Зона абсолютного счастья

– Это точно, испугалась.

– Ты не знаешь почему.

– Он нехороший человек.

– Что значит не хороший?

– Это значит, его надо опасаться.

– Чего же именно от него можно ждать?

– Того, что он может сделать плохо.

Чанг понял, что разговор идет по кругу. Квон либо был настолько туп, что не мог рассказать, почему надо бояться Ук Бо, либо просто морочил ему мозги потому, что не хотел обсуждать какой–то секрет, связанный с шофером.

– Это связано с тем, что он не пьет?

– Да с этим тоже.

– Он что может рассказать о нас начальству или госбезопасности?

– Нет, этого не будет.

Чанг прекратил разговор, так толком ничего и не выяснив. Что же такое может быть у Ук Бо если его надо бояться, но он не заложит человека? Все это было странным.

***

Отверженным быть лучше, чем блистать

Чанг сильно ослабел. Начала побаливать старая рана на ноге и он чуть прихрамывал. Парень уже несколько дней работал грузчиком, но почти ничего не ел. Попробовал он обратиться с просьбой, поделиться пайком с Ук Бо, но тот отдал свои продукты куда–то на сторону, там ему готовили, там он и питался. Вообще Ук Бо был какой–то мутный парень, при общении с ним чувствовалась скрытая угроза. Из–за чего так получается, Чанг до конца не осознавал, но ощущал себя в присутствии шофера неуютно, напряженно. Можно было конечно обменять бутылку водки, привезенную из дома на еду, но еды хватило бы на один раз. Водку следовало приберечь для особой ситуации.

На третий день работы Чанг, во время обеденного перерыва, сходил на местный рынок. Цены были такие, что ничего стоящего из продуктов на свои деньги он купить не мог. Вот разве, что парочку клубней корейской редьки – дайкона. Но что это была за еда? При постоянной физической нагрузке нужно было есть что–то более существенное. Иначе недолго и свалиться.

На свое счастье Чанг заметил, что у бабушки, которая торговала хурмой, рядом с прилавком на ящике лежало штук пять помятых и перезревших плодов.

– Почем, ваша хурма, уважаемая, – спросил Чанг.

Бабушка ответила, показывая на хорошие плоды.

– Нет, вот те, похуже.

Помятая хурма оказалась впятеро дешевле. Чанг ее, конечно, купил. Ел ее медленно и с наслаждением. Сохранить про запас такую хурму было невозможно, поэтому пришлось съесть всю. Пища пошла впрок, голова больше не кружилась, и молодой человек спокойно доработал до вечера. Но на следующий день бабушки на базаре не оказалось. Чанг остался без еды.

Сосед Чанга по комнате Ли заметил, что с парнем творится неладное, но все что он смог предложить товарищу это немного воздушной кукурузы с чаем.

– Что ж ты деньги из дома не взял, дурья башка, – выругался Ли, от возмущенья перейдя на ты.

– Я жене все оставил, себе только на сигареты взял. Я ведь мужчина. Рассчитывал на здешний паек.

– Не знаю, на что ты рассчитывал, но так и загнуться можно.

– У меня с собой маленький телевизор есть. Думал его здесь продать, в крайнем случае.

– Уже этот случай настал.

– Понимаю.

– Чего ж не продаешь?

– Кому? Ты, к примеру, купишь?

– Нет. Да и у нас в "Шалфее" вряд ли кто купит.

Они немного помолчали. Потом вышли в коридор и закурили.

– Кстати, а почему это здание называют "Шалфей"? – спросил Чанг.

– Это еще со времен японцев. В нашем общежитии были их казармы, а там где магазины при оккупантах был ресторан "Шалфей". Вот с тех пор и пошло.

– Ясно. Может ты сможешь поспрашивать у кого–то не нужен ли им телевизор. А то я все время на работе, ты то вроде посвободнее.

Действительно Ли по сравнению с Чангом и даже с Квон Хун Хёном работал совсем немного. Он почему–то был на особом положении в ТБП.

– Хорошо, поспрашиваю, – согласился Ли.

Но продажа телевизора дело долгое, а уже вечером во время разгрузки новой партии лимонада на склад, у Чанга закружилась голова. Он чудом ничего не разбил, но упал на пол без сознания. Квон сначала рассердился думая, что напарник претворяется. Но потом понял, что все серьезно и сам в одиночку разгрузил машину.

Чанг поплелся в общежитие и не раздеваясь лег в кровать. Очнулся он от того что его кто–то дергает за руку:

– Это ты Квон? Неужели сейчас утро?

– Нет, глубокая ночь.

– Тогда отстань и дай поспать.

– Ты ужинать, Инженер, хочешь?

От этих слов Чанг окончательно проснулся.

– Ты мне что–то принес?

– Нет. Пойдем.

Стараясь не шуметь, они пошли по коридору в одну из комнат. Там их ждала Се Ула. При свете фонарика Чанг с трудом ее узнал. Свет она почему–то не включала.

– Пришли, – сказала Се Ула и без лишних слов сунула Чангу тяжелый мешок. Сон освежил молодого человека, и он достаточно уверенно поднял мешок. Квону достался ящик, и судя по тому как он крякнул, то же не из легких.

Се Ула, светя фонариком, пошла вперед, Чанг с напарником двинулись следом. Из «Шалфея» они вышли через заднюю дверь, довольно долго шли пока не наткнулись на телегу запряженную лошадью. Всю поклажу погрузили на повозку, потом сделали еще одну ходку, но уже с вещами полегче.