Слово и чистота: Излом

Раз десять прокрутил в голове эту заготовку плана и остался ею доволен. Возможно, были другие пути, как выйти из этой ситуации с еще меньшими потерями, но я их не нашел. Да и этот план меня устраивал более чем. Почему устраивал? Потому что стоило мне закрыть глаза, как я видел и слышал одно и то же: «Знай свое место!»

И удар по лицу, от которого Клэр летит на землю.

Этот подонок завтра умрет. Потому что я так решил. Говорят: «С волками жить – по-волчьи выть». Что же! Вы меня довели, и я теперь полностью согласен с этим утверждением! На эти мои мысли Чистота отреагировала приятным теплом в левой ладони. Видимо, Изао тоже считал, что тех, кто поднимает руку на девушек, следует поставить на место.

Только представляя, как оседает на песок условной арены, нарисованной моим воображением, мертвое тело Кенига фон Рауна, мне удалось прогнать из головы сцену с падающей на траву Клэр.

Когда-то читал утверждение, что даже продумывание мести приносит временное душевное успокоение. Теперь точно могу сказать, это утверждение верно, так как уснул я быстро и с улыбкой на лице.

– Кхм-м-м. – Разбудило меня легкое покашливание.

Ох! Ничего себе! Это сколько проспал? Солнце в окне уже довольно высоко!

– Доброе утро, сэр, – поприветствовал я сидящего рядом с моей койкой графа Рунарского. На нем были летняя рубашка, льняные брюки и легкий, почти невесомый, шарф. Думал, он будет одет более формально. – Подскажите, какой сейчас час.

– Ровно девять утра, – меланхолично ответил мне патрон, щелкнув авторучкой, после чего подался всем телом вперед и принялся буравить меня взглядом. – Принимая решение собрать группу талантливых студентов и лично вести ее, я даже надеяться не смел, что вокруг меня соберутся настолько своеобразные люди. Все и правда талантливы, необычны, ярки: Ян, Кристиан, Клэр, но даже на их фоне ты – настоящий алмаз, Изао. До этого утра я думал, что все наоборот, и ты – одна сплошная головная боль. Но когда вошел сейчас в эту палату и увидел, как ты спишь, словно младенец со счастливой улыбкой на лице… Даже лучшие из нас вряд ли способны быть столь спокойными перед лицом неминуемой гибели.

– Я еще не проиграл дуэли! – усмехаюсь в ответ и сажусь на кровати.

– Да-да, конечно, – кивнул он, ясно показав мимикой, чего стоит моя бравада. – Впрочем, теперь я понимаю, что имел в виду один человек, сказав о тебе: «студент – стальные яйца».

– Я знаю этого человека, – ответил и тут же заметил чашку горячего чая на моей тумбочке. – Спасибо! – Делаю глоток и говорю: – У меня вопрос.

– Да?

– Много ли людей знают о предстоящей дуэли?

– Не много, только те, кто присутствовал.

– И слухи не разошлись дальше? – искренне удивился я.

– Подобные «слухи» не на пользу моей репутации, поэтому я приложил определенные усилия. – Что же, это было откровенно и, видимо, правдиво.

– Согласно кодексу, – похлопав по томику на табуретке, продолжаю: – я, как вызванная сторона, могу выбрать условия дуэли.

– Теоретически, на практике же… – граф усмехнулся, покрутив пальцем.

– На практике же, в случае неравенства сословий, подобное правило можно и не рассматривать, тут зависит от того, насколько могущественен покровитель простолюдина. И вы…

– Да, ты прав, я могу это устроить.

– Тогда мои условия… – и тут же уточняю: – Их два.

– Слушаю. – Щелкнув авторучкой, Габриэль демонстративно достал блокнот.

– Первое – «приватная дуэль».

– Записал.

– Второе, поединок должен пройти без посторонних глаз и какой-либо записи.

– Не хочешь, чтобы кто-то видел твою смерть? Что же, так можно будет сказать, что ты погиб достойно, это не принесет мне урона. Согласен. Это все? – Дождавшись моего кивка, он спрятал блокнот.

– Все! И да, напоминаю, я еще не проиграл.

– Я тебя услышал. Какое оружие? Фон Раун даст тебе право выбора.

– Любое.

– Огнестрел с серебряными пулями запрещен, – уточнил Габриэль.

– Это здесь сказано, – вновь указываю на дуэльный кодекс.

До этого спокойный граф резко откинул авторучку на пол, вскочил со стула и схватил меня за горло, да так, что я не мог даже дышать. И чтобы я не дергался еще и надавил коленом мне на грудь. Столь резкая перемена в его поведении ввергла меня в легкий шок. Впрочем, даже предвидя подобное, противостоять оборотню у меня бы не получилось, не задействовав силы рейга.

– Если я прав, просто моргни, – вжав меня в кровать так, что у меня затрещали ребра, сквозь сжатые зубы прорычал младший сын герцога.

Моргаю.

– После нашего разговора ты не покидал палату.

Моргаю.

– Никому не звонил.

Моргаю.

– Не связывался ни с кем иными методами.

Моргаю.

– Никого не просил тебе помочь.

Моргаю.

Выругавшись, граф отпустил меня и, словно выжатый лимон, плюхнулся обратно на стул. Потер горло ладонью, вроде ничего не сломано. Говорить и что-то спрашивать я не решился, просто ждал.

– Дуэли не будет, – после почти минутного молчания произнес Габриэль.

– Что? – просипел я, не понимая происходящего.

– Сегодня ночью Кениг фон Раун был убит у себя в коттедже. – От удивления у меня глаза полезли на лоб. – Ему перерезали горло и засыпали в рану чистое порошковое серебро. – Граф вновь наклонился и принялся изучать мое лицо. – Ты же не понимаешь?

Говорить пока немного больно, поэтому моргаю.

– Подобная смерть для перевертыша – верх унижения, – прорычал он. – Чтобы так убить одного из нас, нужно превосходить убитого в силе почти на порядок! А ведь, несмотря на то, что Кениг фон Раун был откровенной сволочью, слабаком он не был, совершенно точно не был. К примеру, даже у меня не хватило бы сил сделать все так чисто…

– Отравить предварительно, усыпить? – прошептал я.