Проект ВИЛ

– Вы здесь новый? – маленькие глазки продолжали сверлить меня.

– Да, доброе утро. А вы здесь, чтобы меня встретить? Я на должность пресс-атташе. Проект ВИЛ.

Маленькие глаза сузились и превратились совсем в щёлочки.

– Даже внутри этих коридоров, не стоит упоминать названия проектов в разговоре с незнакомцем. Видимо, вы здесь совсем новый.

Я смутился и вновь почувствовал себя мелкой дворняжкой, случайно забежавшей на выставку отборных ротвейлеров и которую сейчас выкинут за шкварник на улицу. По коридору застучали мелкой дробью чьи-то шаги, очень поспешные. К нам подбежали двое в медицинских халатах: коротышка в толстых очках и высоченный худой парень с растрёпанными волосами. Почему-то на мгновение мне показалось, что нас с «маленькими глазками» прямо сейчас увезут в сумасшедший дом.

– Извините, – задыхаясь, сообщил один из «белых халатов», – Залужин… задержал. Пойдёмте, мы вас проводим. Глеб Викторович, вы с нами?

Он повернулся к «маленьким глазкам», очевидно, обращаясь к ним. Мне подумалось, что таких людей называют просто «товарищ майор», но никак не Глеб. Даже если Викторович.

– Нет-нет, – этот Глеб так и не отводил от меня взгляд. – Меня это не касается.

Он отправился дальше по коридору, не оглядываясь. Двое в белых халатах заторопились по коридору, я еле поспевал за ними.

– Ну, как сегодня? – коротышка без остановки поправлял свои огромные очки, норовившие свалиться с его носа. Он спотыкался через каждый шаг.

– Вроде нормально, – отвечал долговязый. – Проснулся, уже поел вроде. Он всё ещё считает, что находится в Германии. Что его к нам на лечение отправили. Видно, уже тогда плохо себя чувствовал, раз так подумал сразу. Вопросы задаёт. Хорошо, что этого прислали, – долговязый мотнул головой в мою сторону. – А то пёс его знает, что ему отвечать?

Продолжая оживленно беседовать, они вошли в какую-то дверь. Это оказалось небольшое помещение с несколькими столами, на каждом красовался фирменный моноблок «Ранасентии». Коротышка взял стул от одного из них, придвинул к другому столу и указал на него. Я сел. Долговязый уселся по другую сторону стола, а второй стал возиться с кофемашиной, стоявшей неподалёку на стойке, напоминавшей барную.

– У нас очень мало времени, – сообщил долговязый. – Но нам нужно пройти тестирование на полиграфе, взять у вас анализы, а потом передать вас службе безопасности. У них там свои методы проверок, нам они их не доверяют.

– Какие анализы? Какие ещё методы проверок? – не понял я.

– Да вы не переживайте, – весело крикнул коротышка от кофемашины. – Все через это проходят. Правила компании. Это не так страшно.

По кабинету стал растекаться запах хорошего кофе. Через пару минут, они подкатили ко мне детектор лжи (по крайней мере, я решил, что это именно он) и подключили ко мне несколько электродов, неаккуратно завернув рукава рубашки и окончательно смяв их.

– Вы умеете хранить секреты? – долговязый вновь сел за стол.

– А что, вы знаете как заработать миллион за три дня? – заговорщицким шёпотом спросил я.

Он продолжал спокойно смотреть на меня.

– Простите, – смутился я. – Умею.

Последовала череда самых стандартных вопросов: очевидно, проверялась моя благонадёжность и верность идеалам нового работодателя. Проблема в том, что я, собственно, не знал этих самых идеалов. Поэтому аппарат часто верещал, принимая моё незнание за враньё.

– Послушайте, – возмутился я, наконец. – Что за архаизм? Вы бы меня ещё пытками проверяли! Давайте я пообщаюсь с вашей нейросетью и всё! Её ж я всё равно не обману!

Они как-то странно на меня посмотрели. На экране моноблока открылось новое окно и в нём показалась Алина, принимавшая меня вчера на работу. Позади неё метался старичок с блестящей лысиной, тоже в белом халате, размахивал руками и, кажется, был крайне чем-то недоволен. Алина тоже не выглядела счастливой.

– Вы закончили? – нетерпеливо спросила она.

– Неа, – радостно ответил коротышка, отхлёбывая пышущий паром кофе. – Мы ещё на стареньком полиграфе сидим.

