Проводник 2. На другом берегу Стикса

Гена вздохнул от масштаба задания, достал телефон, чтобы позвонить своему другу и напарнику.

– Алло? Валентин Иванович, слышишь меня? – Михалыч звонил своему коллеге из Новосибирска, генерал-майору ФСБ Ковальскому Валентину Ивановичу. Он находился в своем рабочем кабинете с заклеенным пластырем лбом и в белом шарфике поверх военного кителя, шея поднывала, постоянно хотелось кашлянуть.

– Да, Жень, привет, отлично слышу! Что-то случилось? Звонишь в такую рань? – Слышался в трубке сонный голос коллеги. Михалыч бросил взгляд на настенные часы, стрелки показывали, пять.

– Иваныч, прости, дорогой. Тут такое дело и оно не терпит отлагательств, подробности сообщить не могу, сам понимаешь, мне нужна от тебя одна услуга, так сказать конфиденциально, а за мной не заржавеет, ты меня знаешь. – На том конце повисла секундная пауза, Валентин Иванович прикидывал выгоду, от того, что он поможет в личной просьбе своему коллеге.

– Что от меня требуется, Жень? – После раздумий спросил тот серьезно.

– Валя, я попал! – Сердечно признался Михалыч, потом продолжил. – Я в такой ситуации, что просто капец, реально безвыходной, куда ни кинь, везде тупик, просто не знаю, что предпринять, на тебя, Валь, у меня теперь одна надежда. – Он замолчал.

– Так, Женя, успокойся, тебе что угрожают? Твоей семье? – Заволновался Валентин Иванович, продолжил. – Не волнуйся, везде есть выход, какие у тебя проблемы? Разрулим, с нашими-то ресурсами, кто наехал? Амеры? Немцы? Наши? – В телефоне возникла пауза.

– Нет, Валя, тут другое, не хочу тебя впутывать, хватит этого горя мне одному. Нечего тебе в это вмешиваться, слишком опасно. Тут такое, помнишь недели две назад я к тебе заезжал за одной интересной штуковиной? Такой золотой брусочек с кристаллами наверху? – Спросил Михалыч.

– Да, Жень, конечно. – Отозвался Валентин Иванович, продолжил. – Он у нас проходил по странному делу Вячеслава Самойлова, ночного санитара нашей городской психиатрической больницы. Запутанное дело, я же тебе рассказывал о нем, там Самойлов убил ножом свою семью и родителей. Потом уверял, что сделать это его заставил некий демон. Потом Самойлов просил его спрятать в камеру от преследователя с того света.

– А ты куда брусок дел? Неужели не сдал? – Валентин Иванович замолчал, догадался, продолжил. – Знаешь, я ведь тоже подумывал эту штуку у себя оставить, ведь это целое состояние! Но Жень, она слишком чужеродная, неестественная для нашего мира, нехорошая история за ней, понимаешь, от нее веет смертью, прости, что раньше не сказал. – Валентин Иванович замолчал.

– Это линза! – Тихо сказал Михалыч.

– Что? Какая линза? – Смутился Валентин Иванович.

– Не знаю, но так ее назвал владелец, ну по крайней мере я склонен предполагать, что эта вещица его.

– Постой, ты видел хозяина? – Спросил Иванович.

– В какой-то мере да. –Уклончиво ответил Евгений Михайлович.

– Что значит в какой-то-мере, Жень?

– Валентин, послушай, подробности рассказать не могу, по крайней мере пока, потом все узнаешь. Прости, мне нужно, чтобы ты выяснил одну вещь.

– Говори какую? – Чуть раздраженно спросил Валентин Иванович, он был слегка рассержен внезапной скрытностью товарища.

– Валя, мне нужно узнать от тебя информацию. Помнишь, ты мне говорил про психа, который дал Самойлову этот золотой брусок с кристаллами, линзу, потом он исчез, якобы сбежал?

– Да, помню, Жень. – Отозвался Валентин Иванович уже поспокойней.

