Неожиданный наследник

Неожиданный наследник
Александр Яманов

Иоанн Кровавый #1
1764 год Российская империя. Екатерина II недавно стала единовластной самодержицей. Бывший император и её муж неожиданно «скончался» от геморроидальных колик. Сын заблаговременно отстранён от власти, дабы страну не сотрясали ненужные заговоры и интриги аристократических группировок. Несмотря на позорный сепаратный мир Петра III, страна победила в Семилетней войне. Россия находится в зените славы и могущества. И это только начало будущего блистательного правления некогда скромной немецкой принцессы. По крайней мере, так думают в Европе. Начинается новый виток интриг по перетягиванию на свою сторону столь грозной державы. Но вдруг, что-то пошло не так.

Попробую изобразить не «всезнайку/нагибатора/семерых однимударом», а более достоверного героя. Без роялей не обойтись, ведь это АИ. Но и прогрессорство должно быть вменяемым и соответствовать техническому развитию эпохи.

Александр Яманов

Неожиданный наследник

Пролог

Сегодня в обычно шумных и многолюдных залах Большого Царскосельского дворца было необычно тихо. Вернее, подобное происходило уже несколько недель подряд. По роскошным анфиладам, недавно перестроенным великим Растрелли, не фланировали придворные, а в залах не звучала музыка и смех. Если днём дворец посещали многочисленные чиновники и вельможи, то вечером его жизнь замирала.

После пышной коронации новой императрицы, состоявшейся два года назад, редкая неделя в Царском Селе проходила без какого-нибудь приёма. Пусть резиденция считалась летней, но многочисленные придворные слетались сюда, будто мотыльки на огонёк, оживляя каждый уголок огромного дворца. А тут вдруг гнетущая тишина и ощущение пустоты.

В небольшом кабинете собрались люди, которые сейчас определяли политику огромной державы, раскинувшейся от Балтики до Аляски. Вернее, это были одни из самых верных соратников, на которых могла положиться Екатерина. Желающих проявить себя и даже умереть за милости императрицы хватало. А вот людей, умеющих думать и молчать, было гораздо меньше. Да, в кресле, изготовленном французскими мастерами, расположилась самодержица всероссийская, более двух лет самостоятельно правившая огромной империей.

Хозяйка кабинета, одетая в весьма скромное платье, примостилась возле голландской печки, положив ноги в изящных туфельках на специальную подставку.

Напротив царицы сидело пятеро мужчин очень разных внешне и внутренне. Всех их объединяла безусловная преданность императрице. Если Алексей и Григорий Орловы просто сделали ставку на немецкую принцессу, возглавив заговор, возведший её на престол. Но с ещё двумя вельможами дела обстояли сложнее. Глава Тайной экспедиции Шешковский[1 - Степан Иванович Шешковский (1727–1794) – руководитель российской политической полиции (Тайной экспедиции) в течение 30 лет (с 1764 года). Доверенное лицо Екатерины II: тайный советник, состоявший «при особо порученных от её императорского величества делах».] и генерал-прокурор Сената Вяземский[2 - Князь Александр Алексеевич Вяземский (1727–1793) – один из доверенных сановников Екатерины II, в качестве генерал-прокурора Сената, следивший за расходованием казённых средств и имевший репутацию неподкупного.] заняли свои должности благодаря безупречной службе и репутации неподкупных людей. Оба получили назначения в этом году и пока убеждали Екатерину, что она сделала правильный выбор. А сенатор Суворов[3 - Василий Иванович Суворов (1705–1775) – деятель тайной канцелярии, генерал-аншеф, сенатор, генерал-губернатор Восточной Пруссии в 1761–1762 годах. Отец генералиссимуса А. В. Суворова.], расположившийся между этой парочкой, всегда был её надёжной опорой и сейчас ведал политическим сыском, дополняя и помогая экспедиции. Злые языки поговаривали, что Василий Иванович поставлен наблюдателем за главным опричником державы. Впрочем, произносились такие речи шёпотом и исключительно в узком кругу.

