Пропавший в чёрном городе

Вернее, даже два.

Оставалось только справиться с ними – и можно было уезжать.

Тем же вечером прибежала Варя и с порога радостно закричала.

– Мишка, только что сказали, что в пионеры нас не в школе принимать будут, а на мамином комбинате! Двадцать второго апреля, в день рождения Ленина! Мы торжественное обещание там прямо в шёлковом цеху, на глазах у всех рабочих, давать будем! Я слова уже наизусть учу!

Мишка к этому мероприятию готовился давно, больше месяца уже как начал.

Он знал, как трудно было после войны найти настоящий пионерский значок, как его сестрёнка хотела носить настоящий значок, но не вырезанный из картона или сделанный из какой-нибудь консервной банки, а хороший, тяжёлый, красивый. Поэтому он нашёл в газете "Пионерская правда" точный эскиз, выпросил у слесарей из своего инструментального цеха кусочек латунной пластинки, сам выпилил ножовкой по металлу правильную звездочку, обработал её бархатным напильником, точно процарапал на ней буквы «Всегда готов» и пламя пионерского костра. Всё остальное пространство на звёздочке, вокруг букв, Мишка очень старательно закрасил тёмно-красным лаком, крохотный пузырёк которого взял под самое честное слово, всего на вечер, у заводского электрика, дяди Петровича.

Значок получился очень красивым!

Мишка представлял, как Варька будет визжать от радости и как полезет его обнимать, когда он покажет ей такой хороший значок.

А потом он громко ругался в комитете комсомола, требуя себе направление в Кёнигсберг…

Через некоторое время, когда уже всё решилось и Мишка сидел там, ждал, пока ему оформят нужные документы, он обратил внимание на коробочку, на столе у той самой девчонки, которая испуганно спрашивала у него про Иваныча.

– А это что такое?

Мишка потянулся к коробочке, но девчонка прикрыла её ладошкой.

– Пока никому нельзя… Это новые пионерские значки, нам их из горкома для ознакомления прислали, всего две штуки.

Девчонка отвечала в заводском комитете комсомола за учёт, была принципиальной, но к Мишке относилась хорошо.

– Я хочу поговорить с тобой, Миша, о важном… Ты готов меня выслушать?

– Всегда готов.

Минка ухмыльнулся.

– Я же серьёзно!

– И я тоже.

– Обещай, что ты больше ругаться ни на кого не будешь! Это неприличный и недостойный настоящего комсомольца стиль поведения! Знаешь, один древний учёный сказал, что тот, кто доказывает грубо, не доказывает ничего. Я на себе несколько раз эту мудрость проверяла – всё правильно, всё сходится! Обещаешь, что и там в своём Кёнигсберге…

– Он не мой, он наш, советский!

– Ну, в общем, обещай вести себя там, среди других, незнакомых людей прилично, а то опозоришь всю нашу комсомольскую организацию, на весь наш прославленный комбинат тень бросишь!

– Хорошо, обещаю, что не брошу тень. Так что это за значки такие у тебя лежат?

Девчонка улыбнулась.

– Это новые значки для пионеров, их только в прошлом году утвердили, скоро всем уже будут вручать. Вот, смотри, костра на них уже не стало, остались только три языка пламени, которые символизируют дружбу, интернационализм, труд и готовность к защите Родины! А серп и молот такие же, какие и на государственном флаге нашей страны.

– Дай мне один значок! Очень нужно! Дай!

Мишка потянулся к столу.

– Я же уезжаю в далёкие края, а сестрёнку послезавтра принимают в пионеры. Вот ей память обо мне будет!

– Варюху?! Твою? В пионеры?

Девчонка всплеснула руками.

– Она же всегда крохой была, пуговкой, а вот…

– Дай значок. А то я не сдержусь и с горя буду ругаться в Кёнигсберге на всех людей самыми последними словами!

– Дурак ты, Мишка! Для твоей сестрёнки я и так бы значок тебе дала, а ты такое тут говоришь…

– Извини. Действительно, я дурак.

– Вот, держи значок. Секретарю я скажу, что потеряла один…

– Спасибо! Я тебя ни за что не подведу, ты очень хорошая…

Последние апрельские дни в Москве тоже получились очень тёплыми.

В выходной, вечером, прошёл небольшой дождик, а в понедельник, с самого утра, зелени на улицах сразу стало неожиданно много.

Варька не могла идти спокойно.

Хохотала, прыгала, стуча новенькими сандаликами по асфальту, кружилась, размахивая руками.

Красивое ситцевое платьице, с кружавчиками.

Весёлые бантики.

А Мишка шёл строгий, в брюках, в белой рубашке.

– Давай, завернём на минутку в одно местечко, а? Тут недалеко…

Варька сразу же замолчала, обеспокоилась.

– А мы не опоздаем?!

– Сказал же, что всего на минутку!

Мишка знал, что за дальним комбинатовским забором есть небольшой ничейный дворик, так, не совсем жилой, проходной, приходилось иногда бегать через него на работу. Дворик был солнечным, тёплым, со всех сторон загороженный заводскими корпусами и какими-то длинными кирпичными стенами. Ветра там никогда не бывало, после зимы в этом дворике, раньше, чем в других местах на их улице, стаивал снег, а летом – в жаркой, душной тишине громко гудели пчёлы, стрекотали в низкой городской траве кузнечики.

Поэтому там раньше всего распускалась сирень.

– Вот, держи!