он уже и не помнит, что это было.

Он хотел создать сильную страну, избавить ее от тирании и… было что-то еще, утерянное в череде сложных интриг.

Ноктем встал. Ему вдруг почудилось, что он болен, но он не настолько промок, чтобы схватить лихорадку.

«Пока отцу дурно, ты не имеешь права даже на головную боль», ? сказал себе Ноктем и решил навестить Канелию.

Она видела стрелка, она была там и могла что-то знать, а значит он мог позволить себе официальный, пусть и короткий визит. Она была ему сейчас нужна, чтобы хоть немного прийти в себя и понять наконец: стыдиться ему своего гнева на наставника или давить этот стыд.

Приказав страже остаться за дверью, он шагнул в комнату Канелии, пренебрежительно оттолкнув дверь. Ее здесь никто не любил, и Ноктем хорошо это знал. Подстилка короля, бывшая любовница принца. Шлюха в доспехах – так ее называли за глаза, но высказывать подобное громко боялись, веря, что покровительство короля все еще хранит ее. Стража в этом смысле была сдержанней. Им было ровным счетом все равно, лишь бы она хорошо выполняла свою работу. У них были свои законы, и суть их была проста. Плохого воина они могли забить до смерти и сделать вид, что это случайность, но Канелия после обучения доказала им, что способна на многое. Ноктем тоже это видел, но хотел забрать у нее все оружие, потому видеть ее на ногах и с мечом в руке ему было неприятно.

Кенли же не хотела лежать. Закрепив левую руку, она встала. Растворила в воде все тот же коричневый шарик и выпила отвар. Шарики подходили к концу, пила она их, наверно, напрасно, но верить в то, что король не прикажет ей больше пить дурман – не верила, да и детей от наследника опасалась. Смерть от подобных глупостей в ее планы не входила, потеря формы тоже. Раненое плечо, конечно, ныло, но правая рука была цела и могла уверенно держать оружие, потому Кенли в тишине отрабатывала удары.