Лабиринт. Феникс

– Огонь!

Получайте, гансы! Вас сюда не звали. Здесь вам не Европа, французами не пахнет! Чего с нас взять? Дикари-с!

Проорал:

– Отставить стрельбу! К машинам! Быстро-быстро!

Пассажир легковушки лежал у открытой двери, судя по всему, схватив чемодан с документами, попытался выпрыгнуть, а попав под раздачу, застыл там, где смерть застала. Мотоциклы в хлам, гансы на небесах, даже правки не потребовалось.

– Ну, кажись, с почином нас…

Пулеметчики с трудом выкарабкались на дорогу. Вавилов бросил ладонь к пилотке, доложил:

– Товарищ лейтенант, ваш приказ выполнен!

– Ай, молодца десантура! Так держать! Пополнишь запас патронов, и догоняйте на марше. Лейтенант Иловайский, портфельчик прибери, выстраивай личный состав в прежнем порядке следования.

– Есть…

Н-да! С этими тремя парнями ему подфартило. Сейчас двигаясь в замыкании, пока что контролируя прибытие не догнавших отряд пулеметчиков, размышлял над их судьбой, незримой нитью связанной с его лабиринтом.

Иловайский, он же, Сергей Голубев, старший лейтенант. «Там» был обычным взводным «Ванькой» в десантном разведбате. Женат, жену и сына имеет, и это его слабое место. Никак не может понять, что все в прошлом. Думает, что если сюда попал, то и отсюда выбраться сумеет. Наивный чукотский мальчик! На Каретникова постоянно оценивающе смотрит, потому как внешность командира, его молодость напрягает и вводит в смущение. Ничего, притрутся друг к другу.

Музыка Иван, как говорится – в девичестве Сергей Качанов. Рядовой, военная специальность до переноса – снайпер. Характер спокойный, рассудительный, но вовсе не флегма какая. По рассказу Голубева, из них троих, казалось, легче всего перенес «попадалово» в эту действительность. Лейтенант считает, что это оттого, что в прежней жизни никого не осталось. Мать с отцом еще в глубоком детстве в пожаре сгорели, а дед, который, в общем-то, и воспитал Качанова, перед самым окончанием школы преставился. И хоть родни в поселке, в котором жил, было полно, но это все для пацана не то.

Вавилов Олег, тоже рядовой, Генка Спицын. Склад ума технический. Кстати, и в армию из института загремел. Родители подсуетились, спрятали сыночка-проказника от какой-то там нехорошей ситуации с участием милиции, а он вместо службы на Дальнем Востоке со всей командой в Афганистан слился. Не посмотрели, видать, что из благополучной семьи, что незаконченное высшее, что спортсмен-дельтапланерист. Звери! Так полтора года в рядах непобедимой и легендарной и отпахал. Осенью домой бы уволился. Еще в «учебке», перед отправкой «за речку» сдружился с Сергеем. Может, потому как противоположности притягиваются. Генка – полная противоположность Качану. Веселый, шебутной, на руку скор. Иной раз может сотворить чего, а потом думать начать… На гражданке «родоков» полный комплект, с бабками, дедками, тетками, дядьками, даже племянниками обзавестись успел…

– Сто-ой! Привал.

А чего не передохнуть, если отрядная «обуза» уже давно орет, как заведенный будильник. Снова, небось, по шею засралась и жрать хочет. Данилов ее под плащ-палаткой за спиной несет. Они с докторицей оба за это сокровище ответственны. Кстати, и с документами пора ознакомиться, вдруг там интересного чего нароет.

Расположился под натянутым над головой плащом. Согласно обстановке, нанесенной на найденной карте, враг попытается отсечь наши войска от линии укрепленных районов. По стрелам и обозначениям боевых частей должен быть усилен нажим со стороны ударной группировки фашистов, наступавшей вдоль шоссе Ровно – Шепетовка. Предполагалось вынудить войска наших 5-й и 6-й армий двигаться в расходящихся направлениях и тем самым увеличить разрыв между их флангами. По замыслам штабистов, на стыке останется группа неизвестного Каретникову генерала Лукина, которую войска вермахта, якобы обтекая с обоих флангов и при полном окружении, должны были добить. Посетовал про себя на то, как у немцев разведка работает.

– Что скажешь? – спросил своего заместителя.

Десантник сказал то, к чему был склонен и он.

– Я, конечно, не великий стратег, но принеси мы сейчас карту в штаб фронта, положение не сильно бы исправили. Смотри. – Пальцем повел по изображению местности. – Прорыв вражеских войск сначала к Острогу, а затем к Ровно грозит нашим войскам тяжелыми последствиями. Вот направление удара танкового клина, который нацелен на вот этот… Такого обозначения не помню.

– Так обозначена армейская группа какого-то Лукина, – пояснил Михаил.

