Профессиональный инстинкт

Вера. Ладно, мне на дискотеку пора…

Северин раскладывает диван. Вера не уходит, наблюдает за ним.

Вера. Если бессоница будет, приходите к нам… А не придете, я сама потом к вам приду.

Северин (устало смотрит на нее). Тебе сколько лет?

Вера. Тринадцать.

Северин. Ну-ка, иди отсюда! Кыш, Красная шапочка!..

Вера. Ой, ой, суеверный какой! Я пошутила. Тринадцать с половиной!.. Или семнадцать… Я не помню, надо у матери спросить…

Вера уходит, вдруг останавливается в двери.

Вера. Да, мне надо вас предупредить…

Северин. Ещеочем?

Вера. Знаете, ко всем, кто здесь спит, судья ночью приходит…

Северин. Вот как… Зачем? Чего ему надо?

Вера. А это от человека зависит…

Вера уходит. Северин ложится на диван, сложив руки да головой.

Северин (зевая и закрывая глада). Ну и зачем тебе все это надо?..

Картина седьмая

Из темноты возникает фигура судьи Оконечникова. В руках у него шар для медитации. Он крутит его в руках, что-то бормоча про себя.

Северин. Привет тебе пороков наших обличитель, секретов ревностный хранитель. Так и знал!

Судья. Что?

Северин. Что вы явитесь… Мы же не договорили тогда, когда я был здесь…

Судья. Должен сказать тебе, не прокурорское это дело в кино публику ублажать и развлекать. У тебя профессия другая – тихая, рассудительная. Да и что за кино-то сочинять будешь? О чем?

Северин. Как пьяная жена мужа-генерала убила… Застрелила спящего из подарочного пистолета, который он в сейф убрать забыл, потому что сам пьяный был.

Судья. Да, богатый сюжет! Неужели тебе интересно для киношников это дело раскручивать? Им это только для сенсации нужно. Мы же с тобой ради установления истины старались. Это разные вещи.

Северин. Считайте, что я просто решил подзаработать.

Судья. Не верю. Знаю, что вы, Северины, без смысла не можете. Ты не из таких.

Северин. Вам легко сейчас рассуждать!

Судья. Да, с меня теперь взятки гладки. Я теперь вот здесь с богами говорю. Нахожусь, как говорят юристы, в другом правовом поле… А вот ты… Тебе еще людям в глаза смотреть надо…

Северин. Опять намекаете, что правду мы тогда до конца так и не установили? Только одну несчастную женщину в убийстве мужа обвинили и в тюрьму упрятали? А до остальных не дотянулись!

Судья. Да. Не дотянулись. Поэтому считаю, что если совершено преступление, всегда есть преступник – конкретный и реальный. Тот, кто воткнул нож или нажал курок. Но очень часто есть еще и тот, кто дал приказ это сделать или довел человека до этого. Так что даже тогда, когда кажется, что истину вообще установить невозможно, искать ее все равно надо. И люди всегда ее будут искать, потому что не могут согласиться, что ее нет вообще. Ибо тогда жизнь просто бардак, а люди – плохие клоуны или безмозглые мартышки.

Северин. Вы извините меня, я что-то не все понимаю. Как-то вы издалека заходите.

Судья. Я хочу, во-первых, дать тебе один совет – никогда не старайся кому-то угождать, всегда работай на истину, а если уж не знаешь, как по закону поступать, поступай по совести. И, во-вторых, я тебе одну мою рыжую тетрадку подарю. Тайную, рыжую такую…

Судья приближается к дивану, достает оранжевую тетрадь и передает Северину.

Северин. Зачем она мне?

Судья. Знаешь, как в сказках говорят – пригодится… Я ее завел, когда в Японии жил. Я в нее такие особые японские вертушки для мозга записывал. После них многие темные вещи становятся яснее…

Северин. Ой. Вы тут такого наговорили – выпить хочется.

Судья. Ну да… Только не поможет. Пора бы уже в этом убедиться. Ты сколько пьешь, а все не отпускает. Сомнения и грусть не утопить в вине. Надобно делом заняться.

Северин. Да-а-а. Сейчас это не просто сделать. Мы с вами, по-моему, в этом уже убедились. И во время следствия, и на суде все врали.

Судья. Сколько преступлений не раскрыто из-за правдоподобной, но подтасованной информации, которую следователю, прокурору, судье внедрили в мозг. Все эти очевидцы, свидетели, сослуживцы.

Северин…охранники, родственники, жена…

Судья. Помнишь, как в фильме Куросавы «Расемон»… Там тоже врали все…

Северин. Кто-то врал сознательно, а кто-то врал и верил, что говорит правду… «А правду знал только покойник…»

Судья. И ты узнаешь. Я вижу, что след ты уже взял и дело, начатое нами, без шума доведешь до конца. Ведь не зря же ты сюда приехал.

Картина восьмая

Кабинет Дабродина в концерне «Магнум». Он сидит в кресле, положив ноги на стол. Яйцо его в тени. Входит Катя Аристархова.

Катя. Простите, вам должны были позвонить. Меня зовут Аристархова Катя. Простите, Екатерина Юрьевна.

Забродин( опускает ноги на пол, но не встает, изучающе разглядывает Катю). Да-да, мне звонили… Сказали, что придет девушка, которая, через слово, говорит «Простите»…

Катя. Вадим! Это ты?.. Мне сказали, что надо зайти к начальнику Службы безопасности Забродину, но я почему-то даже не подумала, что это можешь быть ты…

Забродин. Почему?

Катя. Ну, не знаю… Ты и Служба безопасности…

Забродин. Просто ты никогда не обращала на меня внимания… Мы жили в одном дворе, когда были детьми, и ты была моей самой первой любовью…