Загадки Финикии

Набережная в современном Сидоне

Сидонский порт страдал от постоянных наносов песка, поэтому жители города соорудили целую систему каналов и бассейнов. При определенном направлении ветра во внутреннюю гавань прибывала чистая вода, а мутная стекала в отводной канал. Так, гавань очищалась сама собой.

Современный Сидон напоминает рыбацкую деревушку

Любопытно, что в 1935 году, когда акватория Сайды стала затягиваться, сужаться, здесь построили мол, защищавший гавань от подводного течения, приносившего песок. Правда, обойтись без современных землесосных снарядов все же не удалось. Каково же было изумление археологов, когда через несколько лет они обследовали подводные руины Сидона и открыли, что древние финикийцы, защищая свой порт, строили куда более сложные сооружения, чем те, что возвели в ХХ веке инженеры, работавшие в Сайде.

3.13. Нечестивый Ахав и финикийская Иезавель

В библейских исторических книгах финикиянка Иезавель, жена царя Ахава (871 – 852 гг. до н.э.), – один из главных отрицательных персонажей. Ее изображают и отчаянной интриганкой, и жестоким тираном, и хладнокровной стервой.

Так, когда израильтянин Навуфей, у которого виноградник был рядом с дворцом Ахава, отказался продать царю свой сад, именно Иезавель велела до смерти забить строптивца камнями, а потом сказала мужу: «Встань, возьми во владение виноградник Навуфея Изреелитянина, который не хотел отдать тебе за серебро; ибо На-вуфея нет в живых, он умер» (3 Цар. 21, 15)

Когда пророк Илия поднял восстание против поборников чужеземной веры и велел: «Схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся» (3 Цар. 18, 40), и когда все сторонники финикийцев были перебиты, Иезавель поклялась сделать с душой Илии то, «что сделано с душою каждого из них» (3 Цар. 19, 2). Cпасаясь от гнева царицы, пророк бежал в соседнюю Иудею и укрылся в пустыне. По-видимому, он был убит, но его сторонники распустили слух о том, что «понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар. 2, 11).

Именно в годы правления Иезавели и Ахава в Израиле был введен культ Ваала и Астарты. Сотни «пророков Вааловых» (жрецов-язычников) «прельщали» израильтян. Лишь семь тысяч муж ей остались, как сказано в Библии, верны прежней вере. «Всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его» (3 Цар. 19, 18).

Стела Баалйатона, найденная в 1901 году к югу от Тира. Судя по головному убору, на стеле изображен финикийский священник

Самыми страшными проклятиями осыпали Иезавель библейские пророки. Так, пророк Елисей, призывая отомстить «за кровь всех рабов Господних, павших от руки Иезавели» (4 Цар. 9, 7), обещал, что «Иезавель же съедят на поле Изреельском, и никто не похоронит ее» (4 Цар. 9, 10).

Ее и впрямь ждала ужасная смерть. Была она выброшена из окна дворца евнухами и разбилась. «И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее» (4 Цар. 9, 33). Когда же приготовились погребать ее, «не нашли от нее ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук» (4 Цар. 9, 35). Так сбылось слово пророка.

Две с половиной тысячи лет прошло, а этот рассказ все еще пышет неугасимой ненавистью. Кто же была эта любительница «нарумянить лице свое и украсить голову свою» (4 Цар. 9, 30)?

Иезавель росла во дворце, где прежде жил тот самый царь Хирам, с чьей помощью и чьим искусством был воздвигнут храм в Иерусалиме. Ее отец, Итобаал, был жрецом Астарты, но затем сам стал царем в Тире. Как и другие правители Тирской державы, он поддерживал дружеские отношения с израильтянами, чье государство давно уже распалось на два царства – Израильское на севере и Иудейское со столицей в Иерусалиме. Его распад лишил Тир важного политического союзника и торгового партнера. Доступ к Красному морю был потерян.

Израильский царь Амврий (Омри) (875 – 871 гг. до н.э.) стремился в неспокойное для Ближнего Востока время укрепить свою страну и заручиться дружбой с финикийцами, а для этого женил своего сына Ахава на дочери тирского царя, соединив династическим браком два государства. Подобный союз с Тиром был обусловлен внешними трудностями. Отпав от Иудеи и став самостоятельным государством, Израильское царство вплоть до правления Ахава постоянно сталкивалось с Иудеей.

Амврий правил из Самарии, новой столицы страны. Она господствовала над двумя важнейшими путями, один из которых вел на север, в Финикию, а другой на восток – от прибрежной средиземноморской долины к Иордану. Особое значение имели связи с Финикией, которые К. Кенион справедливо рассматривала как «последний всплеск финикийской цивилизации в Палестине».

