Операция бюрократия

Восторженному взгляду гостя открылась потрясающая работа достойная руки величайшего мастера. Размером брошь была около пяти сантиметров. Нежные хрустальные крылья обрамлены золотой окантовкой и расписаны замысловатым узором. Вдоль золотой каймы элегантно пролегла россыпь крохотных бриллиантов, а более крупные располагались по центру верхней и нижней части крыльев. Алмазные глазки настойчиво смотрели на Илью Григорьевича. От восторга и счастья он замер – какая же красота! Описывать брошку можно долго, но разве возможно передать настоящее искусство простыми словами? Конечно, нет, его нужно увидеть!

Илья Григорьевич завороженно рассматривал бабочку. Он практически не дышал. Разве может коллекционер дышать, когда держит в руках такую вещь? Вот на внутренней стороне крылышка, клеймо. Нет, оно не принадлежит мастеру, это оттиск ювелирного бога. Мужчина не мог поверить, что теперь ЭТО – его собственность.

– Как же я вам благодарен, дорогая Зоя Константиновна! Сейчас так мало радостей в жизни, – гость молча выложил пухлый конверт на стол и продолжил любоваться раритетом.

– Я вам тоже благодарна, Илья Григорьевич! – женщина смущенно вздохнула.

– Скажите, дорогая, вы уверены, что хотите это продать и зачем же вам нужны такие деньги? – укладывая брошь, в специально подготовленный футляр, спросил коллекционер.

– Это долго объяснять, – сухо ответила женщина.

– Просто, когда продают такую редчайшую драгоценность, которую можно передавать по наследству из поколения в поколение, обстоятельства должны быть весьма весомыми, – гость удивленно пожал плечами.

– Да они есть, но я бы не хотела об этом говорить.

– Может быть, я смогу вам чем-то помочь? – уже на пороге, очень искренне предложил Илья Григорьевич, – вы же знаете у меня связи…

– Вы мне итак очень сильно помогли, я была очень рада вас видеть, – прощаясь, ответила Зоя Константиновна. На глазах проступили слезы.

* * *

Первое разочарование пришло быстро. Прошло ровно две недели, с тех пор как сердобольная пенсионерка передала деньги в фонд поддержки и помощи больным детям. Уже давно должна была состояться операция. Зоя Константиновна очень переживала и волновалась, она считала дни и думала о том, что все будет хорошо. Много раз женщина порывалась позвонить в фонд, несколько раз съездить. Но всякий раз что-то останавливало ее. Конечно, лучше бы она навсегда осталась в неведенье относительно того, что станет известно ей чуть позже. Но она решилась и с волнением позвонила по знакомому номеру.

– Да, слушаю вас очень внимательно! – ответил приятный голос.

Зоя Константиновна представилась и спросила о состоянии Верочки Брагиной. Затаив дыханье, она думала услышать в ответ восторженные отзывы приятной симпатичной девушки. Ей хотелось подробностей, и представлялась роскошная озорная улыбка спасенной малышки и счастливые глаза благодарных родителей. Женщина хотела прикоснуться к счастью, обрушившемуся на совершенно незнакомых людей, к той радости, которую именно она подарила им, совершенно бескорыстно, от всего большого и доброго сердца.

– Все хорошо, не волнуйтесь, – в голосе секретарши послышались раздраженные нотки.

– Но мне бы хотелось подробностей, – настойчиво потребовала женщина.

– Да их особо нет, нам просто позвонили и сказали, что операция прошла успешно, и все! – Леночка была не расположена к общению.

– А когда же можно об этом справиться? – Зоя Константиновна чувствовала свою назойливость.

– Трудно сказать, попробуйте примерно через месяц, тогда точно будет известно. Извините, у меня много работы, до свиданья! – в трубке послышались короткие гудки.

Прошел месяц. Зоя Константиновна нашла успевшую пожелтеть прямоугольную картонку с телефонами президента фонда. Визитка… – вот, что за слово-то такое? Откуда берутся в русском языке иностранные слова? Вот время! Кругом чужая речь, вывески, рекламы, названия. Бизнесмены, менеджеры, риэлторы, президенты, секьюрити… Что же происходит? Почему же уничтожается русский язык, почему мы сами отказываемся от родной речи? Кому это выгодно?

Зоя Константиновна вспомнила, как относились к русскому языку освобожденные европейские народы. Как люди старались впитывать в себя словно губка, простую русскую речь.

Она вдруг отчетливо представила, как они вошли в Варшаву[3 - 17 января 1945 года – день освобождения Варшавы от немецко-фашистских войск.]. Колонна медленно двигалась по центральным улицам польской столицы. Зоя сидела на новеньком танке Т-34 и радовалась искренней радости освобожденного народа.