Последние дни дались Екатерине нелегко. Дело в том, что она не могла более помыслить себя без сладкого ощущения, которое даёт власть. Это чувство буквально впиталось в её душу, доставляя удовольствие сродни физическому. А ещё императрица давно убедила себя, что судьба выбрала именно её, дабы справедливо править миллионами людей. Но вдруг удар, которого никто не ждал. И дело не в каких-то заговорщиках или вражеском войске, стоявшем у стен Санкт-Петербурга, что звучало как чистая глупость. Ибо Российская империя в нынешнем виде сама могла отправить армию на штурм любой европейской столицы.

Ларчик беспокойства царицы открывался просто. Её десятилетний сын слёг с тяжёлой простудой, незнамо как приобретённой в августе. Состояние цесаревича ухудшалось с каждым днём, и сегодня лейб-медик сообщил, что Павел Петрович окончательно обессилел, впав в забытье. Мальчик даже перестал стонать и метаться в горячке. Священник уже причастил так и не пришедшего в себя наследника. Консилиум лучших медиков Российской империи тоже был непреклонен – её сыну осталось жить не более двух дней.

Именно это и стало причиной тайного совещания с самыми преданными людьми.

Не сказать, что Екатерина была бесчувственна. Она по-своему любила сына, который с годами всё более походил на своего отца, столь ей ненавистного. Только власть была дороже ребёнка и других людей. Но именно от мальчика, умирающего в соседнем крыле дворца, зависела её судьба. Ведь без него она лишалась всех оснований на престол.

Можно сколько угодно рассуждать, что ребёнок не может править и потому короноваться должна его мать. Только без Павла она становилась никем. Вряд ли кто-то назовёт Екатерину узурпаторшей, но это пока. И никто не гарантирует ей спокойного правления в стране под названием Россия.

Поэтому, будучи правительницей, в первую очередь заботящейся о благе государства, она собрала самых верных сторонников. Кстати, троица старших по возрасту вельмож видела в ней не только возможность возвыситься. Настрадавшись от непонятных и необдуманных указов Петра, царство ему небесное, они вполне осознанно пошли на преступление, лишь бы избавить империю от самодура и предателя.

– Господа, я собрала вас здесь, дабы обсудить приключившиеся обстоятельства, – Екатерина, наконец, нарушила повисшую в кабинете тишину, – Как люди государственные и заботящиеся о благополучии вверенной нам господом державы, мы обязаны принять решение. Моё сердце разрывается от боли, но медики утверждают, что Павел доживает последние часы. Дай бог, если всё обернётся вспять.

Императрица показательно перекрестилась, глядя на икону Николая Чудотворца, установленную в углу. Присутствующие как один дружно поддержали Екатерину размашистым крёстным знаменем. После небольшой паузы хозяйка земли русской продолжила.

– Александр Алексеевич, как человек наиболее опытному в юридических делах, тебе держать первое слово.

Князь Вяземский сразу подобрался и быстро оглядел присутствующих. Он не особо любил Шешковского с Суворовым, но понимал необходимость для державы в столь честных и решительных вельможах. С братьями всё было ясно, и генерал-прокурор старался лишний раз с ними не заговаривать. Хотя Алексей Орлов небесталанен и может принести России немало пользы.

– Я вижу только один выход, Ваше Величество, – тихо произнёс князь, – Мы все будем молиться за выздоровление Его Высочества. Но в случае трагической развязки нам придётся освобождать шлиссельбургского узника. Можно вернуть из ссылки его младшего брата и объявить наследником. Но что тогда делать с заключённым? А других приемлемых для державы ходов я не вижу.

Екатерина мысленно усмехнулась, едва не выдав свои чувства. На самом деле судьба «шлиссельбуржца» давно решена. До мятежа, во время которого его должны устранить, оставалось всего два месяца. Более года она готовила этот прожект, старательно избегая привлекать к нему своих главных сподвижников. И тут такая насмешка судьбы. Нет, в душе она понимала, что державе нужен наследник. Только названный Вяземским человек был последним в списке претендентов, которых она готова утвердить. Но князь одновременно был прав. Иного выхода просто нет.