Алина поморщилась.

– Заканчивайте и передавайте его в «эсбэ».

– Но…

– Нет времени! Матвей Альбертович рвёт и мечет уже! Передавайте его дальше, а с этим всем разберёмся позже.

Она отключилась. Двое как-то сразу сникли.

– «Эсбэ»? – переспросил я.

– Служба безопасности, – уныло ответил долговязый. – Ладно, тогда позже закончим. Пойдёмте, я вас провожу.

Он поплёлся к двери. Та распахнулась и бедняга еле успел отскочить в сторону, чтобы не получить по носу. На пороге стояли двое крупных ребят в таких же строгих костюмах, что был на водителе. Я поспешно встал и пошёл за ними, на ходу расправляя рукава.

Мы шли по коридору ещё быстрее, чем с коротышкой и длинным. Чуть ли не бежали. Эти двое молчали, в воздухе чувствовалась какая-то нервозность, спешка. Перед нами оказался ещё один лифт, который поднял нас ещё выше. Здесь было гораздо тише. Меня завели в просторное помещение с панорамным окном. Возле него стоял Глеб «маленькие глазки» Викторович. Он со скучающим видом созерцал столицу.

Меня посадили за маленький столик с терминалом напротив длинного стола, за которым оказалось с десяток человек. Мужчины и женщины, старые и не очень, они безучастно смотрели на меня. Ощущалось, что всё происходящее им мало интересно и они здесь – по долгу службы.

– Борис Сергеевич, – начал тот, что сидел посередине, – мы должны проверить вашу благонадёжность и неприверженность взглядов наших конкурентов.

Он замолчал. Я неуверенно кивнул. Появилось стойкое ощущение дежавю.

– Итак, – сидевший во главе стола открыл настоящую бумажную папку. – Вы претендуете на должность пресс-атташе в одном из наших проектов.

Я оглянулся на Глеба. Тот слегка поднял брови и кивнул в сторону говорящего. Мол, смотри как надо названия проектов называть.

– Мы зададим вам серию вопросов, – продолжал главный будничным тоном. – Затем вам предстоит беседа с нашей нейросетевой системой. После чего, в случае одобрения…

Дверь раскрылась и в комнату, словно метеор, влетела Алина. Вид у неё был разгневанный. Ничего от вчерашней благожелательности в ней не осталось. Разве что воздух вокруг неё не искрил. Тем не менее, я очень обрадовался ей: прямо чувствовал, что увязаю в бюрократическом болоте, как будто и не уходил из МИДа, а она казалась мне островком благоразумия.

– Послушайте, – зашипела она, встав рядом со мной. Я чувствовал запах её духов. – Это не может подождать? Матвей Альбертович срочно требует консультанта к себе. Его ещё нужно ввести в курс дела!

– Матвей Альбертович здесь ничего не решает, – спокойно ответил какой-то дед по правую руку от председателя. Члены комиссии с готовностью закивали. – Поправьте меня, если ошибусь: проект господина Залужина – головной проект компании. И наверное вполне естественно, что все присутствующие хотят не допускать в него случайных людей.

Алина чуть успокоилась, но кулаки не разжала. Она так и стояла возле меня, словно медведица, защищавшая медвежонка.

– Да сколько можно терять время? – воскликнула она. – Скольких консультантов вы забраковали за два месяца? Нам нужен человек уже давным давно!

Алина обернулась на Глеба, видимо ища поддержки. Он пожал плечами, показывая, что это не ему решать. Мне показалось, что в его хитрых глазах мелькнул огонёк озорства. С дальнего конца стола поднялась седовласая женщина:

– Если бы вы подбирали нормальных кандидатов, то никто бы их не браковал! Вы присылаете сюда такое отребье, что смотреть тошно и говорите, что это знатоки истории! Что они нам жизненно необходимы! И тратите, между прочим, и наше время тоже!

Она плюхнулась обратно в кресло и фыркнула, как боевой конь. Я рассматривал смятые рукава своей рубашки, хмурился и пытался понять, в какой момент времени пресс-атташе превратился в консультанта с обязательным знанием истории?

– И сейчас, – продолжила седовласая, – вы всё ещё тратить наше время. И своё, кстати, тоже.

Алина вздохнула и как будто стала меньше ростом. Потом она наклонилась ко мне и прошептала в самое ухо, обдав меня горячим дыханием: