Лабиринт. Феникс

Осуществляя намеченный план, гитлеровское командование одновременно с нанесением главного удара по кратчайшим направлениям на Москву, осуществляло попытку быстрого захвата южной части европейской территории СССР. Важные экономические районы Украины, Донецкого бассейна и Кавказа нужны были военной махине как воздух. Именно из них фашистская Германия намеревалась черпать продовольствие, железную руду, марганец и нефть, необходимые ей для ведения большой войны.

Уничтожив силы Красной Армии в Галиции и в западной части Украины, командующий войсками группы армий «Юг», фельдмаршал Рундштедт бросил вперед свои танковые и моторизованные соединения, нанося главный удар левым крылом на Киев. Задача – как можно скорей овладеть переправами через реку Днепр в районе Киева и ниже его по течению с целью обеспечения дальнейшего наступления восточнее реки Днепр – не казалась слишком сложной. Непосредственно перед Киевским особым военным округом на фронте от Влодавы до Черновцов развернулись немецкие 6-я, 17-я армии, 1-я танковая группа и 8-й венгерский корпус, суммарно состоявшие из тридцати шести дивизий, в том числе двадцати шести пехотных, шести танковых и четырех моторизованных.

Шестой армии генерал-полковника Рейхенау во взаимодействии с частью сил 1-й танковой группы необходимо было прорвать оборону противника в районе южнее и севернее Луцка и, прикрывая северный фланг группы армий «Юг» от воздействия противника из припятских болот, возможно более крупными силами и возможно быстрее следовать за танковой группой на Житомир. Армии необходимо было сбить заслоны, укрепрайоны и, форсировав реку Днепр, повернуть крупные силы на юго-восток, чтобы во взаимодействии с 1-й танковой группой воспрепятствовать отходу противника, действующего на Правобережной Украине, за Днепр, а затем разбить его.

Местность в центральной и южной части полосы боевых действий допускала использование подвижных средств, в то время как северная ее часть, Полесье, была благоприятна для построения обороны противником, но не исключала и возможность ведения наступательных боевых действий на отдельных направлениях, способствуя осуществлению скрытного манёвра войсками обеих сторон.

Главной автодорожной магистралью, тянувшейся от границы до Днепра, было Брестское шоссе, проходившее от Киева через Житомир, Новоград-Волынский, Ровно, Луцк, Ковель, Брест, с ответвлениями от Ровно на Дубно, Львов и от Луцка на Владимир-Волынский, Устилуг и на Львов. Эта автомагистраль являлась жизненно важной артерией. Имелись также четыре автодорожные рокады: Овруч – Житомир – Бердичев; Коростень – Новоград-Волынский – Шепетовка; Дубровица – Рафаловка – Клевань – Ровно – Дубно – Кременец; Чернигов – Киев.

Предназначенный для наступления на ковельском направлении 17-й армейский корпус 6-й армии не смог успешно выполнить свою задачу, что послужило причиной замедленных темпов наступления и отставания 17-го армейского корпуса от главных сил 6-й армии. Это отставание, а также пересеченная местность затруднили действия танков и авиации противника в северной части полосы 5-й армии, создали ее войскам благоприятные условия для осуществления широкого маневра силами и средствами и нанесения фланговых ударов по главной группировке фашистских войск, действовавших на киевском направлении.

Пятидесятикилометровый разрыв между частями 17-го армейского корпуса и главными силами 6-й армии и отсутствие локтевой связи с южным флангом 4-й армии группы армий «Центр» обрекали 17-й армейский корпус на изолированные действия, и в силу этого он не смог служить связующим звеном между группами армий «Юг» и «Центр». Такое положение привело к утрате оперативного взаимодействия между войсками в ходе ведения всей операции, что дало возможность советскому командованию предпринять активные действия против северного фланга ударной группировки противника и сорвало замыслы немецко-фашистского командования захватить Киев с ходу. Немецкая военная машина застопорила свой ход…