Поэтому не высказала никаких эмоций, ибо знала, какую персону предложит Вяземский. Присутствующие вельможи тоже промолчали, разве что её любимый Гриша скривил лицо.

– Все понимают, что у правительницы должен быть наследник. Это успокоит общество. Иван – не коронован и особой опасности для разрушения нынешней политической ситуации не представляет. В крайнем случае, вернём из ссылки Петра или Алексея Антоновичей[4 - Антон Ульрих Брауншвейг-Вольфенбюттельский (1714–1776) – принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский, отец российского императора Ивана VI Антоновича, генералиссимус Российских войск (11 ноября 1740 – 6 декабря 1741). Племянник прусского короля Фридриха II, двоюродный брат российского императора Петра II.], – повторил уже сказанное, явно нервничающий князь.

Дипломатический пассаж генерал-прокурора вызвал очередную мысленную усмешку императрицы. Понятно, что общество не только потребует наследника в случае смерти её сына. Многие придворные группы с радостью окунутся в интриги. Ибо появление персоны такого уровня совершенно меняет нынешние расклады политического пасьянса. Сделав небольшую паузу, Екатерина посмотрела на Шешковского. Главе Тайной экспедиции хватило намёка, чтобы обозначить своё мнение.

– По моим данным, Иван безумен или близок к этому. Большую часть времени он находится в полубессознательном состоянии, периодически говорит с самим собой, иногда смеётся или кричит, а затем впадает в беспамятство. Его братья и сёстры также скорбны умом с самого детства. Особой опасности они не представляют. Но в свете сложившейся ситуации я бы перевёз всё семейство в столицу. Ими легко управлять и нельзя позволять кому-то подобраться к этим простодушным людям.

Увидев очередной молчаливый вопрос императрицы, Степан Иванович тут же пояснил.

– Ваше Величество, в случае трагичного исхода, появится большое число желающих воспользоваться моментом. Посему считаю, что лучше держать внуков Анны Иоанновны под рукой, – улыбка Шешковского больше напомнила змеиный оскал, если такой есть на свете, подумала Екатерина, – И нам будет легче выявлять и ловить всяких бунтовщиков, кои сразу появятся. Уже сейчас в салонах наблюдается повышенное оживление. Пока всё ограничивается сплетнями, но это только начало.

– Вот, суки! – не выдержал Григорий Орлов и ударил кулаком по столику, едва его не сломав, – Всё им неймётся! Антоновичей на царство захотелось? А ты значит, свои игры сразу задумал? Чего ещё?

– Успокойся, Гриша, – сразу одёрнул фаворита младший брат, – Степан Иванович дело говорит. Лучше всех возмутителей спокойствия держать при себе, дабы знать их намерения. Пусть брешут и сплетничают. Когда придёт время, возьмём за жабры наиболее дерзких.

Императрица благодарно кивнула более умному представителю семейства Орловых, и перевела взгляд на Суворова.

Судя по всему, сенатор хотел отсидеться в сторонке или обойти стороной столь щекотливый вопрос. Но сейчас не время играть в дипломатию.

– Раз нет других вариантов, то предлагаю согласиться с предложением князя, – Василий Иванович даже сразу переложил ответственность на Вяземского, – Другой вопрос, что нам делать далее? Иван безумен и ему двадцать четыре года. Его братья тоже не юнцы. Как быть? Не держать же их в клетке? Но подобные наследники России без надобности. Значит, необходимо подумать об их потомстве, путь это и звучит грубовато. Из их детей уже можно воспитать достойных людей, передав им в будущем права на престол. Только надо тщательно подойти к выбору кандидаток в невесты. А далее оградить детей от тлетворного влияния наших придворных. Эти испортят и собьют с толку кого угодно. Но пока наследником стоит признать Иоанна.

