Космический наемник

– Я похлопочу за это перед комендантом, – засмеялся надзиратель и громко задудел в медный рожок, оповещая об окончании работ.

Возвращаясь в пещеры, Борехар ни разу не удостоил взглядом Руди, а лишь что-то сосредоточенно обдумывал, изредка выпуская темноватый дым.

После купания заключенных снова развели по камерам, и Аменс остался вдвоем с Буфо. Астроном молчал некоторое время, а затем осторожно, но с блеском в глазах, сказал:

– А здорово ты сегодня Борехара обломал!

– Ты-то откуда знаешь?

– А я все видел! – возбужденно ответил сокамерник. – Давно мне не было так весело.

– О том, что ты видел, не стоит никому рассказывать.

– Но почему? – удивился Буфо. – Пусть все знают, что не такой уж он и крутой.

– Борехар очень мстительный. И если он узнает, что ты был свидетелем его поражения, то просто убьет тебя.

– Жаль, – опечалился Буфо, – но…ты все равно молодец!

– Спасибо. Ты лучше скажи, чем так заинтересовал Борехара?

Буфо поерзал на своем неудобном ложе и потер бородавчатый живот.

– Ну что они там тянут с ужином? Есть хочется, спасу нет, – пожаловался он. – Интересно, что сегодня на ужин? Опять, наверное, полусырое мясо и листик салата. А мне бы сейчас рагу из палуских кувшинок…

– Я тебе задал вопрос, – нетерпеливо сказал Руди. – А ты мне тут про кувшинки рассказываешь.

– Борехар запретил мне кому-либо говорить об этом или иначе пообещал убить меня. Извини.

– Если ты не скажешь, то я убью тебя раньше, – зарычал Руди.

Буфо опасливо посмотрел на Аменса своими водянистыми глазами и со вздохом принялся рассказывать:

– Это случилось несколько дней назад. Прибыл очередной воздухолет с посылками и письмами и, как обычно, выбрали нескольких арестантов для его разгрузки. Счастливчики в такие дни освобождаются от любых работ и лишь принимают прибывший груз, сортируют и разносят по камерам. Естественно, такой чести удостаиваются только примерные заключенные.

Руди кивнул головой, показывая, что он знает об этом. Лично ему во время прошлого пребывания в Стикни не приходилось участвовать в этом процессе.

– Я тоже попал в число грузчиков, – продолжил Буфо. – Я стараюсь соблюдать режим, выполнять рабочую норму и не вступать в конфликты, поэтому меня тоже выбрали. Борехар, который никогда не отличался образцовым поведением, о чем-то пошептался с одним из надзирателей и тоже влился в нашу небольшую группу.

– С каким надзирателем? – задал вопрос Руди.

– С Крапом, ты его знаешь. Когда все было выгружено и воздухолет улетел, то мы принялись разносить ящички, коробочки и конверты по камерам заключенных, которым они были предназначены.На каждой посылке написано имя заключенного, название планеты, с которой он прибыл и отправитель. Один из арестантов оглашает данные и передает бандероль одному из грузчиков, чтобы он отнес ее в соответствующую пещеру. В этот раз таким глашатаем был я. "Борехар, планета Фламмия, отправитель Зорхан", – объявил я очередную посылку и передал ее стоящему передо мной калонийцу. Тот взял ящик и направился к пещере Борехара, который в этот момент не отрывал от него взгляда. К несчастью, калонийцы хоть и исполнительные ребята, но крайне нерасторопны и неуклюжи. Вот и этот запутался в своих ногах и рухнул вместе с посылкой. Борехар, взревев, выпустил огромный факел, подскочил к бедняге, схватил ящик и принялся избивать калонийца. Охрана то ли растерялась, то ли испугалась, но не сделала ни одного движения в сторону разбушевавшегося фламмийца. Истекающий кровью калониец, крутился по полу, пытаясь затушить загоревшуюся одежду. Ему на помощь кинулись несколько заключенных, но Борехар разметал их в стороны, а одного обдал мощным огнем. Наконец, охранники опомнились и все вместе кинулись с электрическими дубинками на фламмийца. Все, кроме Крапа. Борехар под ударами дубинок упал на пол, не выпуская посылку из рук. Через минуту он отключился. Охранники схватили его за ноги, намереваясь оттащить и переправить в Лимток. "Отставить! – раздался голос Крапа, который был старшим смены. – Ему и так уже досталось. Отнесите этого огнедышащего в его пещеру". Охранники повиновались, а Крап взял валявшуюся посылку и куда-то унес. После этого столкновения двоих заключенных отправили в тюремную больницу с сильными ожогами, а Борехар на следующий день был как новенький. Что было в посылке, никто не знает, но сосед фламмийца по камере говорил, что никакой посылки он не видел, а только письмо. "Когда Борехар прочитал письмо, то выпустил струю практически прозрачного дыма, что означало отличное настроение. А такое с ним бывает редко, а точнее –никогда", – делился своими наблюдениями сокамерник.

– Что было дальше? – спросил Руди.

– Дальше? – переспросил Буфо и снова похлопал себя по животу. – Через два дня ко мне подошел Борехар и спросил, действительно ли я астроном? Меня очень удивил его вопрос и я ответил, что да, при чем очень неплохой. "Отлично! – воскликнул фламмиец. – Поговорим об этом завтра на карьре, где нет посторонних ушей". На следующий день, выбрав момент, когда очередной контролирующий охранник удалился, Борехар решил задать мне несколько вопросов. Его интересовали вполне обычные вещи: с какой я планеты, где она находится, нравится ли профессия астронома. "А ты мог бы рассчитать расстояние от одной планеты до другой?" – вдруг неожиданно спросил он. "Расстояние между многими планетами я знаю наизусть, – получил он ответ. – Назови мне планеты." "Ну, например, между Фобосом и Фламмией." "А тебе зачем?" – проявил я любопытство. Он тут же на меня злобно зыркнул, но потом взял себя в руки и спокойно ответил : "Хочу знать, как далеко я нахожусь от своей любимой планеты. Я так давно не был на Родине…" В сентиментальности Борехар никогда замечен не был, и я, догадавшись, что причина интереса в другом, ответил: "Нет, этих показателей я не знаю." "Но рассчитать-то ты сможешь?" "Но все данные будут приблизительные, – осторожно сказал я. – Без астрономических приборов точности добиться сложно." "На первое время меня и приблизительные устроят, – весело ответил Борехар и хлопнул меня по спине. – А теперь иди, работай. Норму никто не отменял."