– А помнишь, когда я уже уходил, ты мне про паренька вслед сказал, что он прямо из камеры исчез, еще про конец света сказал?

– Ну да, помню, а что?

– Слушай, перешли мне личные дела этих двух человек, только срочно по электронке, они очень нужны мне.

– Ты понимаешь о чем просишь? Это засекреченная информация. – Предупредил его Валентин.

– Да, Валь, понимаю, но другого выхода у меня нет. – Он замолчал, ждал ответа.

– Ладно, Жень, только ради тебя. – Вздохнул на том конце Валентин Иванович.

– Жди, в течении часа пришлю. Если сильно прижучит, обращайся, помогу, как смогу. Ладно, пока, звони. – Валентин Иванович положил трубку.

Михалыч остался в одиночестве, повисла томительная пауза. На лбу неприятно жгла ранка, напоминая о кошмарном ночном происшествии, кожа вокруг нее припухла, слегка пульсировала болью.

Зазвонил телефон. На том конце оказался Гена, сообщил, что они с напарником все сделали, что уже все хорошо, что на все про все ушло полторы тысячи долларов. Михалыч про себя отметил, что Гена приврал где-то на триста, но заострять не стал, понимал, какую работу пришлось выполнять парням. На душе стало как-то более-менее спокойно, хотя все равно внутри вовсю звонил тревожный колокольчик. Поблагодарив парней, отправил их отдыхать, дал обоим по три дня отгула. Сам полез проверять почту. В новых письмах нашел то, что ему было нужно, мысленно поблагодарил Валентина. Затем сделал пару звонков в Москву своим однокашникам, которые заседали в высших кабинетах, напомнил о своих услугах, оказанных им. Попросил теперь об услуге с их стороны. Переслал им личные дела людей, которыми интересовался.

Справившись, Михалыч откинулся на кресле, закурил сигарету, пока курил, размышлял. «Осталось только подождать, пока наша могущественная контора доберется до этих двух, вычислит и доставит их ко мне на беседу. Если все получится, то ответ как выбраться из этой удручающей ситуации кроется в одном из них, а может сразу в обоих», – думал он, еще раз затянулся, только сейчас заметил, как он чертовски устал. Взял телефон, позвонил супруге, сказал, что у него все хорошо, предупредил, что дома будет к ужину. Положил трубку на стол, тяжело вздохнул, потушил окурок о пепельницу, встал со стула, направился вздремнуть в соседнюю комнату своего кабинета. Там стоял роскошный черный диван с обивкой из мягкой лайковой кожи, как раз для таких случаев. На диване можно было передремать, когда обстоятельства не позволяли оставить рабочий пост. Он поплотнее закрыл шторы, улегся поудобнее, укрывшись мягким ангоровым пледом, быстро провалился в зыбкий тревожный сон.

Долго поспать не удалось, сосед начал долбить молотком в стену, монотонно и уверенно тюкал с периодичностью десять ударов в минуту. Потом на пару минут зависал, тогда водружалась благословенная тишина, и снова продолжал что-то заколачивать в стену.

Аня просто лежала в постели с открытыми глазами, слушала, как он стучит молотком. Про себя костерила его за то, что он, гад, не дал поспать.

Сегодня утром она прилетела из очередного рейса. Их самолет почти сутки мотался по всей Европе, обслуживая чартеры, компания гоняла своих птичек в хвост и в гриву, чтобы отбить лизинг. Поэтому, после работы Аня приползала домой в буквальном смысле на четвереньках от усталости.

Анна приподнялась с постели, взяла с тумбочки свои наручные часики, глянула на циферблат, стрелки показывали без пятнадцати четыре. Она вздохнула, положила часы обратно, собралась с силами, встала, накинув на себя поверх ночнушки легкий халат из неприятной синтетики, направилась на кухню.

