Светский сезон. Дебютантка для Дракона

Нет-нет-нет… За такого как он я никогда не выйду. Уж лучше останусь старой девой.

Собрав последние осколки, поднялась из-за прилавка. Лавка ещё не открылась, и у меня было немного времени, чтобы привести себя в порядок.

– Ну, так что? – окликнула меня госпожа Эндрюс. – Согласна?

– Согласна на что? – держа в руках полотенце, я выглянула из подсобки. Мне совершенно не нравился наметившийся разговор.

– Да я тебе уже сотый раз талдычу: Бэн – выгодная для тебя партия.

Нет, она серьёзно? Либо Моод Эндрюс сошла с ума, либо… Либо её попросили поговорить со мной! Не бесплатно, разумеется. Как бы ни вела себя госпожа Эндрюс, она никогда не упустит своей выгоды. Интересно, с Лизи случилось так же? Её тоже сначала окучивала управляющая? А после нее за девушку взялся уже сын хозяина?

О, Двуликий, надеюсь, это не так…

Чуть наклонившись, я посмотрела в окно, через которое пробивались первые лучи восходящего солнца. На часовой башне уже было восемь часов утра.

– Пора открываться, – я повесила полотенце возле рукомойника и не смотря на управляющую, побрела к двери. От неё нескрылось, с каким видом я прошла мимо. Ничего не смогла с собой поделать. В этот момент вся гордость семьи Марроу взыграла внутри меня. И вместе с этим я неожиданно осознала, что совершённые мною действия внесли необратимые изменения в устоявшийся порядок.

Покупателей сегодня было немного. И ничего удивительного. После затяжных ливней дороги были похожи на самые настоящие реки грязи. А промозглый ветер так и норовит тяпнуть за нос или щёки. Горожане предпочитали сидеть в такую погоду дома. А те немногие, что приходили за товарами, не задерживались у нас надолго. Похоже, даже они чувствовали ту напряжённую атмосферу, которая царила сегодня между мной и госпожой Эндрюс. Управляющая со мной больше словом не обмолвилась, однако ближе к пяти часам вечера, когда на улице начали загораться уличные фонари, она стала подозрительно обходительной.

“Что-то понадобилось, не иначе” – проворчал мой внутренний голос.

– Даниэлла, можно тебя на секундочку? – елейным голоском пропела женщина.

– Да? – я подошла к кассе.

– Тут такое дело, – она даже замялась. Театрально так, наигранно, что у меня не осталось никаких сомнений – попросит меня задержаться, чтобы… Что? Перевесить мешки с мукой, пересчитать свечи или же перепроверить бухгалтерские бумаги?

– Вот, – управляющая достала из складок платья железный ключ с резной головкой, – нужно убраться в кабинете хозяина перед его приездом. Сама знаешь –  господин Брамс не любит пыль, у него на неё аллергия.

Что за вздор? Хозяин должен был приехать только в конце недели, и у меня была куча времени, чтобы прибраться в его кабинете. Я бы даже могла сделать это в обед.

Но… Это была маленькая месть госпожи Эндрюс за сегодняшнее утро.

– Ты ведь сделаешь что я сказала, Даниэлла? – с нажимом в голосе спросила госпожа Эндрюс. Хотя она могла и не спрашивать. Я здесь работаю и должна выполнять любое поручение, которое мне дают.

– Да, – я кивнула и приняла ключ, – конечно.

– Вот и умница, – управляющая улыбнулась. – Тогда сама закроешь лавку? А мне нужно идти.

До конца рабочего дня было ещё два часа, но кто я такая, чтобы перечить управляющей? Вообще, нужно сказать ей спасибо – не наказала меня ни за разбитые банки с вареньем, ни за просыпанную муку. Да и когда она уйдёт, я смогу побыть в тишине, покупателей ведь всё равно нет.

Так и получилось. Стоило Моод Эндрюс скрыться за горизонтом, колокольчик на двери больше ни разу не прозвенел. Погода заметно ухудшилась. Возобновившийся в очередной раз дождь лениво струился по стёклам, создавая бесконечные узоры из капель. Деревья грустно клонили ветви, пытаясь сдержаться перед натиском непогоды. В лавке между тем царила своя особая атмосфера. Магазинчик был наполнен мягким светом свечей. Их пламя игриво танцевало в темноте, борясь с наступающим мраком.

