Оценить:
 Рейтинг: 0

Проводник 2. На другом берегу Стикса

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Странно, почему он решил посоветовать именно меня? – Спросила Аня. – Я его знаю? – Она не могла поверить, что разговор идет именно о ней.

– У вас есть один великий дар, который очень мне нужен. – Павел продолжал жечь. – Вы здесь сидели и ждали работу, верно? Я могу предложить вам работу! Проще говоря нанять, оплата превзойдёт даже самые смелые ваши ожидания. – Пообещал Паша, отхлебнул пива, полез во внутренний карман джинсовки.

– А что нужно делать? – Поинтересовалась Аня, до нее резко дошло, что парень не пустышка, и говорит о деле, а не просто цепляется с бредом, ее опытный нюх внезапно почувствовал запах рисковой удачи, она встрепенулась, заинтриговалась, но все равно осталась напряженно осторожной и слегка напуганной.

– Нужно пойти со мной в поход, помочь одному человеку, который попал в беду. – Ответил Паша.

– Что мне нужно делать там, в походе? Какую работу выполнять? – Спросила Анна, теперь уже пытаясь понять, интересно ей или нет.

– Вы будете для меня фонариком.

– Фонариком? Вы серьезно? – Воскликнула она удивленно.

– Да, именно. – Согласился Паша, объяснил. – Там, куда мы собираемся, есть места, где все на самом деле не так, как мы видим, дела обстоят не так, как мы их воспринимаем, хотя нам кажется, что все в порядке, там коварство и обман, там очень опасно. – Непонятно объяснил он.

– Ну вы, Паша, прям описали нашу страну! – Саркастично перебила его Аня, Паша на это не обратил внимания, продолжил. – У вас, Аня, есть скрытый дар, видеть все, как есть, без вас нам не пройти, поэтому мне крайне нужна ваша помощь, об оплате не беспокойтесь, я надеюсь, что гонорара вам хватит на всю жизнь. Залог того, что я не обманываю, лежит перед вами на столе. – Он улыбнулся, кивнул на драгоценности, Аня улыбнулась в ответ и тихо проговорила.

– Я поняла, можно мне подумать над вашим необычным предложением? Простите, но эту красоту забирайте, я не могу ее взять, еще убьют за нее. – Она улыбнулась.

Паша проигнорировал ее реплику, порывшись в кармане, достал из него листок бумаги и деньги.

– Мне пора. – Сообщил он, добавил. – Вот здесь, – он положил клочок бумаги на стол, – написан мой номер мобильного, только сразу говорю, думай, пожалуйста, не долго, через пару дней мобильник перестанет отвечать. – Предупредил он, бесцеремонно перейдя на «ты», кинул на стол несколько старших денежных купюр. – Здесь с лихвой хватит за пиво, передай, пожалуйста, официанту. Прости, но мне пора, жду твоего звонка! – Паша торопливо встал, развернулся и быстро направился к выходу.

– Эй, а штуки свои забыл? – Крикнула Аня вдогонку, будучи шокированной таким поворотом дел. Но Паша уже не слышал, он успел скрыться из виду, Аня осталась одна.

Взяла в руки клочок рваной бумаги прочла мобильный номер, вздохнула, с опаской покосилась на футляр, отказываясь верить, что это теперь ее. Она отпила глоток вина, зацепила вилкой колечко кальмара из Пашиной тарелки, задумчиво пожевала, кальмар оказался очень вкусным. Потом неожиданно для себя протянула руку, взяла футляр, закрыла его, положила себе в сумку, на душе стало как-то хорошо и в тоже время тревожно, но все равно, что-то там внутри согревало, скорее всего то, что недавно перекочевало в дамскую сумочку. Громко заиграла музыка, она инстинктивно повернула голову. Там, на сцене, музыканты решили в тестовом режиме спеть пару песен, Аня хотела уже идти домой, но нужно было дождаться официанта для расчета. Музыка лилась не торопливо, была приятна и мелодична.

– Евгений Михайлович, папу будем заносить в квартиру?

– Что? Простите?

– Я говорю, нам гроб заносить домой?