Она жила в съемной однокомнатной квартире в спальном районе на первом этаже. Квартирка ничего из себя не представляла, была бедненькой подуставшей хрущевкой с минимальным набором старой мебели и трескучими полами. На другую, более комфортную квартиру, у нее пока не хватало денег. Но если положить руку на сердце, то она жадничала, думала, что пока и так сойдет, почти половину своего дохода откладывала на потом.

Аня подошла к окну, выглянула на улицу. Там было серо, тучи сплошным покрывалом заволокли небо, казалось, что еще чуть-чуть и они расплачутся холодным промозглым дождем.

Но несмотря на прохладу, за окном оптимистично зеленела живая изгородь, на нее было приятно и радостно смотреть. Дальше взгляд упирался в зеленый забор детского садика и двухэтажное строение с большими окнами за ним.

Аня вздохнула, в голове отдаленно еще жужжали движки самолета. Она отвернулась от окна, взяла со стола прокопченный и засаленный жиром чайник, поставила на огонь, тот в ответ заурчал нагревающейся водой. Открыла холодильник, достала колбасу и сыр, свежий огурец, прихватила касалетку, один из наборов, которыми кормила пассажиров в последнем полете. Положила его на пару минут в микроволновку, тем временем закипел чайник. Из микроволновки пошел запах, Аня поморщилась, самолетная еда уже давно приелась, но лень перевешивала почти всегда. Очень удобно было открыть авиаланч-бокс и быстро перекусить. Усевшись за стол, она принялась за еду, просто смотрела в окно и жевала. За окном пару голубей гоняли между собой краюху хлеба, затем, чего-то испугавшись, стремительно улетели прочь. Дальше туда смотреть было скучно, и Аня отвернулась от окна.

Расправившись с обедом, она облегченно вздохнула, убралась, направилась обратно в комнату. Спать уже не хотелось, тем более сосед не унимался и продолжал стучать. Анна заправила кровать, искоса посмотрела на приготовленные к отъезду чемоданы, вздохнула. «Нужно еще позвонить в компанию, сообщить, что увольняюсь», – подумала она. Взяла смартфон, написала начальнику в телеграмм, что увольняется, что заявление напишет позже. Прочитала свое сообщение, вздохнула, нажала кнопку отправить.

Она решила сбежать домой, осесть, залечь на дно где-то на год. А только потом заняться продажей необычных драгоценностей. При мысли о них она опустилась на край кровати, смотрела на чемодан, там на дне покоился черный футляр. Аня спрятала его туда, так как очень волновалась за себя и ничего лучшего придумать не смогла. Она даже хотела поместить чемодан в автоматическую ячейку камеры хранения, но передумала, ей казалось, что это слишком рискованно.

Прошло уже три дня с той странной встречи с Пашей. С того момента, как Аня потеряла покой. Она ни разу не открывала футляр, боялась, что за ценностями придут, чтобы забрать их обратно себе. Выбьют с ноги дверь и грубо доставят ей массу неприятностей. Поэтому чемодан держала при себе, чтобы быстро отдать обратно сокровища их владельцам. Извиниться и попросить их, чтобы оставили ее в покое. Но пока все было тихо и спокойно, только не в Аниной душе.

Она понимала, что совершенно случайно и не заслуженно стала обладательницей целого состояния и ей выпал шанс пробиться в этой жизни. Но, с другой стороны, также понимала, что можно сложить свою голову в попытке присвоить этот куш себе и его реализации в дальнейшем. Поэтому у Ани возник нехитрый план на первое время. Главным условием успеха являлось то, что о драгоценностях никто не должен был знать. Но несмотря на исходящую опасность, чемодан все время манил, звал к себе, требовал, чтобы она открыла его и достала оттуда заветный, странный и пугающий футляр.

Аня сидела на краю кровати и не могла отвести взгляд от синего пузатого чемодана. Затем чуть наклонила голову, подалась вперед, взялась за его ручку, перетащила на кровать. Уселась поудобнее, щелкнула обоими замками и откинула крышку, не торопясь порылась в глубине сложенных вещей, извлекла на поверхность заветный черный футляр. Он был изготовлен из странного материала, сам по себе уже был интересным, слегка мягким, если надавить пальцем на его поверхность. По фактуре напоминал кожу нубук, на ощупь был чуть теплым.