* * *

Разведчики тихо вернулись, то, что смогли рассмотреть, внушало оптимизм на конечный результат их двухнедельной эпопеи хождения по чужим тылам. Даже Михаилу хотелось побыстрей оказаться у своих, но, несмотря на желание и близость цели, буром переть не хотелось, подвел для себя итог поиска, перед прорывом выстроил личный состав, окинул командирским взглядом людей. Видно, что доверяют, мало того, все хорошо понимают, что впереди их ожидают не те перестрелки, которые были накануне из засад. Время имелось, поэтому подошёл к каждому бойцу, посмотрел в глаза, подбодрил, пожелав удачи. Ничего, немного участия в судьбе доверившихся людей – дело нужное. Не все здесь безбашенные вроде Гаврикова и десантников, не богатыри – обычные люди. Видел, как у некоторых живот крутило от страха, может, кто-то и вообще обмочился. Фигня! Война все же, не позорно, главное, чтобы в самый ответственный момент не подкачали. Если тихо пройти не получится, то придется повоевать. Для многих из стоящих перед ним это самый настоящий первый бой будет. Он их понимает, сам хорошо помнит свой страх перед первым боем! В районе солнечного сплетения болит так, будто тебя ударили в пах. Ноющая и тупая боль, кажется, въелась в твое сознание навсегда, а сделать ты с этим ничего не можешь, «под ложечкой» так саднит, что кажется, терпеть мочи нет… Выдержат! Уже выдержали, не сломались! Теперь подбодрить. Не повышая голос, объяснил «политику партии». Перед преодолением немецких передовых позиций определил боевой порядок. Сначала идёт Иловайский со своими разведчиками – дорогу «чистит», потом за бруствером саперов вперед пропустит, а замыкает шествие уже он с основной частью отряда.

– Пойдем в полной темноте по тропе на стыке частей. Лес параллельно фронту посечен просеками, линия окопов не сплошная, отпочковавшаяся от главной магистрали, на ней армейцы все же смогли задержать рвущегося вперед противника. Тропа лесная узкая, даже телега не всегда проедет. Если кто-то шумнет, пусть даже раненый, то собственной рукой придушу засранца. Всем все ясно?..

Речь его поняли все, а многие заметили ее необычность. Комиссар так не скажет! Призовет к борьбе, товарища Сталина вспомнит, а командир «голую» задачу ставит, без лишней шелухи.

Вместе со сгустившимися сумерками выдвинулись. Летняя ночь коротка. Шли очень тихо. Даже если кто-то падал, максимум что было слышно, это невнятное мычание.

Во время марша Каретников не стал «исполнять танец Бобика на колхозном дворе», не бегал между авангардом разведки и арьергардом своей небольшой тыловой службы, доверив эту участь разбитному ординарцу. Одессит Цезарь Папандопуло вполне справлялся с ролью незримого командирского ока в рядах бойцов, пытавшихся не растянуть колонну на марше. Колонна встала. Выдвинулся вперед. Это лейтенант тормознул всех.

– В передовые части, считай, уперлись.

– Ясно. Цезарь! – позвал ординарца. – Командиров ко мне…

Крайний раз объяснил порядок действий.

Самое хреновое то, что основной лесной массив за спиной оставался. Впереди хорошо простреливаемое, широкое пространство, на котором немцы успели вгрызться в землю, использовав отвоеванные окопы. Даже ночью хорошо различимы обгоревшие остовы танков и по сей момент чадящие дымом и смердящие запахом горелого мяса. Чувствуется, перед приходом отряда здесь настоящая мясорубка была. Похоронные команды не отдыхают, ведут сбор своих павших.

Отряду, чтоб просочиться между фашистскими частями, понатыканными перед широкой полосой фронта, как селедки в бочке, готовившимися с началом нового дня ринуться вперед, ломать оборону противника, пришлось тихарясь пройти около двадцати километров. Вымотались до предела. Глядя на лица теперь уже своих бойцов, Каретников понимал, как сильно они сдали. Вон, даже Данилов плетется. Нужна передышка, для них все только начинается.

– Цезарь, пробегись в голову колонны, объяви приказ, передышка тридцать минут.

Видел, как сержант упал на землю и все полчаса лежал вообще без движения. А ведь не старый еще… Что говорить о тех, кто в возрасте? К отряду прибились пяток красноармейцев, которым по виду за сороковник перевалило. Но это лирика. Выдержат! Через не могу, через не хочу! Жить хотят – выдержат! Ну… пора!

И тут слева от них начался самый настоящий бой. Одиночные выстрелы сменились пулеметными очередями и взрывами гранат. В промежутках между хлипкой канонадой разрывов до слуха дотянулось русское «ура!». Видать такие же, как они, бедолаги, только в гораздо большем количестве штыков, на прорыв пошли. И что прикажете делать? Снова в лес уходить и хорониться до поры до времени? А перед отрядом в «полосе» стыка уже и гул слышится. Это танковые двигатели голос подают. Шоссе вот оно, совсем рядом, а у его основания скопление боевой техники врага.