Екатерина задумалась и несколько минут молчала, повернувшись в сторону подсвечника, освещающего небольшой кабинет. Она прекрасно понимала, что русское дворянство, так лихо поддержавшее её при перевороте, может быстро изменить своим пристрастиям. А находящийся рядом наследник и его семья, станут хорошей возможностью по выявлению бунтовщиков и заговорщиков. По идее, он будет самым обыкновенным заложником, выполняющим её повеления и служащим прекрасной ширмой. Подобная ситуация не так уж плоха. Но что-то смущало её разум при обсуждении кандидатуры Ивана. Она читала отчёты его надзирателей и никак не могла избавиться от ощущения некой неправильности.

– Господа, я приму решение немного позже, – произнесла императрица и в последний момент заметила знак, поданный Алексеем, – Жду вас с докладом послезавтра. А братья Орловы пусть останутся.

Трое вельмож вскочили со своих мест, облобызали протянутую ручку и быстро удалились. Екатерина же посмотрела на Алексея, надеясь, что верно поняла его знаки.

* * *

– Есть у меня задумка, – произнёс младший Орлов, – Она позволит не бояться Ивашку и его братьев. Суворов всё верно сказал насчёт поиска невест. Да только Василий Иванович мыслит слишком узко, всё больше о государственном благе печётся. А нам надо думать глубже. И в первую очередь, как обезопасить ваше правление. Это, конечно, если Павел Петрович не выживет. Прошу простить за излишнюю откровенность, если мои слова вас расстроили. Касаемо самой ситуации, то есть у меня одна мысль.

По мере изложения прожекта Алексея Екатерина сначала удивилась жестокости и цинизму замысла, но быстро нашла себе оправдание. Ведь именно на неё возложена тяжкая ноша по управлению Россией. И ни один человек не должен стоять на этом пути. Она одобряла план Орлова, надо только всё хорошо обдумать. Но вдруг своё слово решил вставить её любимый Гриша.

– Это не по-христиански! – воскликнул старший из братьев, – Одно дело держать царевича в каземате и совсем другое задумывать подобное! Лёшка, ты о чём глаголешь?

Императрица в очередной раз поймала себя на мысли, насколько различаются братья. Алексей предложил замечательный выход из создавшейся ситуации. Пусть он и выглядит весьма неприглядно. А вот старший Григорий сразу начал возмущаться. Жалко, что она так ошиблась, выбирая себе опору. Именно Алексей больше подошёл бы на роль фаворита. Но Гриша ей люб, ведь сердцу не прикажешь. Что же делать?

– Алексей Григорьевич, пока утвердим твою затею, – наконец ответила императрица, – А с твоим братом я обсужу всё позже.

Тут раздался стуку в дверь. Влетевший в залу дежурный офицер был бледен и с трудом выдавил:

– Его Высочество скончался!

Глава 1

Сентябрь 1764 года, Шлиссельбургская крепость, Российская империя.

Кап-кап. Эти надоевшие звуки, будто молотком били по голове. Видать, снова протекает крыша, и чинить её пока не собираются. Оно и немудрено, ведь осенью опять натечёт воды и придётся начинать сначала. Или осень уже наступила? А какой сейчас вообще месяц? Хотя, неважно. Я давно потерял счёт даже годам. Сколько меня здесь держат, одному богу известно.

Странно, что я выпал из своего обычного забытья. Ведь так хорошо уйти в мир грёз и не видеть опостылевший и полутёмный каземат, пропитавшийся нечистотами. Сам я давно не замечаю ужасного запаха, идущего от моего тела или гнилого матраца, служащего мне постелью. Но кривая рожа надзирателя, который входя в каземат, обматывает её платком, говорит о многом. Охранник думает, что я ничего не замечаю. В том числе плевки в миску с варевом, которое не стала бы есть даже собака. Сначала мне приходилось изображать некую отстранённость, дабы уйти от назойливого внимания тюремщика. Но затем сладкое забытьё стало отдушиной, позволившим не обращать внимания на происходящее вокруг. Далее я перестал понимать, где сон, а где явь.