Свеча над пропастью

– Вот так и решился.

– Но должность вам здесь предложили хорошую.

– Да.

– И надолго к нам?

На лице Онежского появилась довольная улыбка. Весь его вид словно говорил: «Смог бы я в Москве в мои годы стать старшим следователем по особо важным делам прокуратуры. Зато покручусь здесь годика два и вернусь в столицу. Но въеду в нее уже на белом коне!»

– Сейчас, Виктор Иванович, вы увидите другой Алексеевск, – Рыков опять почему-то засмеялся.

Машин на улице становилось больше, Алексеевск действительно менялся на глазах. Теперь это был город больших красивых зданий и бесконечных рекламных вывесок. В глазах Виктора можно было прочесть: «Неплохо! Очень неплохо». Рыков незаметно посмотрел на соседа и подумал: «Похоже, он не столь опытен. Не может скрыть эмоций. Совсем еще мальчишка».

А у Онежского вновь, как в поезде, возникло странное ощущение, что он все это видел. Эти дома, улицы кажутся такими знакомыми, будто он уже не раз проезжал здесь. Сейчас должен быть перекресток… Точно! Но где? Когда?…

Виктор опять вспомнил свой старый сон. Странный, похожий на терем дом, картины на втором этаже. На одной из них изображен город. Именно этот город!

Машина остановилась у светофора, теперь глаза Виктора скользнули по яркой афише. На ней – женщина в шляпе и облегающем трико. И ниже надпись: «Только на нашей сцене…» Женщина словно ответила ему заманчивым взглядом: «Приходи, не пожалеешь!»

Однако Виктору никогда не забыть и другой ее взгляд, полный ужаса и боли. Шелковая накидка-удавка сомкнулась на ее шее, а сорвать ее она не в силах! Женщина с картины!..

– Понравилась, Виктор Иванович? – усмехнулся Рыков. – Наша местная знаменитость, Глория. Конечно, Глория это только ее псевдоним. Настоящее имя Маша. Мария Александровна Нестерова.

– Красивая женщина.

– Полгорода влюблены в нее.

– Этих мужчин можно понять.

– А ведь она не так молода.

Онежский ничего не ответил, он не переставал думать о странном стечении обстоятельств. Григорий Семенович тоже сделал паузу, по-своему истолковав молчание Виктора.

С центрального проспекта машина свернула в лесную зону. Около небольшого белого здания Рыков остановился и сказал:

– Приехали. Это гостиница, в которой вы пока будете жить. Условия хорошие, хотя и не столичный шик…

– Все нормально, – однако в голосе Онежского слышались едва заметные снисходительные нотки.

Рыков проводил Виктора в номер, действительно оказавшийся неплохим, помог разместиться и пожелал приятного отдыха:

– Особых развлечений в городе нет, но при желании их найти можно. – Григорий Семенович хитро подмигнул. – Посетите ночной клуб «Волшебный сон», где выступает Глория. А завтра приступите к работе, товарищ майор. Да, если что потребуется, вот мои контактные телефоны. Пока вы не обжились, я несу за вас ответственность перед начальством.

– Спасибо, Григорий Семенович.

– Кстати, – Рыков вновь подкрутил свой ус, – вечером у нас с женой небольшое торжество. Приглашаю.

– Неудобно, мы едва знакомы.

– Никакого неудобства, Виктор Иванович. Делаем одно дело, очищаем город от нечисти. Поэтому я за настоящую дружбу. Так я вам звоню и заезжаю?

– Григорий Семенович, право слово…

– Звоню и заезжаю! – в который уже раз за небольшой промежуток времени Рыков засмеялся и исчез.

Оставшись один, Виктор постарался проанализировать то, что уже случилось с ним в Алексеевске. Какие удивительные, нет, какие необъяснимые вещи: дома центральных районов, точно материализованные с картин старого особняка, женщина… Ее псевдоним Глория!

А поведение Григория Семеновича?.. Почему он так лезет в дружбу? Действительно такой искренний человек или тут что-то другое? И почему упорно строит из себя неуемного весельчака?

«Сколько же загадок готовит мне Алексеевск?» – подумал Онежский, наблюдая за шумящей за окном листвой.

За размышлениями Виктор вдруг вспомнил, что он еще не завтракал.

Рыков докладывал руководству первые впечатления о новом сотруднике из Москвы. Виктор похож на карьериста, многое у него написано на лице. Явно заинтересовался Марией Александровной Нестеровой. Либо он – отъявленный бабник, либо – романтик. Характеристика «романтика» не отбрасывалась руководством. По их сведениям Онежский и был таковым в институте. И он действительно парень карьерный: уже кандидат, работает над докторской, решил здесь занять должность, которая явно не соответствует его званию.

– По-моему, он долго в Алексеевске не задержится, – предположил Григорий Семенович.

– А вы уверены, что он не играет, что на самом деле он не таков, каким кажется?

Рыков развел руками:

– Постараюсь сблизиться с ним. За рюмкой хорошего коньяку язык развязывается даже у самых «молчаливых».

– Один наш сотрудник учился с Онежским.

– Я знаю, Цветков.

– Говорят, они даже дружили.

– И что?

– Но потом поссорились. Так по крайней мере утверждает сам Сергей Владимирович. Он даже не поехал встречать Онежского. Однако… Цветков человек непростой. Из-за чего они поссорились? Причина, причина! Если из-за пустяка… Не такие это люди, чтобы ссориться из-за пустяка.

– Если я правильно понял, надо выяснить, не осталось ли между ними какой-либо связи?

– Нет! Не остались ли они друзьями?

Весельчак Рыков отдал честь. Но теперь на его лице не было и тени улыбки.

Глава третья

Прыжок зверя

Она посмотрела на груду хрусталя, на невесомые фарфоровые чашки, на новую мебель и подумала: «Если бы можно было все это разбить и спалить. Но вместе с этим спалить и свое прошлое. Спалить, чтобы не осталось и воспоминаний. Безделушки, безделушки… разве они стоят тех маленьких жизней?!»

Она заметалась по квартире… Три комнаты, заставленные разными дорогими вещами. «Господи, что же я наделала?! Как я могла жить с этим столько времени?! И вот я окончательно попала в их лапы!»

Каждый идет на преступление в силу каких-то причин.