Г-гух! Г-гух!

Немецкие танкисты гвоздят соседний с ними участок далекого леса. Это чтоб иллюзий у окруженцев не возникало.

– Командир! Что делаем?

Это десантник рядом с ним оказался, упал под боком. Ну и что?

– А хрен его маму знает, Серега! Бой только начался. У немцев основное внимание на другой участок направлено…

– Прорываться?

– Нет. Попытаемся тихо просочиться. Разведчиков своих вперед пусти, ну а мы следом. Если шумнешь, вот тогда когти только в сторону наших рвать будем. Понял?

– Да.

– Тогда начинай.

В раздраконенный муравейник немецких позиций крались тихо. Охранение – два человека – Иловайский со своими зачистил в ножи. Сидели, глазели в сторону, громко тарахтели о чём-то на своём языке, им бояться нечего, под боком танковая махина из всех стволов садит, наверное, так и не поняли, когда на небесах очутились. Вот дальше «жесть». Немчура не спит, чуть ли на бруствер не повыползала. Из блиндажей головы высунули, любуются, как «соседи» воюют. По большому счету им война хоть и не в новинку, но русские, как оказалось, это статья отдельная, на европейских солдат не похожи. Варвары!

Разведчики уже почти вплотную к окопам подползли, до солдат осталось метров пять. Рывок, и ты в траншее копошишься, а рядом танк выстрелом все звуки гасит. Назад хода нет! В такой ситуации побеждает тот, кто первым вражину окучит. Лейтенант первым воспользовался карманной артиллерией, закинул две гранаты в траншею и одну на бруствер. После взрывов, не скрываясь, рыкнул:

– Вперед!

Пошли. Побежали, разбрасывая приготовленные «подарки», поддерживая свой проход огнем. Кто-то умудрился закинуть связку гранат под танк, в ответ позади себя дождался большой «Бух!». Только не останавливаться, задние ряды знают, что делать.

Отряд компактно проник в созданную брешь, малость расширив ее, каким-то чудом умудрился завалить пулеметное гнездо, затаившееся в блиндаже. Они стреляли, в них стреляли. Ночь. Шум несусветный. Неслись, как кони на ипподроме, не обращая внимания на то, что кто-то, бегущий рядом, упал. Только так! Фортуна, лотерея! Под звуки немецкого «ансамбля» со световым сопровождением еще издали орать стали:

– Не стреляйте! Свои! Свои!

Слава богу, опознались. Нашлась какая-то умная голова, пропустила в свои окопы. Практически толпой сунулись вниз и некоторое время могли только дышать. Все!

Когда обиженный противник малость поутих, решив, что ночь не самое лучшее время для разборок, по ходу сообщения к вновь прибывшим протиснулось начальство.

– Старший кто?

Голос требовательный, начальственный. Его право!

Когда к своим вышли, на Каретникове снаряжения было килограммов под тридцать – карабин с хорошим боем, в сидоре, считай, два БК гранат, да все немецкие, полтора БК патронов, сухпай в банках, ну и так, кое-какие мелочи для смертоубийства, на поясе два ножа, тэтэшки. Прорываться тяжело, а бросить жаба душит. Бойцы нагружены так же, за исключением тех парней, которых в своем отряде озаботил переквалифицироваться в пулеметчики. Три «швейные машинки» вынесли, если по уму их на позициях расставить, это сила! И вообще, отряд на окруженцев совсем не похож, те обычно другой вид имеют. После прорыва раненых почти нет, все одеты, обуты и затарены, как хомяки, только обессилены переходом и прорывом и воняет от них, как от козлов душных. Однако спрашивают, отвечать нужно.

– Лейтенант Апраксин, конвойный полк НКВД.

– О как! Так это все, что от полка осталось?

– Нет. Здесь сборная солянка. Полк под Львовом остался.

– Ясно. Ну что, лейтенант? Как дальше поступим?

– Что, проблемы имеются?

– Хо-хо! Проблем полон воз. Я со вчерашнего дня командир батальона, и тоже сборного. Большая часть бойцов, наверное, только недавно винтовку в руки взяла. Местные.

– Это с западных территорий, что ли?

– Нет. Из-за старой границы призваны.

– Хоть так.