Зона абсолютного счастья

Квон пошел обедать в общежитие, там, как он рассчитывал, жена приготовила ему суп из морской капусты и лапшу. Чанг покурил во дворе, потом тоже пошел в комнату.

В комнате был Ли, он лежа на кровати, и слушал музыку. Парень приветливо помахал Чангу рукой.

– Слушай, Ли. Мне, почему–то, не дали талоны на паек.

– Так их давали нам вчера. Тогда же и выдали по ним продукты. Так, что в следующий раз талоны будут через полмесяца.

– Не мог бы ты одолжить мне пару килограмм риса или кукурузы? Как только в следующем месяце я получу паек – сразу отдам.

– У меня нет.

– Как – нет? Тебе не дают талоны на паек?

– Дают.

– Ты, что, их потерял?

– Нет, я их отдал.

– Как, отдал? Может быть, продал?

– Нет, просто подарил твоему напарнику Квону.

– Почему?

– Он очень просил. А я не люблю готовить.

– Ты что, будешь у него обедать?

– Вот еще! Чтобы я ел то, что приготовила его грязнуля–жена. Меня от одного запаха ее стряпни вырвет.

– А где же ты питаешься?

– В ресторанчике на углу.

– Так зарплаты грузчика хватит, разве что на два–три обеда там.

– Ты ошибаешься, зарплаты хватит лишь на один обед, – усмехнулся Ли, – ты попроси Квона одолжить еды. У него должна быть крупа. Я видел, он вчера тащил к себе.

Чанг выпил кипятка, заварив туда немного трав, и пошел в комнату к Квону.

– Слушай, Квон. Одолжи пару килограмм крупы до следующего пайка.

Пока напарник собирался с мыслями, за него ответила его маленькая и неопрятная жена Арым:

– Мы все уже отослали родственникам. Себе оставили совсем немного, не знаю, как и до конца месяца дотянем.

Чанг посмотрел на бегающие глаза напарника, сделал вид, что поверил, и промолчал.

Арым по–корейски значит "красота", это имя для этой женщины звучало, как насмешка. К тому же, в комнате действительно отвратительно пахло. Запах показался Чангу очень знакомым. Увидев, как Чанг принюхивается, Квон вскочил:

– Идем быстрее, если опоздаем, то нам влетит.

Они спустились вниз, но шофера пришлось ждать еще минут десять. Наконец они забрались на машину под брезент и тронулись в путь.

– Ты «инженер», не переживай, – фамильярно обратился Квон к Чангу. Они сидели в машине, на одной лавке, раскачиваясь в такт движению, и время от времени сталкиваясь лбами.

– Инженер?

– Все уже знают, что ты ехал в центр инженером, а оказался у нас грузчиком.

– Это временно.

– Это – навсегда.

– Не понял?

– За три дня до тебя в центр приехал сынок важных родителей из Пхеньяна и занял твое место.

– Откуда ты знаешь?

– У меня жена работает в конторе. Такие вещи узнают быстро. Контракт у тебя и у нынешнего инженера на три года. Приехали вместе, вместе и уедете.

– Но полковник говорил…

– Полковник на такой работе, чтобы говорить правильные вещи. А тебе надо думать головой. Поэтому единственное, на что ты можешь рассчитывать, это место техника–ремонтника у нас. Оно действительно скоро освободится.

– Это то место, где работал Ли, пока его не перевели в грузчики?

– Да. Там сейчас работает Парк Тэ Янг. После работы будешь ходить к нему в мастерскую осваиваться.

– Это тебе, что, сам начальник сказал?

– Можешь считать, и так. Я у начальства в большом авторитете, не то что Ли.

– А что ты имеешь против Ли? Он тебе свой паек отдал, а ты так о нем неуважительно отзываешься.

– Отдал потому, что он лентяй. Не хочет сам готовить. Привык к легкой жизни.

– Где привык?

– В Пхеньяне, где же еще.

Машину тряхнуло на ухабе и разговор сам собой умолк. Больше чем о Ли и его жизни, Чангу хотелось узнать о вчерашнем случае, об арестованном человеке. Но это была запретная тема. Госбезопасность никого просто так не арестовывает, и обсуждать такое можно было лишь с самым близким другом и наедине.

«Хорошо, что милой со мной еще нет, и она не стала свидетелем этой сцены», – подумал Чанг. Действительно, его мечта об идеальной семье, в которой будет счастье, не смотря на все бури этого не предсказуемого мира, никак не вписывалась в действительность, где старика уничтожают из–за какой–то книжки.

Машина подъехала к переезду и остановилась.