– А, нет, спасибо, Эдик. Наверное, просто у парадной поставим. Думаю, на минут пятнадцать, чтобы соседи попрощались, потом все пришедшие сядут в автобусы и на кладбище. – Евгений Михайлович вздохнул, хлопнул бригадира похоронного агентства по плечу, тот в ответ кивнул, отошел на пару шагов давать указания своим подчинённым по телефону.

Евгений Михайлович достал из пачки «Парламента» сигарету, закурил. С неба слегка накрапывал мелкий осенний дождик, было сыро и промозгло, ветер задувал под дорогое кашемировое пальто. Эдик закончил разговор, спрятал телефон, опять подошел к нему.

– Ребята говорят, что морг выдаст гроб с покойным примерно через минут пять, где-то плюс минус минут двадцать на дорогу, думаю, что через пол часа они будут тут. – Выдал он информацию, кашлянул себе в кулак. Михалыч кивнул, показывая, что понял, отошел, пару раз затянулся сигаретой. Подошел к стоящей рядом и не громко разговаривающей о своем группе пенсионеров в военной форме с медалями, их было человек пять.

– Здорово, мужики! – Поздоровался он, каждому пожал остывшие на ветру руки. – Не замерзли, может в дом пойдете? А то как-то холодно тут. – Батю привезут только через пол часа. – Предупредил он.

– Жень, мы тут как-нибудь постоим, покурим. – Ответил ближний к нему дедок, на погонах у него красовался «полковник», другие старики закивали, соглашаясь с ним, дед взял Евгения Михайловича за руку выше локтя, продолжил в полголоса. – Отмучился Миша, теперь легче ему.

– Да уж. – Подтвердил Михалыч, добавил. – Полгода вообще не вставал, хоть и пичкали его дорогими обезболивающими, боли были страшнейшие. – Евгений Михайлович сделал паузу, вспоминая. – Как ни крути, рак поджелудочной – страшная штука. – Заключил он. Окружающие молча закивали, соглашаясь.

– Ладно, Жень, теперь ему лучше, я скажу, он и так хорошо пожил, все-таки уже взрослый был, восемьдесят один, Миша самый старший из нас. Чего только в жизни его не было: и война, и борьба с преступностью, а сколько лет он отдал конторе, отличный контрразведчик. – Старик выделил в своем монологе последнее слово, продолжил. – Скольких орлов воспитал, вон ты какой красавец, твой отец не зря прожил эту жизнь, дай бог каждому. – Успокоил его старичок генерал, стоящий в середине компании, опять все замолчали.

– Хорошо мужики, если что, если замерзнете, проходите в квартиру, там Тамара чай с бутербродами делает. Я пойду к караулу, дам указание что им делать во время прощания с усопшим, нужно, чтобы во дворе выстроились, а начальство уже на кладбище прибудет. – Сказал компании Михалыч, старички снова закивали. Он тоже в ответ кивнул, развернулся, направился к белому пазику, в котором заседало отделение почетного караула.

Дал старшему распоряжение выстроиться как привезут покойного, потом пошел в квартиру отца.

На просторной кухне четырехкомнатной генеральской квартиры хлопотала Тамара с повязанным на голове черным траурным платком из шифоновой ткани. Ей помогали три подруги. Несмотря на полуоткрытое окно, дома было тепло, пахло едой, но все равно по понятной причине квартира лишилась уюта.

– Томочка, пожалуйста, настрогай солдатам бутербродов, и чай, не знаю, в кастрюлю что ли им завари. – Скомандовал Михалыч. Тамара отвлеклась, кивнула.

– Жень, как там дела? – Спросила она.

– Нормально, через минут пять должны привезти, уже все собрались. –Ответил Михалыч. Возникла пауза безделья, не знал куда себя деть, он подошел к окну, посмотрел вниз. С окна открывался вид с третьего этажа на мокрый осенний двор, там внизу группками стояли и разговаривали люди, ожидавшие покойного. Из-за угла во двор плавно и беззвучно въехал черный катафалк, он проехал еще с десяток метров, черным обелиском застыл на месте. В кармане у Михалыча зазвонил телефон, на том конце был Эдик.