Когда до окончания смены осталось полчаса, я лениво поплелась в кабинет хозяина. Я уже убиралась здесь после его отъезда. Ничего с той поры не изменилось. Кабинет господина Брамса выглядел чересчур вычурным. В центре стоял огромный стол из блестящего лакированного дерева, с золотыми вставками. Он был перегружен дорогими кристаллическими вазами и фарфоровыми фигурками. Перед столом стояло обитое красным бархатом массивное кресло с подушками, которые всегда казались мне неудобными для сидения. Возле стен стояли огромные шкафы с изогнутыми стеклянными дверцами, за которыми располагались множество банок и контейнеров с продуктами – всё это создавало ощущение хаоса и беспорядка. Однако стоит заметить, в кабинете не было ни одной пылинки – со своей работой я справляюсь хорошо. Ну, то есть, справлялась… События с браслетом и драконом выбили меня из привычной колеи. До приезда хозяина мне обязательно нужно взять себя в руки. Иначе… Ох, даже не хочу думать, что будет иначе.

От гнетущих мыслей меня отвлёк звон колокольчика над входной дверью. Неужели посетители? Но на часах было уже семь часов вечера.

– Мы закрыты! – крикнула я.

Эх, сама виновата, нужно было повесить табличку перед тем, как идти в кабинет хозяина.

– Мы закрыты, – чуть тише повторила я, забегая на порог, который отделял подсобные помещения от основной части лавки.

– Как закрыты? – удивился вошедший. – И даже для меня?

“Нет!” – мысленно прокричала я. Он же должен был приехать вместе с отцом в конце недели!

Глава 4

– Даниэлла, ты не рада мне? – мужчина удивлённо приподняв бровь и улыбнулся. Совершенно неприветливо. Я бы даже сказала ядовито.

Бен… Бенедикт Брамс стоял напротив прилавка, и от его взгляда мне было не по себе. Волоски на руках шевельнулись, а по коже пробежался зуд, словно её кололи тысячи иголок.

"Его приход добром не закончится" – внутренний голос забил тревогу.

Знала ли Моод Эндрюс, что Бенедикт приедет сегодня или это чистая случайность?

Как бы то ни было, нужно уходить! И чем раньше я это сделаю, тем лучше. Благо рабочий день закончился, а в кабинете хозяина чисто. Так что здесь меня больше  ничего не держало.

– Добрый вечер, – я попыталась придать своему голосу будничный тон. – Вы довольно скоро вернулись.

– Ах, Даниэлла, – мужчина облокотился на прилавок. В глазах появился нехороший блеск, – я же просил обращаться ко мне на "ты". Мы уже столько лет знаем друг друга.

– Вы – сын хозяина, – холодно процедила я, сминая в руке влажную тряпку. – Я не могу обращаться к вам подобным образом.

– По моей просьбе тоже?

– Да, – коротко ответила я, подходя к кассе. Закрыв её на ключ, я немедленно начала собираться домой. Дождь всё ещё лил как из ведра. Но сейчас меня даже ураган с громом и молниями не смог бы остановить. – Вы извините, мне нужно идти, – накинув на плечи шерстяную шаль, я засобиралась на выход.

– Постой, – мужчина грубо схватил меня за руку, – куда же ты?

– Отпустите! – я попробовала вырваться, однако мои попытки только раззадоривали Бенедикта.

– Ты боишься? – он облизнул языком губы.

Стало настолько противно, что я с трудом сдержала дрожь отвращения. Вдобавок ко всему от мужчины разило спиртным и пахло духами: не мужскими, женскими. Приторно-сладкий аромат дешёвой парфюмерии буквально душил меня.

– Почему ты боишься? – Бенедикт притянул меня к себе, чтобы поцеловать в губы, но я вовремя среагировала, отвернувшись. Мерзкий, шершавый язык прошёлся по моей щеке. В ту же секунду меня пронзила волна отвращения, позвоночник прострелил ледяной поток мурашек.

– Что вы себе позволяете? – я дёрнулась.

– Не нужно притворяться неженкой! – хищно прищурившись, произнёс Бенедикт. – Строишь из себя леди! Хотя такой не являешься. Твой отец – преступник! Ты дочь предателя! – желчно выплюнул он.

Тело сотрясала крупная дрожь, а щёки раскраснелись как угли в печи. Бенедикт прав. Я дочь преступника. Отца казнили, а нас с мамой сослали и лишили магии. Мама кричала тогда, что папа не виноват, его оклеветали, но факты были на лицо. Хотя я мало что помню…

– Может, хватит пудрить всем мозги? – Бенедикт не унимался. – Я ведь могу взять тебя силой, прямо здесь, и ты даже вякнуть не посмеешь. Но я хочу, – внезапно мужчина ослабил хватку. – Хочу… – продолжил он с придыханием, – … хочу взять тебя в жены.

– Даже если бы вы были последним мужчиной на земле, я бы никогда не вышла за вас замуж! – я ответила со всей гордостью, которую только смогла собрать.