«Самария, – пишет К.Кенион, – была обустроена как новый город, над которым доминировал царский квартал, изукрашенный мастерством финикийских ремесленников. Археология дает лишь дразняще отрывочные представления о нем, поскольку последующие постройки уничтожили его почти полностью, но мы можем мысленно реконструировать картину двора Ахава и Иезавели, роскошь которого возбуждала такой гнев пророков».

Красавица Иезавель, выросшая в одном из самых «открытых» городов мира, казалась «белой вороной» в провинциальной Самарии. Ведь к Иезавель как нельзя лучше подходят следующие слова советского историка И.П. Вейнберга: «Древневосточному… горожанину были свойственны известный динамизм, проявлявшийся в значительной восприимчивости к новому, к «чужому»… заметный гедонизм… явная интеллектуальность, о которой свидетельствует настороженно-критическое отношение ко многим традиционным ценностям».

Ахав, храбрый солдат и хороший военачальник, был настолько захвачен умом и обаянием жены, что полностью подпал под ее влияние. Он решил просветить свой народ и привить ему новую религиозную культуру. «И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии» (3 Цар. 16, 32).

Сам Ахав, впрочем, продолжал веровать в Яхве, но делал все, чтобы расположить к себе влиятельную общину финикийцев, проживавшую в Самарии. Местом поклонения финикийским богам стал храм Мелькарта в Самарии («капище Ваалово»). Порядки, введенные «нечестивым Ахавом», обрадовали финикийцев, а вот израильтяне возмутились. Их общее мнение выразил пророк Илия: «Возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом» (3 Цар. 19, 14).

Однако Ахав думал совсем о другом. Все его мысли занимала Ассирия. Грозный царь Ашшурнасирпал II (883 – 859 гг. до н.э.) шел войной на соседние страны. Угрожал он и Израилю. Готовясь к возможной войне, Ахав укреплял союз с Финикией. В ожидании войны он примирился в 868 году до нашей эры с Иудейским царством и выдал свою сестру Аталию (Гофолию) за наследного принца Иорама.

В то же время царь Ахав много занимался строительством. Он велел укреплять города, сооружать амбары, конюшни и водопроводы. Не забывал царь и об украшении столицы. Так, он расширил дворец своего отца, Амврия, и возвел знаменитый «Дом из слоновой кости» (3 Цар. 22, 39), где поселился вместе с женой – Иезавель. Дворец Ахава мало в чем уступал роскошным дворцам ассирийских царей. Работы искусных резчиков по слоновой кости – изящные плитки – украшали помещения дворца и мебель. Очевидно, именно благодаря своей необычной внутренней отделке этот дворец получил такое название.

В 853 году до нашей эры сын Ашшурнасирпала и его преемник, Салманасар III (859 – 824 гг. до н.э.), попытались подчинить себе всю Сирию и Палестину. Тогда израильский и иудейский цари объединились с арамейским правителем Венададом II и победили ассирийцев в долине Оронта. Перед той битвой Ахав выставил десять тысяч воинов и две тысячи боевых колесниц – чуть ли не половину всех войск союзников.

Однако Ахав был, пожалуй, самым противоречивым израильским царем. При нем Израиль стал одним из сильнейших государств Ближнего Востока, но даже победа над ассирийцами не принесла Ахаву всенародной любви. Виной тому была внутренняя политика, проводимая им. Он «делал… неугодное пред очами Господа более всех бывших прежде него» (3 Цар. 16, 30).

Народ отнесся к его начинаниям совсем не восторженно. Страна оказалась во власти богатых финикийских купцов. Израильские крестьяне нищали и вынуждены были продавать свою землю, переселяясь в города. Все чаще они проявляли недовольство, а иноземная царица стала объектом их ненависти. Среди знати также нашлось немало консервативно настроенных людей. Все они мечтали о возврате к прошлому, к традиционным ценностям израильского народа. Особенно же возмущена была новыми порядками влиятельная каста жрецов. В стране, где процветало лишь капище Ваала, эти священники были никому не нужны.

В принципе финикийская религия была не внове для израильтян. Еще их отцы и деды могли, будь на то желание, веровать в Баала. Так, во времена царя Соломона израильтяне, помимо Яхве, вправе были поклоняться самым разным богам: «Астарте, божеству Си-донскому, и Милхому, мерзости Аммонитской… Хамосу, мерзости Моавитской… и Молоху, мерзости Аммонитской» (3 Цар. 11,5 – 7).