– Евгений Михайлович, машина приехала, ребята ждут указаний. – Сообщил он. Михалыч молчал, провалился в ступор. Там внизу черная машина привезла неоспоримое доказательство того, что его отец мертв. До этого мозгом он понимал, что папы уже нет, но сердце упорно отказывалось в это верить.

– Алло? – Спросил Эдик, проверяя слышат его или нет.

– Да, я слышу тебя, прости Эдик. – Михалыч очнулся, взял себя в руки, задвинул тоску подальше. – Выносите папу, я сейчас спущусь. – Приказал он. Стоял, наблюдал в окно, как через некоторое время открылись двери катафалка, оттуда вышли двое молодых ребят в черных костюмах, подошли к корме, открыли заднюю широкую дверь, один из них вытащил складные подставки под гроб, поднес их ближе к подъезду, раскрыл, зафиксировал и расставил, убедился, что они стоят прочно и устойчиво, повернулся, пошел к ожидающим его товарищам для выноса гроба с покойником. Михалыч не стал дожидаться и смотреть как будут доставать и выносить из машины тело, отвернулся от окна, направился на выход, он позвал Тамару и ее подруг с собой.

Отца было сложно узнать, казалось, в гробу лежит другой человек, его лицо исказила маска смерти, оно как-то осунулось, заострилось, посерело. Но все же перед Михалычем лежал папа, горько было осознавать это. Покойник был одет в военную форму с генеральскими погонами, форма лежала на нем идеально, из-под батистового белого покрывала, которое закрывало его почти до груди, выступали носки черных туфель, гроб был дорогой, покрытый коричневым лаком, но полностью открытым, такой хотел отец при жизни. Он дал указания, когда точно понял, что скоро умрет.

Возле подъезда выстроился караул, отдавая дань своему соратнику и товарищу, контрразведчику. Прямо возле ребят сгрудились бабки, соседки по подъезду, они не громко переговаривались, качали головами.

К гробу, шаркая ногами, подходили люди, прощались, отходили, шмыгали носами на холоде. Все было торжественно, тихо и печально. Евгений Михайлович посмотрел на часы, кашлянул, он тоже замерз, подошел к Эдику.

– Эдик, я думаю, что пора. Нужно народ попросить сесть в автобусы, пора выдвигаться на кладбище, у нас уже время поджимает. – Сказал он в пол голоса. Тот в ответ кивнул, показывая, что понял. Михалыч развернулся, направился к караулу, дал указания сержанту грузиться отделением в автобус, объяснил, как им действовать на кладбище. Тем временем, парни – работники агентства бережно понесли покойного обратно в катафалк. Народ рассаживался по теплым, прогретым автобусам, с облегчением занимая места, процессия сворачивалась для переезда на кладбище.

– Тома, не волнуйся, все прошло на отлично, прощание, поминки. Красиво сработал караул с салютом, все прошло, как надо, еды в достатке, людей накормили. – Михалыч успокоил супругу, та сильно разволновалась после похорон, на кладбище ее пришлось отпаивать валерианой. В ответ она ничего не сказала, только кивнула головой. На переднем сидении, рядом с водителем, сидел их взрослый сын Сережка. Приехал на похороны деда из Москвы. Он обитал в столице, был на курсах повышения квалификации, сын молча следил за дорогой.

– Леш, заверни, пожалуйста, на Жукова, там меня высадишь. – Неожиданно скомандовал Михалыч водителю. На него вопросительно посмотрела супруга, уже было открыла рот, чтобы задать вопрос, но Михалыч ее опередил, ответил первым. – Тома, сегодня ночуйте с Сережкой дома, я переночую у отца, пороюсь в его нычках, может деньги где припрятал, да и вообще нужно там побыть, а то мало ли что. Люди знали, что жил один, сегодня его похоронили, квартира лакомый кусок для воров. – Объяснил он, замолчал, потом добавил. – Я хоть свет повключаю, пусть видят, что там живут.

– Я поняла, Жень. Да, все правильно, я не подумала. – Призналась она, добавила. – Я видела у папы шкатулочку с золотом, он прячет ее за баром.