Восторженные местные жители встречающие Красную Армию буквально заполонили улицы города. На тротуарах было не протолкнуться и в некоторых местах доходило даже до давки, а люди все шли и шли. Многие приветливо махали руками и шапками, некоторые пытались угостить советских солдат прошлогодними яблоками и душистой выпечкой, а другие, несмотря на зиму и всеобщую разруху, несли цветы. Вот откуда в январе, в разрушенном городе цветы?

Но главное было не это, главное было то, что поляки на ломаном языке произносили русские слова. То тут, то там слышалось: спасибо, товарищ, советский… Вот как любили русский язык спасенные поляки…, и чехи, болгары, сербы, венгры и другие народы, объединенной нынче Европы, тоже любили. Вот так они встречали и плакали, танцевали и пели, смеялись и целовались. Вот так радовались и пытались разговаривать на русском языке. А теперь?

Зоя Константиновна набрала номер президента фонда. Она часто вспоминала его…, благородного, доброго человека, спешащего на помощь больным детям.

Он ответил, не мог не ответить. Разговаривал правда как-то натянуто, наверное, от усталости, в голосе не слышалось того оптимизма, которым он поразил при первой встрече. Чувствовалось, что он спешит, торопится, а вынужден отвлекаться на назойливую пенсионерку.

Из разговора стало понятно, что операцию делали в Германии. Завершилась она удачно и сейчас идет процесс реабилитации, там же за границей. Были какие-то сложности. Президент объяснял, но Зоя Константиновна не поняла. Ясно было одно: у врачей все под контролем. Вот так – немецкие врачи лечат русских детей. За деньги лечат, за очень большие деньги. А когда-то давным-давно, полвека назад, маленькая, худенькая санинструктор Зоя Коробейникова спасала от гибели пленных отцов и дедов этих германских врачей. Бесплатно, бескорыстно…

* * *

Прошло полгода. Веселое майское солнышко ласково смотрело на собравшихся на Поклонной горе пожилых людей. Их было немного, хотелось бы побольше, много больше. Но подавляющее большинство ветеранов, на встречу не придет никогда, потому что их уже нет… Некоторые только недавно поняли, что сил не хватит…, увы не дойдут… А те, у кого пока хватает, давно уже там. Они успели купить ярко красные гвоздики и, нервно похаживая, с тревогой ожидают остальных. Они волнуются только о том, кто придет в этом году, а кто – нет.

А другие ветераны, которым лучше было бы лежать на мягком диване и смотреть по телевизору парад на Красной площади, те, которым врачи давно запретили ходить дальше кухни, все равно идут. К своим идут. Идут несмотря ни на что, стиснув зубы и не обращая внимания на преклонный возраст и целую россыпь опасных заболеваний. Идут с поддержкой, опираясь на подставленные локти детей, внуков или своих боевых товарищей, а может быть незнакомых, но очень порядочных людей.

Они часто останавливаются и присаживаются на лавочки, чтобы передохнуть, чтобы перевести дух и поправить награды на кителях. Фронтовики готовятся к встрече со своими однополчанами и хотят выглядеть хорошо. Ветераны дойдут, поверьте, несмотря ни на что дойдут, что бы им это ни стоило. Они до Берлина дошли, а здесь просто – Поклонная гора.

Да, солдаты сильно постарели и сдали, но это только физически, это только с виду. А что же в моральном плане? А не изменилось ничего! Они как были кремень, так и остались. Души фронтовиков не постарели ни на секунду. Им хоть сейчас, снова в бой.

Зоя Константиновна вспомнила прошлогоднюю встречу, митинг и торжественную часть. Председатель Совета ветеранов по городу Москва и Московской области, генерал-полковник награждал. Наш генерал – фронтовик, не из этих, нынешних генералов с круглыми красными лицами и большими животами. Награждал наиболее активных и заслуженных ветеранов, отличившихся в работе Совета за минувший период.

Чем мог наградить генерал в 1995 году? Скромным ценным подарком или грамотой, приобретенными на деньги Совета. Откуда у Совета денежные средства? Конечно это отчисления из небольших и очень скромных пенсий самих ветеранов. Куда идут эти деньги? На подарок к юбилею, в детские дома и интернаты, на оказание помощи своим, тем, кому совсем плохо, на лечение, а в основном на похороны ушедших фронтовиков, на памятники, венки, цветы и материальную помощь семьям… Ветераны своих не бросают.

Наградить грамотой фронтовика, у которого места на груди не хватает даже для боевых орденов и медалей! Ну, надо же такое придумать, ну это же издевательство какое-то! Нет, неправда, для любого, из пришедших на митинг, это НАГРАДА! Знают, помнят, ценят, любят… – вот что значит эта грамота для ветерана.

Так было и в прошлом году: «За высокие показатели в работе по патриотическому воспитанию молодежи, почетной грамотой награждается полковник в отставке Исаев Петр Кузьмич», – нараспев прочитал диктор, озвучивающий приказ по награждению личного состава.

