С тобой среди звёзд

Время шло, потихоньку меня стало отпускать. Я все чаще ловила себя на мысли, что думаю о Тиме все реже и реже. Слушать его песни и рыдать в ванной практически перестала. Думать о нем было все еще больно, и я старалась этого не делать. Избегала любых напоминаний о нем. Не залезала на его страницы в соцсетях, перекинула все наши фотки с телефона на комп и спрятала в самую дальнюю папку. Хотела удалить их, но просидела над ними в итоге несколько часов вся в слезах… Столько воспоминаний, всего за полгода! Репетиции и концерты, вечера в гараже, ночи на крыше, танцы по пути домой, его смех и его улыбка, его глаза и его взгляды… Его музыка приносила особенное чувство боли, и я гадала, какие же треки он записывает сейчас? Какие чувства кладет текстом на музыку? Но я запретила себе искать его новые песни… Хотя в сети они точно появлялись. Тим независимо ни от чего выкладывал что-то новое к себе на страницу каждую неделю: хоть набросок, хоть пару строк. По крайней мере, пока мы были вместе, было так…

Но я боялась их искать и слушать… Почему-то казалось, что там непременно будут какие-то гадости про меня… А это было бы ужасно, нестерпимо больно, даже просто думая об этом, я чувствовала, как тугой спиралью внутри скручивает внутренности.

А, может, я слишком много о себе думаю, и Тим меня давно забыл?

Может, это только мне плохо без него, и я мучаюсь… а ему нормально, и он продолжает жить так, будто меня и не было?

От таких мыслей становилось еще более паршиво… Хотя куда еще хуже…

***

Мама постучала ко мне как раз, когда я дочитывала главу интересного детектива. Там у главной героини не было проблем с отношениями, зато было убийство, маньяк и увлекательное расследование. Погружаясь в вымышленный мир остросюжетных детективов, я отвлекалась от опустевшей реальности.

– Ты не спишь? – спросила мама.

Я отложила книгу.

– Еще нет, я читала, – сказала я. Очевидно же.

Мама вошла в комнату, подошла ко мне поближе. Ласково посмотрела на меня…

– Ты знаешь, когда-то давно… – начала мама тихо, присаживаясь на край моей постели, – когда я была примерно твоего возраста, я была очень влюблена в одного парня.

Мама сделала паузу, вдохнула, выдохнула…

– Тогда было другое время. – Продолжила она. – Тот парень был очень красивым, и опасным, – мама усмехнулась, – водился с бандитами. Тогда таких крутых было много. Я влюбилась в него, как последняя дурочка. Бегала за ним, страдала, а он не замечал меня… Помню, как дома рыдала в подушку из-за своей неразделенной любви. Все мечтала о том парне. И знаешь, я ведь смогла добиться его внимания.

Тут мама горько улыбнулась, отвела взгляд и посмотрела куда-то в пространство, окунаясь мыслями в прошлое.

Я молчала, тревожно навострив уши. Я поняла, что это будет за рассказ… и хотела его услышать…

Разговоры о папе у нас в доме не были под запретом, но все же эту тему мы давно избегали. На все мои вопросы мама отвечала, что он был красивым мужчиной, и что я очень на него похожа: и глаза его, и волосы, и черты лица… Но кто он, что с ним, никогда не говорила. Сначала переводила тему, а когда я подросла, попросила меня больше о нем не спрашивать, потому что ей не хотелось об этом говорить. Она обещала, что однажды расскажет и попросила у меня терпения, и прощения. Мне тогда было двенадцать, и я поняла, что ей больно о нем вспоминать. Я тогда подумала, что он умер. Сейчас же, я была уверена, что мама расскажет о нем. Именно о папе.

– Так вот, – сказала мама после продолжительной паузы. – Я добилась его внимания, но… но всего на одну ночь.