Зам, приняв пояснение, кивнул, продолжив размышлять вслух:

– Клин подперт дивизиями шестой немецкой армии. Острие клина фашистских войск сковано атаками наших мехкорпусов с флангов. Как-то странно наши построили оборону. Если части Лукина сомнут, дальше до самого Киева у нас ничего нет. При некотором раскладе, враг может выйти в глубокий тыл главным силам нашего фронта. Ну, а что нас касается, мое мнение такое, нам здесь пройти сложно будет.

– Что предлагаешь?

– Попробовать пробиться в расположение вот этого мехкорпуса.

* * *

Война застала табор к юго-западу от Львова. Раньше проще было, могли кочевать по всей Польше, Румынии, Венгрии и дальше на запад, если к тому душа лежала. А душа у цыгана вольная как ветер! Не сидится на одном месте. Да так уж получилось, что когда границу сместили и Советы, прирезав добрый кусок территории, выставили границу, табор промышлял в Бессарабии. Вот и застряли по эту сторону «нитки». Геза вспылил тогда на родовую ведунью, чуть ли не с плетью накинулся. Почему, мол, не смогла предостеречь? Теперь с закрытой территории с лошадьми, детьми, повозками вырваться ой как не просто будет. Ляля даже после того, как стегнули от души, не слишком обиделась. Чего с мужчины возьмешь? Мужчина мыслит по-иному, воспринимает не всегда так, как надо, делает часто по-своему, в угоду мужскому эго. Пояснила, все идет как надо. И табору помаленьку откочевывать на восток просто необходимо. Почему? Озарение у нее! Да-да! Обычно баро прислушивался к советам старой шувани, да только незадача в их отношениях случилась, будто кто специально ром золотом поманил, предоставив им неограниченный фарт. Где украдут, где погадают, а где и обмен в свою пользу проведут. Ляля чуть ли не на колени перед баро вставала.

– Э-э! Чем хочешь заклинаю тебя, уводи табор!

– Фарт! Сливки соберем, откочуем.

– Чтоб тебе повылазило, старый черт! Или не слышишь, чем воздух напитан?

Не послушал.

…Лошадей гнали, как никогда, да разве от судьбы убежишь? Их с самолета расстреливали, по полю, как зайцев гоняли, а солдаты чужой армии поизмывались, ограбили не хуже, чем разбойники на большой дороге. Но этим не кончилось. На полевой дороге попали в расставленную ловушку. Немаки с местными заставили повернуть и под стволами препроводили в большое село, а там вытаскивали из кибиток и, как скотину в хлев, загоняли в католический храм.

Вот оно – предначертанное! Когда увидела глаза главного чужаков, одетого во все черное, с меткой черепа с костями на картузе, поняла, что завтрашнее утро будет для всех их последним. Никого не пожалеют.

В большом красивом помещении костела народу нагребли разного, яблоку не упасть. Мужчины, женщины, дети. Кто ругается, кто плачет, а кто, участь свою чувствуя, молится. Ляля у стены уселась, в раздумье наблюдала за всем происходящим, перебирала в памяти возможные варианты выбраться из цепких лап смерти. Сама бы ушла. Только зачем ей такая жизнь, если весь род землею укроется? Закрыла глаза. Что делать, судьбу принимать? Или… Можно попробовать. Получится, вытащит остальных, а нет… так вместе со всеми…

Отрешилась от всего. Поднялась на ноги. Открыла глаза. Шагнула. Легко-то как! Давно в теле такой легкости не испытывала, словно помолодела. В теле? Обернулась. У стены, закрыв глаза и, казалось, не дыша, сидела она сама. Усмехнулась. Ну что ж, самое легкое, что умела, и, не пользуясь, давно подзабыла, она сделала, осталось правильно распорядиться этим. Оставив свое бренное тело, пошла в сторону больших дверей.

На улице вечерние сумерки встретили цыганку. Отметила про себя, что лошади исчезли, а площадь перед костелом так и заставлена их повозками. Кому они теперь нужны? В охране стояли и местные, и солдаты, видеть ее они не могли. Разве можно увидеть фантом? Ей пора, времени совсем мало.

Пересекла площадь, ощущая в астрале близость к селу места силы, но там вряд ли кого нужного ей найдешь, да и само место нейтрально. Оно не хорошее и не плохое. Может выручить, а может и погубить. Прошла по мосту, ускоряя передвижение. Как-то все непривычно и страшно! Неведомая сила все больше и больше наваливалась на нее, нагоняя страх, заставляя повернуть назад. Этого делать нельзя… Становится действительно страшно, тем более что с последними лучами заходящего солнца у самой кромки леса заметила двух, кажется, местных, но уж очень непонятных для нее людей, которые с интересом наблюдали за ее передвижением. Такого просто не могло быть, но оно было! Зашептала то, что первым пришло в голову:

– Силен мой дух, силен мой разум, Господь Всемилостивый, помоги, от всякой магии защити!

При упоминании имени Господа заметила, как скривились лица у непонятной пары, значит, по ее душу пришли. Ожидают!