Ей нравилось держать его в руках, цвет футляра был матово черным, с характерной искринкой на свету. От него исходил чудесный аромат, он был чуть странный, непонятный, но довольно приятный. Футляр был увесистый и объемный.

Аня повертела его, рассматривая и изумляясь качеству материала и сборки, он казался монолитным, единым целым, без зазоров и перекосов. Она отодвинула чемодан, на освободившееся место положила футляр. Одной рукой придержала снизу, а другой просто надавила на верхнюю крышку, как это сделал Паша в ресторане. Футляр слегка вмялся в постель, приятно фыркнул, будто бы внутри у него создалось давление, плавно открылся, выставляя на показ свое сокровище. Эффект был такой же, как и в ресторане, драгоценности буквально застилали глаза, искрились всей палитрой красок, поражали своей красотой и изысканностью.

Аня потянулась, взяла из отделения кольцо, оно туго там засело, чтобы извлечь его из своего ложа, пришлось приложить небольшое усилие. Она одела кольцо на безымянный палец левой руки, отстранила ее подальше от глаз, чтобы полюбоваться.

Как и прежде, вокруг кольца порхали небольшие синие мотыльки, она поводила рукой вправо-влево, играясь с бабочками. Улыбаясь, следила, как они спешили за кольцом, поднесла руку с драгоценностью поближе к себе, замерла, подождала, пока мотыльки успокоятся и усядутся на бриллиант и на ее пальчики рядом. Другой рукой резко зачерпнула, стараясь поймать одну из бабочек, но попытка не увенчалась успехом, мотыльки оказались проворней, взмыли вверх и тут же подлетели к кольцу. Аня не успокоилась, еще попыталась их поймать разными способами, но всякий раз ее попытки не приводили к успеху. Ей было очень интересно знать, на самом ли деле это бабочки или только обманка, простое изображение. Убедившись, что у нее не получается, вздохнула, оставила попытки ловить мотыльков. Потянулась за колье, достала его из футляра, внимательно рассмотрела.

Колье было весьма увесистое, с внушительным красным бриллиантом подвесом, изготовленное скорее всего из разных драгоценных металлов – из золота и платины. Его изысканность просто потрясала. Казалось, что алмазные кристаллы соединяла между собой шелковая паутина, выстраивая их в упорядоченные ряды стильного драгоценного колье. От тепла ее рук кристаллы нежно засветились изнутри, сверкали, жили своей жизнью. Аня удивилась столь интересному эффекту. Слезла с кровати, подошла к старенькому трюмо, стоящему напротив кровати в углу комнаты со стороны окна. Машинально задернула шторы, стала напротив зеркала, еще раз поводила рукой с кольцом по воздуху, следя за мотыльками в отражении. Затем взяла колье обеими руками, накинула его себе на шею, повозившись совсем немного, защелкнула защелку сзади, отошла на шаг, любуясь на себя в зеркале.

Колье просто сверкало, обесценивая ее одежду. Внезапно для себя, она заметила стайку маленьких бабочек, которые непринуждённо порхали вокруг ее плеч, но теперь они были темно-красного цвета, мотыльки не мешали, не отвлекали от колье, а наоборот, скорее дополняли его красоту, привнося некоторую пикантность и сексуальность.

Аня улыбнулась себе в зеркале, ей очень нравилось то, что она там видела. Она отвернулась, подошла к кровати, достала из футляра серьги, каждая серьга имела по два алмаза в подвесе, но они не были тяжелыми, скорее в самый раз. Были изящными, не большими, но все же заметными, подчёркивающими красоту своей хозяйки. Аня одела их, вновь подошла к зеркалу с интересом наблюдая какой эффект будет на этот раз. Не ошиблась, возле ее ушей справа и слева порхали по одной белой бабочке. Она снова улыбнулась. «Как настоящая принцесса!» – Подумала Аня.