Сердце внутри затаилось. Не так я себе представляла эту историю…

– Ты уже взрослая, так что расскажу, как все было, – и мама продолжила рассказ, – Мне было тогда семнадцать, как тебе сейчас. Мне казалось, что я влюблена, и когда парень моей мечты после моих уговоров и глупых признаний все же согласился пойти со мной погулять… Я окончательно потеряла голову … Но проблема была в том, что Витю я совсем не интересовала. Не знаю, как бы все сложилось, если бы он продолжал меня игнорировать… Но в итоге… У нас была замечательная ночь. А потом он мне сказал, чтобы я больше не приходила… Это было невыносимо больно и ужасно обидно, и я еще долго страдала. Месяц не выходила из дома, перестала общаться с подругами. Практически ничего не ела… Но у меня был друг. Славик. Он всегда приходил ко мне в гости, носил цветы, пытался звать гулять… Я его прогоняла, я кричала на него, я просила его уйти, я говорила ему, что он теряет время, но он не слушал. Приходил каждый день, как по часам. Был рядом. Так прошел месяц. Я привыкла, что Славик рядом, смотрела на него, и понимала – хороший парень, добрый, заботливый, воспитанный… И дала ему шанс. И даже влюбилась. И следующие пару месяцев я думала о Вите все реже и реже, хотя все еще было неприятно и больно… А потом… потом выяснилось, что я беременна. Я точно знала, что отец Витя, потому что со Славой у меня хоть и были свидания, но ни одной ночи мы вместе не провели. Врать я ему не стала. Сказала все, как есть, и прогнала. Слава пытался говорить о том, что может стать настоящим отцом этого ребенка, но я испытывала такое чувство вины, такую боль, мне казалось, что я никому не нужна, и что, если Славик останется, будет только хуже. И мне, и ему… В общем, мы поругались. В сердцах, я наговорила Славику такое… Я сказала ему, что никогда не буду с ним… Сказала, что я всегда любила и всегда буду любить только Витю, а он мне не нужен… И он ушел… Очень долго я плакала, сожалея о своих словах. Но было поздно. Славик пошел к Вите. Рассказал ему о том, что я беременна и потребовал, чтобы Витя принял и меня, и ребенка. Но Вите не было никакого дела ни до меня, ни до ребенка, ни до Славика. Но Славик просто так не ушел. Он нарвался на драку. И так вышло, что в этой драке он погиб… Витя сильно оттолкнул его от себя и Славик ударился головой о бордюр… По крайней мере, это то, что рассказали потом те, кто присутствовал там во время их драки. Никто не знал причин, но я-то знала… И чувствовала себя безмерно виноватой. Витю после этого, конечно, посадили… И больше я его никогда не видела… А всему виной моя дурость… И почему я не дала нам со Славиком шанса? Зачем наговорила тех обидных слов?

– Мама, – я обняла ее, прижалась всем телом. И не знала, что сказать… Это было ужасно…

– Но знаешь, как бы там ни было, у меня есть ты – и ты самое дорогое для меня на этом свете. Очень больно смотреть, как ты страдаешь, милая…

Мама погладила меня по волосам.

– Викуль, я знаю, что ты все еще переживаешь из-за Тимофея, но вдруг это не он тот, кто тебе нужен? – она внимательно посмотрела на меня, – Дима, кажется, хорошим парнем… Может, ты хотя бы заговоришь с ним? Ты должна жить дальше. Пусть он тебе совсем не нравится, но это же не значит, что нельзя просто начать общаться… Узнать друг друга получше. И подругам позвони. Я уверена, Наташа с удовольствием забежит в гости, если ты позовешь. Ты сидишь вечерами дома одна и страдаешь. Тебе надо развеяться, пообщаться с друзьями.

– Ты права, мам… – сдавленно произнесла я, – Я попробую, ладно?

Мама еще раз прижала меня к себе, поцеловала.

– Не думай после этого рассказа, что твой отец был плохим человеком. Это просто был… трагический, несчастный случай…

Когда мама вышла из комнаты, пожелав мне спокойной ночи, я откинулась на подушку и задумалась.

