– Тебе больно?
– Нога… – Пожаловалась Даша, а я стал успокаивать ее.
– Сейчас мы что-нибудь придумаем. Сейчас, потерпи.
Я поднял голову кверху и увидел, как отец, волк и ворон, молча наблюдали за нами.
– Ну, вот! Теперь все в сборе! – Сказал я и улыбнулся.
Даша улыбнулась мне в ответ.
Глава 8.
– Когда-то очень давно, – рассказывала Даша, – в долине у высокой горы проживало большое племя хантов. Это был миролюбивый народ. Они жили в согласии с природой и соседями. У хантов природа была Богом. Все вокруг для них было живым и даже снег, не коснувшийся земли, считался таковым. Место для стана было выбрано неслучайно. Плодородные земли долины, лес и река – способствовало для успешного проживания и процветания племени.
Так они прожили много лет, пока не стали появляться вооруженные люди. Это были, как правило казаки, отставшие от войска Ермака. Знахари племени лечили больных и раненых воинов и предоставляли им место для проживания. Среди хантов в стане появились русские, украинцы, черкесы и много других людей, разных национальностей. Обжившись, казаки стали притеснять истинных аборигенов, игнорируя законы и нравы племени. Как люди военные, они огородили общину высоким частоколом и поставили сторожевые башни, превратив мирное селение в неприступную крепость. Скоро община превратилась в большую деревню с каменными постройками и сооружениями.
Был у казаков и атаман – лихой вояка Федот. Он был в большом почете у жителей деревни, так как не один раз он показывал свою доблесть и смекалку, защищая деревню от набегов разбойников и татар. Правил Федот железной рукой и был беспощаден к трусам и предателям. Мирные ханты попали ему в опалу. Он считал их трусами и бесполезными людьми и поэтому выгнал племя за периметр крепости и обложил налогом. Федот обязал хантов снабжать деревню пушниной и продовольствием. Зачастую казаки просто грабили беззащитных людей, обрекая племя на вымирание.
Как-то при очередных поборах старый вождь проклял казаков своим заклинанием. В деревне начался мор и народ в крепости стал умирать от неизвестной болезни. Атаман Федот приказал привести к нему старого вождя. Его долго мучили и пытали. Федот требовал от вождя снять проклятие, а тот в свою очередь настаивал на свободе. Не найдя компромисса, жестокий атаман казнил непокорного вождя. На глазах у всего племени он расчленил его тело на части, а всех остальных заклеймил большой точкой на лбу.
Вскоре после этого в крепости случился пожар. Сгорело полдеревни и Федот, обезумевший от злости, приказал вырезать племя хантов. Уцелевшие от шашек казаков, ханты ушли на болото и в тайгу, подальше от жестокого атамана.
Даша тяжело вздохнула и продолжила:
– Мой отец, кстати, тоже был родом из казаков. Его дед и отец были соратниками Ермака. Тогда мы жили у озера Зайсан в небольшой деревне. Жили бедно, в семье было семеро детей, и мы еле сводили концы с концами. Когда отец прослышал о богатой деревни в долине у большой горы, то он и еще несколько семей отправились туда на поиски лучшей жизни. Мы долго шли по бесконечной тайге и часто останавливаясь на ночлег, разбивали лагерь. Казалось, что нашему путешествию не будет конца. Но однажды мы вышли к болоту, за которым возвышался высокий утес. Эта красивая и большая гора была символом солнечной долины. Мы уже праздновали победу, когда на наш обоз напали разбойники. Они грабили и безжалостно убивали всех без разбора. Моя несчастная мать успела спрятать меня в подоле своего сарафана, и я уцелела. Оставшись в живых, я плакала у тела матери. Всюду лежали убитые люди, и я дрожала от страха. Я была еще слишком маленькой, чтобы принять какое-то решение и поэтому оставалась у тел своих родственников и знакомых. От холода и голода я погибала в этом ужасном месте. Но мне повезло – меня нашла женщина с темной точкой на лбу, которая накормила меня и увела к себе домой. Так я оказалась на небольшом острове посередине болота.
Добрые женщины приняли меня, как родную. Бабушка Алсу часто рассказывала мне сказки своего народа. Она учила меня добру и любви ко всему живому. Учила рукоделию и вышиванию, а Ясмин – моя новая мама, учила меня таежной жизни – охоте и рыбалке.
В нашем доме всегда находилось место для животных, которым мы оказывали посильную помощь. Моя мать, часто возвращаясь из леса, приносила разных зверушек. То это был искалеченный заяц, то раненый глухарь, то лиса с капканом на лапе. Но однажды мама принесла двух волчат, потерявших свою мать. Волчица погибла в неравной схватке с медведем. Мы приютили и вырастили щенят.
А когда волки повзрослели и пришло время расставаться, они не оставили нас, а проживали вместе с нами на болоте. Каждый раз уходя в лес они с охотой возвращались к нам, чтобы погреться у огня и послушать бабушкины сказки.