Просто так от них не уйти. Нужно отметку места силы запомнить, чтоб самой не потеряться. Представила у себя в руке нож, будто даже гладкую рукоять в ладони ощутила. Сосредоточившись, клинком чиркнула воздух перед собой. Прямо в пространстве появилась прореха, словно в материи разрез. Так, да? Нырнула в нее… Чуть ли назад не шарахнулась. Куда око ни кинь, всюду ряды высоких коробок с окнами. Дома? Стояла у кромки дороги, заполненной приткнувшимися к обеим сторонам обочин рядами невиданных доселе машин разного цвета и размеров. На латинице прочитала некоторые названия: Chevrolet, Citroen, Ford, Kia… Люди вокруг странные, улыбаются, с собаками гуляют, кто спешит, кто прогуливается, детей много… будто и войны поблизости нет. Странно здесь все. Куда попала?

Шагнув на проезжую часть, протиснулась между машинами и уже краем глаза углядела навязчивую парочку знакомцев. Быстро же они за ней… Одеты совсем по-иному, и на лицах очки темные. Спешат, наискосок бульвара расстояние сокращают.

Побежала, понимая, что спастись можно, только если опередит их. Забежав в подъезд, снова чиркнула воздух перед собой, а в прорехе холод и темнота. Сейчас…

Темнота никак не хотела впустить ее к себе. Когда через стеклянную дверь заметила тех двоих, напрягшись, спиной провалилась в темную черноту непонятного пространства, тут же превратившись в маленькую искорку, лишившись астрального тела. Будь что будет! Потянулась по пустоте, полетела по слепку маркера места силы, едва ощутимого и такого далекого… Как вырвалась в свою реальность, сама не поняла, только знала, что появился тот, кто ей нужен, тот кто мог помочь. Он рядом, он здесь, вот на этой лесной поляне, будто на ладони, представшей перед ней.

Люди спали крепким сном, а вот сознание человека, заинтересовавшего ее, бодрствовало. Попробовала проникнуть в него, заставить действовать по своей подсказке и тут же получила отпор. Невероятно! Сознание простого смертного выбросило ее прочь. Как быть? И нужен ли ей такой? Слепок ауры пугал. Перед ней предстал хладнокровный убийца. Нет, не маньяк, не человек, испытывавший от своего деяния плотское удовлетворение. Его сущность убийцы возведена в профессию, сродни ее сущности колдуньи. Они оба явно не подарки для человечества, но такие, какие есть, а значит, годны для этого мира. Как же с ним быть?..

…На эту поляну они вышли уже в сумерках. Дождь кончился, но люди вымотались капитально. Каретников хотел это место стороной обойти, уж слишком оно походило на геопатогенную зону, да и сам лес ему не нравился, на заброшенный городской парк похож, со множеством нахоженных тропинок, только ведь люди чуть ли от усталости не валятся. Ну, ничего! Стерпится! Сегодня отоспятся, а завтра поднимет их ни свет ни заря, бог даст, к своим пробьются. Зато в примыкавшем к поляне распадке криница имеется. Распорядился:

– Лейтенант, места определи, два поста охраны выставь. Бойцам поесть и спать.

С первой же темнотой лагерь будто вымер. Каретников прикрыл глаза, но заснуть так и не смог. Теперь, когда появилась возможность в тишине осмыслить сделанные шаги по новому лабиринту, мысль снова соскочила на земляков и их появление в этом времени. Выходит, не только волхвы Бусова колена способны со временем шутки шутить. Есть! Есть люди, обладающие таким умением, и у других народов. Это ж надо было умудриться попасть такому самородку под раздачу! Как там старлей рассказывал?.. Выехали взводом на зачистку кишлака в горном Бадахшане, ну и не слишком уважительно отнеслись к старому деду, хозяину примыкавшей к скале хибары. Когда малость поприжали, старый перец и «поплыл», жестом указал схрон за саманной перегородкой хлипкого строения. Стенку проломили, а за ней нора, прямо в скалу уходит. Молодые!.. Показалось, фарт пошел, мол, это они удачно зашли и кое-кого за бороду ухватили. Сунулись втроем в «пещеру Аладдина» и прямиком в сорок первый год загремели. Как? Сами толком не поняли. Добрый дедушка их до дембеля на Родину спровадил, живыми и здоровыми… Ну, а для Каретникова ясно прорисовался вывод из афганской одиссеи попаданцев. Если возможен вход, то однозначно можно найти и выход назад. Только вопрос – нужно ли ему все это.

При таких мыслях какой сон? Поворочавшись, поднялся. Пошел проверить несение службы часовыми. Удивился. Как сурки оба спали. Растормошить так и не сумел. Ты их хоть ногами пинай – словно тряпичные куклы лежат, только что сопят.

Вот оно! Ведь не хотел же…

Цепляясь где ногой, где рукой за корневища, спустился к кринице, умыл лицо. На самого слабость валится, но перебороть ее может. Вот почему даже птицы тут не гнездятся. Дед говорил, по ночам в таких местах по-настоящему страшно. Мол, можно услыхать странные, будто с того света, звуки, да и вообще, увидеть нечто загадочное.