– А ты откуда знаешь? – Удивленно спросил ее Михалыч.

– Пап, по-моему, тут за шкатулочку только ты не в курсе. – Отозвался сын Сережа.

– Дед всегда доставал шкатулку на день победы, там у него звезда героя хранилась. – Добавил он.

– Ясно. – Согласился Михалыч, дальше ехали молча, каждый думал о своем.

Тик, тик, тик, тик, мерно отчитывая секунды, тикали настенные часы, поскрипывая внутри, словно скребясь коготком, ритмично нарушали тишину. Их стрелки показывали без пятнадцати два.

Михалыч сидел на диване, рассматривая старые фотографии. Доставал их из большого, покрытого зеленым бархатом семейного альбома, который лежал на его коленях. В правой руке у Михалыча был хрустальный стакан с виски из дорогой отцовской коллекции алкоголя. Подле него вертикальной тонкой стрункой дымила не докуренная сигарета, забытая до поры до времени в хрустальной массивной пепельнице, расположившейся на журнальном столике из элитного красного дерева. Рядом с пепельницей на столешнице лежала полурассыпанная стопка стодолларовых купюр. Три тысячи Михалыч нашел в книжном шкафу, отец спрятал их между страниц пяти книг. Еще две с половиной тысячи долларов в ванной, в ящике под умывальником, еще тысячу на кухне. Так, по мелочам в рублях тысяч пятнадцать было разбросано по всей квартире. Михалыч отложил фотографию, отхлебнул из стакана виски, наклонился, потянулся за сигаретой, затянулся, сбил пепел, положил ее обратно в пепельницу, откинулся на спинку дивана, в голове шумело, на душе было противно, как-то пусто. Он был очень близок с отцом, искренне любил и уважал его, уважал за мужество и принципиальность, за настоящую мужскую жизнь. Теперь, когда его не стало, Михалыч почему-то не испытывал сильной горечи утраты, ну не то, чтобы совсем, а только слегка, не так, как он себе это представлял прежде, за это сейчас себя и корил. Он закрыл глаза, вслушался в тишину ночи. Тик, тик, тик, тикали часы, от ночной сгустившийся тишины звенело в ушах.

Тук, тук, внезапно не громко постучали в дверь. Михалыч от неожиданности буквально подскочил на диване, мурашки неприятно пробежали по всему телу. Он глянул на часы, на циферблате стрелки застыли ровно на двух. Потом тишина, будто никто и не стучал, только скрип секундной стрелки. Он просидел пять минут в напряжении, насторожившись, пожалел, что не взял с собой штатную охрану, затем немного расслабился, подумал, что это может кто-то из пьяных соседей по подъезду или их друзей. Осмелел, про себя рассмеялся от того, как неожиданно испугался. Потянулся к уже почти истлевшей сигарете, пару раз с удовольствием затянулся, поднес стакан к губам, собираясь еще раз глотнуть виски.

В дверь вновь постучали, только теперь намного тише. Из коридора донеслось какое-то еле слышное невнятное мычание. Осмелев, Евгений Михайлович поставил стакан на стол, притушил окурок, одел тапки, пошел к двери ругаться с ночным нарушителем спокойствия, по пути на всякий случай прихватил мобильный. Дверь открывать не собирался, хотел просто шугануть, пригрозить вызвать полицейских, ну или своих на крайний случай, если не успокоятся.

Он, не торопясь, дошел до двери, свет в коридоре включать не стал, решил прежде глянуть в глазок. Там снаружи постоянно была слышна какая-то возня, на кухне громко заурчал холодильник. Он, не торопясь, со вздохом прильнул к глазку, взглянул, резко отшатнулся. От того, что он там увидел, весь обомлел, побледнел, у него подкосились ноги. Михалыч отошел от двери на пару шагов, часто задышал от внезапной нехватки кислорода, чувствуя, как зашевелились на голове волосы.

В подъезде он увидел своего мертвого отца!
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9

Другие электронные книги автора Александр Викторович Гангал

Другие аудиокниги автора Александр Викторович Гангал