Даша улыбнулась и сказала:
– Да, сказки…
– Алсу, когда они были совсем маленькими, рассказывала им сказки, как детям. А когда, они выросли, то возвращаясь из леса, они ложились у ее ног и слушали ее байки. Так проходило время, и мы сильно привязались друг другу.
Но случилась беда. Как-то ближе к вечеру, когда еще солнце не село за горизонт, в избу ворвался Лунк и стал истерически кричать. Лунк – это старый ворон, который живет у нас незапамятных времен. Он звал нас в лес, и мы последовали за ним. На опушке леса мы нашли чуть живого Ворута и бездыханное тело Еви. На поляне оставались следы схватки. На вытоптанной траве лежали выдранные клочки волчьей шерсти, а место поединка было окроплено кровью. Схватка с медведем для молодых волков оказалась роковой. Еви мы похоронили здесь на поляне, а Ворута забрали с собой.
Чудеса бабушки Алсу возродили волка. Поправившись, он стал выглядеть гораздо больше своих собратьев. Он поумнел и уже не оставлял нас надолго одних. Он оберегал нас и большую часть своего времени проводил с нами. Так проходило мое детство среди дикой природы и дорогих мне людей. Но я не одичала и не стала затворницей. С мамой мы ездили к ее родственникам на Иртыш и там на берегу великой реки мы проводили время с рыбаками и охотниками. От них я узнавала много интересного и нового для себя. Я слушала рассказы об истории и обычаях этого народа, о жизни хантов в Солнечной долине и мудром вожде Фибуле.
– Когда я стала постарше, – рассказывала Даша. – Бабушка Алсу стала меня учить грамоте и знахарскому делу. Я познавала кириллицу и учила глаголицу. Мама брала меня с собой в лес и обучала таежной жизни. Вскоре я свободно ориентировалась на местности и знала способы выживания в тайге. Однажды гуляя по лесу с Ворутом, я увидела заросли папоротника. Он рос на высоком пригорке у большой березы.
Поднявшись на горку, я заметила вдалеке большой утес. Мной охватило любопытство, и я залезла на дерево, чтобы рассмотреть гору получше. Когда кроны молодняка остались подо мной, я увидела великолепный пейзаж. Там за болотом стояла большая гора у подножия которой расстилалась зеленая долина. Рядом протекала речка, упираясь своим началом в небо, а неподалеку расположились строения человека, из трубы которого шел дым.
Не помня себя от восторга, я прибежала домой и все рассказала бабушке. Выслушав меня, она задумалась, а потом, усадив меня возле себя, начала свой рассказ.
Наш разговор поддержала мама, и мы проговорили до утра.
Мы слушали Дашу и замечали, как все становилось на свои места. То, что еще вчера было загадкой, сегодня находило свое объяснения. Оставался вопрос – что заставило Дашу появиться в долине. Но и здесь она не заставила себя долго ждать и поведала нам эту историю.
– Когда бабушка Алсу была совсем маленькой, – рассказывала Даша, – и она с родителями проживала на территории крепости, в деревне появился загадочный старец.
Звали его Лазарь. Люди его называли Божьим человеком. Он проповедовал православие и слово Божье. Его приняли хорошо и вскоре по его совету в деревне построили храм в центре деревни. Но после церковной реформы Никона среди православных появились разногласия. Многие не смирились с изменением канонов и обрядов. Верующие разделились на два лагеря. Кто-то поддерживал реформы, а кто-то нет. На стороне Никона был сам государь и атаман Федот принял сторону реформатора. Многие последовали его примеру, и старообрядцы попали в опалу.
В деревне начались гонения на староверов. Их силой принуждали к новой вере и это часто заканчивалось показательной казнью. Лазарь оставался приверженцем старых канонов церкви. Он проповедовал и призывал верующих не принимать преступных законов Никона. За это Федот изгнал его из храма, а потом за агитацию приказал отрезать ему язык. Но Лазарь не сдавался. Он писал свои проповеди на бумаге и продолжал бороться за свою веру. Обезумевший от злости Федот повелел отрубить ему кисть руки, но этим он только навел смятение в своих рядах. Люди ахнули, когда увидели, как отрубленная кисть Лазаря упала на землю, а пальцы сошлись в двуперстии, приготовленные к крестному знамению. После этого атаман выгнал раненого старца за пределы крепости, пригрозив смертельной расправой за появление его в деревне. Ханты подобрали и вылечили Лазаря. Они дали ему убежище в своей общине за пределами крепости. Здесь он молился и писал свои исторические труды о тяжбах смутного времени. Лазарь быстро подружился с хантами и в каждом доме он был желанным гостем. Его часто встречали с вождем племени. Они подолгу беседовали, сидя у костра, разговаривая на языке жестов. Старый вождь восхищался Лазарем и его непоколебимой верой в своего Бога. Он считал его героем, пострадавшим за веру. Позже вождь рассказывал своим соплеменникам о Лазаре и его подвиге. Он ставил его в пример, как символ несгибаемой веры… Вскоре Лазарь заболел и умер, оставив вождю все свое богатство – книги, иконы и крест. Вождь пообещал ему сохранить его сокровища для потомков.