Разумеется, и тогда пророки Израиля не одобряли многобожие. Однако пока цари твердо правили страной, их противники могли лишь тайно возмущаться происходящим. Все изменилось со смер – тью Ахава, всегда и во всем защищавшего Иезавель.

Через несколько лет после кончины царя его противник, пророк Елисей, помазал на царствование военачальника Ииуя (845 – 818 гг. до н.э.), промолвив: «Погибнет весь дом Ахава» (4 Цар. 9, 8). Так и случилось. Сторонники пророка выбросили царицу Иезавель в окно. Так окончила свои дни самая знаменитая финикиянка.

Ииуй же со сторонниками пошел «в город, где было капище Ваалово. И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их. И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово… И истребил Ииуй Ваала с земли Израильской» (4 Цар. 10,25 – 38). И финикийская вера никогда уже не возвращалась на эту землю. Все отношения с финикийскими городами были прекращены. Ассирийскому же царю Ииуй стал выплачивать каждый год дань, получив за это некоторую самостоятельность.

«В первой половине IХ века до нашей эры, – комментирует те бурные события Ю.Б.Циркин, – в еврейском обществе началось движение за признание Йахве не только верховным богом евреев, но и вообще единственным истинным богом… Окончательно еврейский монотеизм утвердился позже. И со времени его утверждения говорить об общности религиозных представлений евреев и финикийцев уже не приходится».

3.14. Пробираясь в капище Ваалово

Что же представляла собой религия, отвергнутая израильтянами? В кого верили финикийцы?

К сожалению, мы знаем о культах и религиозных ритуалах финикийцев меньше, чем о религии многих других народов древности, – в основном потому, что собственно финикийская литература до нас не дошла. Мы вынуждены восстанавливать облик финикийской религии по сообщениям античных авторов, по библейским книгам и текстам, найденным при раскопках Угарита. В этих текстах изложена угаритская мифология, родственная финикийской. Финикийцы почитали практически тех же богов, что и угаритяне. Лишь имена их произносили иначе. Так, угаритского бога Илу они называли Элом, а Балу – Баалом.

Еще одна проблема, мешающая нам понять исконную финикийскую религию, заключается в том, что мы не можем отличить истинно финикийские элементы от заимствований из других культов. Длительное господство Египта привело к тому, что финикийцы испытали сильное влияние египетской религии.

В Финикии почитали множество самых разных богов, чьи имена, как правило, свидетельствовали об их могуществе: Эл («Бог»), Баал («Хозяи н»), Милк («Царь»), Адон («Г осподи н»). Подли нное и мя божества финикийцы боялись произносить, считая, что прогневают его. Кроме того, назвать бога по имени значило призвать его к себе. Смертный же не может лицезреть бога; он непременно погибнет, увидев его.

Таким образом, мы не знаем доподлинно названий многих финикийских богов. Например, верховный бог именовался просто «Богом». Его супруга звалась «Богиней» (Элат). Другие боги назывались «Царями» (Малк или Милк) или «Хозяевами», «Владыками» (Баал).

Сфера власти любого баала была ограничена; он хозяйничал на определенной территории, – например, властвовал над страной или городом, повелевал судьбой племени или народа или же правил некой стихией. Среди богов мы находим и «Владыку севера» (Баал-Цафон), и «Хозяина неба» (Баал-Шамим), и «Хозяина жара» – бога солнца (Баал-Хаммон). Каждый клочок земли, каждый ручей, каждое дерево имели своего владыку. Божественные покровители имелись у каждого города.

Для современных историков утаивание имени богов весьма затрудняет исследование финикийской религии. Как признавал Ю.Б. Циркин, «ни в одной области истории финикийской культуры нет столько неопределенностей и гипотез, иногда совершенно недоказуемых, сколько в истории финикийской религии конца II – I тысячелетия до нашей эры… Сам характер источников, до нас дошедших, и их фрагментарность не позволяют до конца постичь религию финикийцев».

Отсутствие политического единства в Финикии лишь увеличивало число почитаемых богов и богинь. Раздробленность страны находила свое отражение в религиозной обособленности. Каждая община имела своих божеств-покровителей, чаще всего триаду богов – верховного бога с супругой и сыном. По мнению Ю.Б. Цир-кина, появление подобных триад «объясняется, скорее всего, перенесением на божественный мир представлений о минимальном количестве членов семьи – мать, отец, ребенок». Это придавало верованиям определенное своеобразие, некий местный колорит. Самобытность культа вполне соответствовала самостоятельности городов-государств.