Петр Кузьмич пошел к генералу плохо, шаги давались ему тяжело, и у присутствующих были опасения, что он вот-вот упадет. Нервный тик седой головы свидетельствовал о перенесенных инсультах, а на глазах проступили слезы обиды на собственную немощь.

На помощь ветерану поспешил молодой, видимо действующий майор – пограничник, пришедший, скорее всего со своим ветераном. Он ловко подставил локоть и, сцепив свои ладони, соорудил импровизированный поручень.

Фронтовик благодарно всем своим весом облокотился на майора. Так и пошли, вдвоем к генералу, маленькими, медленными шагами. Но, дойдя до цели старый солдат, очень ловко освободился от помощника и умудрился сделать к генералу настоящий строевой шаг. С достоинством приняв почетную грамоту, полковник повернулся лицом к присутствующим, принял строевую стойку, приложил руку к головному убору и четким уверенным голосом доложил:

– Я-я-а-а СЛУ-ЖИ-И-Л…, СЛУ-Ж-У-У…, И БУДУ СЛУЖИТЬ… СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!

Как можно было сказать такое в 1995 году, когда все связанное с советским прошлым было предано анафеме? Но гром аплодисментов взорвал площадь. Люди не жалели ладоней, выражая свое восхищение, мужественному воину. А он, вытянутый в струнку, стоял, прижав одну руку ко шву, а другую держа под козырек, приподняв подбородок, молча ждал, когда стихнут овации. Подбородок предательски дрожал, а силы стремительно таяли, но солдат стоял словно на посту. Те, кто успели заглянуть ему в глаза были поражены сиянию, исходящему от них. В его взгляде читались гордость и счастье: «Я здесь…, я снова в строю, я снова на службе и нужен Родине!».

Зоя Константиновна восхищенно смотрела на полковника. Острые переживания переполняли взволнованную женщину. Вот почему мы победили, вот почему мы сломили ненавистного врага, потому что мы были сильнее духом, потому что на нашей стороне была правда. Нашу волю не может победить ни оружие, ни время. Ты герой, Петр Кузьмич, ты молодец! На глазах заблестели слезы.

Сегодняшний митинг прошел по тому же самому сценарию. Разговаривали, пробовали петь, читали стихи, вспоминали. Что еще нужно? Это же самый лучший день в году, для любого из собравшихся! Но все заканчивается, и миг расставания с однополчанами подошел незаметно. Как жаль, что все завершилось так быстро. Хотелось еще хоть немного побыть в обществе друзей, знакомых и незнакомых. Но пожилые люди сильно устали и начали расходиться, на целый год. Кто-то придет на следующую встречу, а кто-то нет, как получится. Но встречу назначили через день.

– Уважаемые товарищи генералы, офицеры, солдаты и сержанты, труженики тыла! – послышался твердый голос генерала, усиленный стереоколонкой, – послезавтра 9 мая нашей ветеранской организации предложено принять участие в параде, посвященном 51-ой годовщине Победы Советского народа в Великой Отечественной войне. Те, кто получили приглашения на трибуны, прибытие к 9.30, сбор около Исторического музея. Все, кто чувствуют, что могут пройти маршем по Красной площади, сбор в Александровском саду, возле могилы Неизвестного солдата. Всем удачи и здоровья! Собрание объявляю закрытым, до встречи!

Зоя Константиновна покинула площадь, как всегда со смешанными чувствами. Здесь была горечь и печаль, но больше радость и эмоциональный подъем. Именно он подтолкнул женщину к поездке в офис фонда.

* * *

За прошедшее время она много раз пробовала звонить по знакомым телефонам, но… всегда безрезультатно. Вернее, однажды ответила секретарша. Но разговор не состоялся. Зоя Константиновна спросила, как связаться с Брагиными, но получила отказ, потому что представлять подобную информацию фонд не имел права.

А потом несколько раз трубку брали, но не отвечали, после уже не брали, а вскоре телефон начал давать постоянную занятость. После месяца безуспешных попыток дозвониться, Зоя Константиновна поняла, что так больше нельзя, эти переживания ни к чему хорошему не приведут. Однако не думать об этом она не могла, плохие, подлые мысли преследовали ее постоянно.

Женщина созвонилась с лучшей подругой и договорилась о встрече. Не виделись давно, последний раз еще до истории с фондом. Старые стали, одиночество дороже общения. Стыдно то, как. Ведь вспомнила о ней, только тогда, когда стало плохо, очень плохо. А раньше и дня друг без друга не могли прожить.

– Зойка! Выглядишь как старое корыто, – возмутилась при встрече радостная подруга, – давай-ка по бокальчику винца хряпнем, пока рассказывать будешь.