Лазаря похоронили у подножия большого утеса. Кисть его руки с застывшим двуперстием, которую ханты сохранили после казни, уложили в золотой ларец и вместе с книгами и иконами схоронили в усыпальнице вождей и шаманов. Чуть позже, после того, как вождь проклял казаков, а Федот, расчленив его тело, разогнал хантов, на долину обрушились катаклизмы и стихийные бедствия. Деревня переживала тяжелые времена. Пожары, набеги разбойников и болезни. Люди стали покидать долину, называя ее проклятой. А когда на деревню с неба посыпались камни, уцелевшие люди навсегда покинули это место. С тех пор это место все обходили стороной – боялись, считая его заговоренным.
– Потом появились вы. – Сказала Даша и вздохнула. – Люди, которые не побоялись проклятия старого вождя.
– Но мы об этом не знали. – Оправдывался отец.
– А усыпальница вождей, – спросил я. – Как же сокровищница?
– Вот это и привело меня к вам. – Ответила Даша. – Ханты мирные люди, – продолжала она, – и прослышав о том, что в долине поселились люди, они решили узнать, что за смельчаки отважились на такой поступок. Жребий выпал на нас, и мы с мамой и бабушкой согласились выполнить это поручение. Конечно, это не было прихотью совета вождей – в долине лежат предки хантов и это место для них было священным. А поскольку я не была заклеймена ужасной точкой и являлась православной христианкой, я вызвалась разузнать все о людях, поселившихся в Солнечной долине.
Так я стала украдкой следить за вами и вашей жизнью. Однажды я так увлеклась, что приблизилась слишком близко к вашему жилищу и здесь произошло непредвиденное. Огромный пес набросился на меня, за меня вступился Ворут, а что было дальше вы знаете сами…
После чая Даша нам поведала, что племя хантов решило снять проклятие с долины. Для этого надо было проникнуть в сокровищницу и совершить обряд у праха старого вождя. Трудность заключалась в том, что местонахождение пещеры, где размещалась она было неизвестным, так как план захоронения был утерян.
Святилище племени находилось на месте бывшего поселения хантов, но с появлением казаков племя спрятало гробницу, забросав его камнями и землей. К пещере был выкопан подземный ход, о котором знал вождь и несколько приближенных ему людей. Но каким-то образом о кладе узнали казаки, которые стали разыскивать его, перекопав всю округу. Напуганные ханты разрушили все входы в пещеру, а камень, на котором был высечен план, сбросили в реку, тем самым обезопасив святилище от разорения.
Проклятие старого вождя и страх перед гневом предков, удерживал многих охотников разыскать клад. Со временем о святилище начали забывать и только с появлением людей в долине, заговорили о кладе и его реликвиях.
Вожди долго совещались пока пришли к единому решению. Конец сомнениям положил крест, возникший на горе. Это явление ханты приняли, как знак одобрения предков. Узнав обстановку в долине, ханты решились на переговоры. Они поручили мне оповестить вас о своем решении. Для меня это было в радость, и я отправилась к вам. В лесу я провалилась в яму и вот я у вас.
* * *
Три дня мы были под впечатлением рассказа Даши. Мы были потрясены известием, которое не только проливала свет на прошлое, но и вносило большие перемены в нашу дальнейшую жизнь. В ожидании предстоящего события мы были немногословны. Мы все больше молчали, занимаясь делами по хозяйству. Иногда, обронив несколько дежурных фраз, мы уходили в себя, думая каждый о своем. Отец, как никогда раньше, был молчалив и задумчив. Было заметно, что он переживает о предстоящей встречи с хантами и он, часто поглядывая в окно, цокал языком и поглаживал свою седую бороду. Я же думал о встречи с Дашей, припоминая минувшие дни, проведенные с ней. Мне было немного стыдно перед отцом за то, что я отошел от серьезных дел и думал только о своем личном и сокровенном.
Часто оставаясь один, я вспоминал и рассуждал вслух:
– Как быстро отец вылечил Дашу. И как быстро все пролетело. Будто и не было этого времени, когда я держал ее за руку и говорил слова любви. Это было для меня блаженством. В эти минуты я забывал обо всем и был счастлив замечать, что это взаимно.
– Да! – Сожалел я. – Как быстро пролетело время. Но мы скоро встретимся и все будет у нас хорошо! – Успокаивал я себя, продолжая мечтать о встречи.
Работая во дворе с отцом, я часто посматривал на место, где мы расстались с Дашей. Там за изгородью ее ожидал запряженный волк, а на бревне сидел старый ворон. Я закрывал глаза, представляя картину нашего прощания. Я вспоминал все до мелочей; то, как прилетел ворон с весточкой для Даши, то, как быстро она собралась в дорогу и, то, как я шел рядом, придерживая ее за талию. Я помнил ее поцелуй короткий и нежный, ее глаза, руки и слова: «До встречи, любимый»!
Строгий голос отца вернул меня к реальности:
– Все мечтаешь? Может ты все-таки поможешь мне?
– Иду! – Ответил я и поспешил к отцу.
Глава 9.