Такие триады имелись в ряде городов: в Тире, Сидоне, Арваде, Библе. Например, в Библе среди руин храма Баалат найдены три колоссальные фигуры божеств. По надписям установлено, что в бронзовом веке третьим великим божеством в Библе, наряду с Баал-Шамимом (Баал-Шамемом) и Баалат, был Решеф.

В Тире в VII веке до нашей эры существовала следующая троица богов: Баал-Шамим, Баал-Малаки и Баал-Цафон. Так, в договоре тирского правителя с ассирийским царем Асархаддоном сказано, что в случае нарушения договора тирийцами эти боги «поднимут свирепый ветер на их корабли… лишат их снастей, вырвут их якоря, а их самих потопят в море великой волной потопа».

Баал-Шамим считался владыкой небес и возглавлял список богов в Библе, Тире, Карфагене, но не пользовался особой популярностью у местных жителей. В Х веке до нашей эры тирский царь Хирам воздвиг в его честь золотую колонну. Баал-Малаки считался морским божеством. В честь него, возможно, был назван один из финикийских городов в Испании – Малага. Баал-Цафон был в этой троице самым почитаемым богом. В сирийском Угари-те его называли Силачом Балу, а его дворец находился на горе Цафон (Цапану).

Лишь некоторые боги почитались за пределами своей общины, например, Астарта, Йариху, Йево. Так, известны были Астарта Си-донская и Астарта Тирская.

Морские боги, в том числе Йево, особенно почитались в Беру-те. Имя этого бога явно напоминает ветхозаветного Йахве (Яхве). Сходны были и их занятия: Йево правил бурным морем, а Йахве первоначально был богом бури.

Со многими божествами были связаны тотемические представления: либо их самих отождествляли с животным, растением или предметом (например, Эла уподобляли быку), либо те становились атрибутами бога.

Боги древней Финикии были во многом подобны человеку. Они любили собираться вместе и пировать, наслаждаясь мясом и вином. В свою очередь, люди могли обращаться к богам и нуждались в них. Они возводили для них жилища – храмы Божьи, – радовали их песнопениями и приносили им жертвы и дары.

По-видимому, высшим существом был Эл. Он царствовал, но не управлял. Он был самым могущественным богом и в то же время менее других богов проявлял внимание к тому, что творилось на земле. Он властвовал над всей землей, но вот отдельными территориями, народами или явлениями управляли другие боги, которым он поручил эту власть. А потому популярность Эла – «бога далекого и равнодушного» – у финикийцев была невысока. В I тысячелетии до нашей эры его почитают лишь в Беруте и Библе – городе, который, как считалось, был основан Элом. У Эла четыре глаза (по два спереди и сзади) и четыре крыла, два из которых сложены. Он одновременно спит и бодрствует: два глаза у него открыты, а два закрыты. Можно отметить, что еврейский бог Йахве отождествлялся именно с Элом. В Книге Бытия он буквально назван Высшим Элом, Творцом неба и земли.

Среди различных ипостасей Баала наиболее известны две – Адонис (так его называли в Библе) и Мелькарт (в Тире). Мы поговорим о них отдельно. Не менее популярен был у финикийцев Эшмун. Он считался богом-покровителем Сидона. Около Сидо-на, у источника Йидлал, находилось одно из самых знаменитых святилищ Эшмуна. Оно занимало площадь в 3500 квадратных метров и достигало высоты 20 метров. Его украшали колонны с резными основаниями и капителями. Развалины его были открыты в 1901 году в шести километрах от древнего Сидона. Согласно надписям, найденным здесь в 1901 – 1904 годах, храм построен по повелению Бодастарта, преемника упомянутого выше Эшмуназара.

По сохранившимся руинам можно судить о замысле древних зодчих. Храм высился на левом берегу реки Эль-Авали, возносясь над всей окружающей местностью. Рядом имелись небольшие культовые постройки. Древнейшая из них – бассейн, выложенный из камней. Посредине его было изображено божество. Вода в бассейн поступала в основном по подземному каналу. Здесь была устроена сложная водопроводная система. Мозаичные полы, выложенные в эллинистическую или позднее, – может быть, в византийскую эпоху, придавали святилищу нарядный, веселый вид.

Эшмун был связан с миром смерти и воскресения. Он излечивал от смерти, а если не побеждал ее, то помогал душе умершего обрести блаженство и избавиться от страданий. Эшмун и сам пережил смерть. По легенде, он был юным, прекрасным охотником. Спасаясь от Астарты, воспылавшей к нему страстью, он кастрировал себя и погиб, но богиня с помощью животворящего тепла воскресила его и сделала богом. Таким образом, Эшмун отчасти напоминает Адониса. Его культ был широко распространен в финикийском мире. В Карфагене Эшмун занимал центральное место.