То, что она рассказала – просто кошмар. Мой отец – убийца? Пусть и непреднамеренно… Но все же…

И непонятно, хотела я это знать или нет. Но мама рассказала, и теперь я знаю… Только что мне с этим делать?

Мысли не отпускали до самой ночи. Читать больше не получалось, и отвлечься было нечем…

Я воткнула наушники, включила плеер, а там… песня, которая так сильно напоминала мамину историю…

«Посмотри на меня с небес,

Я жалею о том, что было

Так нельзя, но из всех чудес,

Я, наверно, тебя б оживила

Посмотри на меня с небес,

Ты не должен был уходить

Жаль, что нет таких чудес,

Что смогли бы тебя оживить»

***

Я проснулась , когда за окном был уже день. Хорошо, что выходной. С одной стороны, мне хотелось и дальше не знать о том, что произошло с мамой. О том, кто мой отец. О том, сколько всего ей пришлось пережить. Но, с другой стороны, многое стало понятно. Сердце все еще разрывалось от боли за маму. Как она, бедная, это пережила? Даже представить страшно, что она вынесла, да еще, будучи беременной..

Я вспомнила о Тиме. Мама говорила, что он бедовый. Она часто это повторяла, но я никак не могла найти этому объяснение. Почему он вдруг – бедовый? Он неряшливый, неорганизованный, но милый и смешной. Живой. С ним никогда не было скучно. Обычная прогулка в парке с ним превращалась в головокружительное приключение. Мы лазили по деревьям, валялись в траве, однажды ели муравьев! Я с грустью улыбнулась. Щемящее чувство в груди было болезненным, но не настолько, чтобы захотелось плакать. Может, я уже остыла? Может, время и правда лечит? Тогда почему же так грустно, и пусто внутри? А Дима? Ну, Дима красивый. Три месяца выдержать полный игнор – это, конечно, нечто! Я улыбнулась. Наверно, стоит дать ему шанс. Тим уже не вернется. Он за это время ни разу не позвонил и не написал. Может, я и правда, просто не нужна ему, и мы совсем не подходим друг другу…

Мама права, надо продолжать жить… Хотя бы попытаться.

Глава 3

В понедельник я собиралась на пары не как обычно. Все три месяца, после расставания с Тимом, мне было как-то безразлично, как я выгляжу. Странно, что Дима увивался за мной, ведь я совсем не следила за собой все это время. Только сейчас поняла, что я не укладывала волосы, ходила с обычным хвостом, не делала маникюр и макияж, во что попало одевалась. Сегодня я решила не наряжаться, а просто нормально одеться. В джинсы, черные туфли, которые запылились на полке, кожанку. Надела, наконец, украшения: небольшие серьги, цепочку с кулоном, кольцо. Сделала маникюр, и теперь на ногтях красовался бледно-желтый лак. Волосы я уложила и оставила распущенными, подкрасила реснички. В зеркале отражалась я. Такая, какой я привыкла себя видеть. Стройная, в обтягивающих, чуть укороченных, джинсах, так, что было видно щиколотки. Дополнила образ белым топом. Подхватила черный рюкзак. Я и правда красивая. Улыбнувшись отражению, я отправилась вниз. Уже знала, что Дима там, около подъезда.

– Доброе утро – поздоровалась я, чем вызвала крайнее удивление. В Димином случае это выражалось в чуть приподнятых бровях и приоткрытом рте.

– Ты потрясно выглядишь, – расплылся парень в улыбке, быстро сменив выражение лица.

– Спасибо, но «лучше, чем обычно» подходит больше, – я тоже решила улыбнуться.

До универа мы добирались, как всегда, в молчании. Только вот Дима шел, чуть нахмурившись. Не похоже на него. Этот парень вообще проявлял мало эмоций. Обычно у него было непробиваемое выражение лица. Но я эту его хмурость списала на удивление, вызванное моим внезапным оттаиванием, а потому не парилась.