Пять понедельников до любви

Пять понедельников до любви
Александра Дельмаре

С одного из проклятых осенних дней для студентки колледжа Александры Павловской настало невесёлое время. Гибель отца разом вычеркнула из жизни счастье и благополучие. Мать, обезумевшая от горя, отчим, некстати появившийся в жизни – такая теперь Сашкина жизнь. И любовь пришла вдруг, не спрашивая, не выбирая лучших времён. Угораздило же Александру влюбиться в преподавателя, а тот и не смотрит в её сторону. Может, стоит начать настоящую охоту на понравившегося мужчину? Или попробовать увлечься другим, симпатичным и совсем юным, что не сводит с Александры восторженных глаз? И никто не скажет ей: «Будь благоразумна», никто не шепнёт: «Будь осторожна в своих желаниях». Неожиданный финал истории удивит даже самых искушённых читателей.

Александра Дельмаре

Пять понедельников до любви

В оформлении книги использована фотография автора Игоря Соколова https://stock.adobe.com/ru/images/young-barista-girl-makes-coffee/341340012?asset_id=344003452 (https://stock.adobe.com/ru/images/young-barista-girl-makes-coffee/341340012?asset_id=344003452) с сайта https://stock.adobe.com/ (https://stock.adobe.com/)

Пролог

Выскочив на кафе, Александра врезалась в толпу, запрудившую улицу, и помчалась прочь, рассекая пёстрое человеческое море и даже не пытаясь обойти спешивших навстречу прохожих. Ей недовольно уступали путь, кое-кто укоризненно оглядывался вслед. Но Сашке сейчас не до хороших манер, злость, кипевшая внутри, гнала её подальше от этого места, заставляла прибавлять шагу, почти бежать.

Стихающее лишь к ночи назойливое столпотворение – незавидная участь центральных улиц больших городов – в эти минуты было её спасением. Толпа, эта стая людей, равнодушных друг к другу и лишь на короткую минуту оказавшихся рядом, сейчас защищала Александру от самой себя, в сутолоке оживлённого Московского проспекта среди множества людей с масками вместо лиц быстро теряли остроту её тревожные мысли.

Подтянув молнию чёрной косухи до самого подбородка, достала из кармана перчатки. Их мягкая кожа немного согрела руки. Холодно. Да и в душе стужа. До настоящей весны, робко пытавшейся вступить в свои права, ещё далеко. Яркая просинь, проступавшая сквозь облака, да посеревшие, подтаявшие на солнце сугробы по краям дорог, – пока единственные признаки долгожданного и такого любимого времени года. А ещё плюсовая температура днём – вот и всё, что сумел отвоевать у зимы месяц март. Ну где же эти маги, которые, щёлкнув пальцами, сменят, наконец-то, зиму на весну?

В кармане тренькал, надрывался телефон, но ей сейчас никто не нужен. Чувствуя себя несчастной, Сашка шла и шла куда-то вдоль красивых особняков прошлого века навстречу ветру, пахнувшему Балтийским морем. Она месила ногами снег, выпавший днём; последний, хотелось бы верить, снегопад этой зимы, накидал его прилично, не жалея, от души. Мокрый снег прилипал к сапогам, путался под ногами, словно пытался сдержать её, остановить. И в самом деле, куда ж она так неслась, не разбирая дороги?

Эта здравая мысль, а ещё запах кофе из маленькой кондитерской, пробравшийся на улицу через двери, то и дело впускавшие внутрь и выпускавшие наружу любителей сладостей, заставил Александру умерить шаг. Скромная кафешка, у дверей которой не толпятся роскошные автомобили, вовремя попалась Сашке на глаза. Надо зайти и отдышаться в тепле и покое. Это будет правильно, а чашка любимого напитка позволит ей немного прийти в себя.

Подойдя к прилавку, она взяла кофе и самое дешёвое пирожное, которое выбрала, быстро скользнув взглядом по витрине, где покупателя соблазняли своим великолепием самые разные сладости. Сканировать взглядом ценники, выискивая приемлемые цены, это у Саши уже в крови. Последние годы жизни научили её экономить, а жизнь – отличный учитель, нет ей равных.

Александра присела за столик у окна, накрытый бумажной салфеткой с весёлыми рожицами, сделала первый глоток. Руки ещё дрожали, но волнение уже уходило, заставляя расслабиться мышцы уставших ног. В этой чудовищной ситуации, в которой она оказалась, бегство было единственным выходом из положения, что, собственно, она и сделала, едва увидела вытянувшееся от изумления Его лицо…

Пара молодых парней за соседним столом, переговариваясь между собой, бросали на Александру заинтересованные взгляды. Слишком заинтересованные, и предметом их разговора явно была она. Ещё бы – высокая и стройная блондинка с горящими глазами, с трепетавшей от быстрого дыхания грудью под распахнутой курткой не может не привлечь внимание противоположного пола. Один из них, нацепив улыбку и придвинувшись к ней прямо на стуле, спросил:

– Привет! Может, познакомимся? Я Андрей. А вас как зовут?

– Тебе точно нужна эта информация, юноша? – она скользнула взглядом по большой тарелке с эклерами на их столике и усмехнулась.

Этот взгляд и последнее слово, произнесённое максимально язвительно, должны были продемонстрировать отношение Сашки к парням, поглощающим сладости, словно малые дети. Несолидно, ребята. Хотя… Кондитерская – неплохое местечко для знакомства с девчонками, может, именно в этом смысл их сидения здесь. Значит, хищники вышли на охоту?

Оттолкнувшись от пола ногой, парень молча «отъехал» к своему столу. Так сразу и сдался? Слабак! Но в любом случае, дружочек, сегодня явно не твой день, ты выбрал неудачное время, чтобы подкатить к ней.

Александра отодвинула опустевшую чашку. Хороший здесь кофе, но можно бы и лучше приготовить, ей ли не знать. А вот крошечное пирожное – верх совершенства – просто растаяло во рту. Покосилась на парня – тот быстро отвёл взгляд. Н-да… В другое время Сашка не задумываясь назвала бы своё имя. А что, она человек общительный, и не под венец же зовут, в конце-то концов. К тому же имя у неё красивое, звучное. Кто-то зовёт Сашу Сандрой, ей не особо нравится, но она не спорит…

Почему, ну почему всё так нескладно вышло? Возвращаясь мыслями к ужасному событию, которое произошло всего каких-то минут тридцать назад, почувствовала, как снова сжалось сердце. И готовые пролиться ненужные слёзы где-то совсем рядом. Вот-вот вырвутся наружу, непослушные, победившие. Запрещая им появляться, она приложила к глазам пальцы, прижала крепко. Парни за столиком взволнованно переглянулись, один было привстал, но она бросила на него уничтожающий взгляд.

Да, пятница, тринадцатое, так просто не проходит, жди беды… Дождалась… Взять ещё кофе в качестве утешения? В поисках мелочи Александра пошарила в кармане куртки, заранее зная, что там негусто. Потратилась на подарок, шиканула, не хватит даже на маленькую чашку эспрессо. Чудес не бывает. А хотелось бы… Когда-нибудь, хорошо бы поскорее, она добьётся успеха, а значит, и материальных благ, и будет пить вволю этот любимый напиток человечества. До гулкого сердцебиения, до зашкаливающего пульса, до стука крови в висках. Когда-нибудь. А пока… Она усмехнулась. Пока ей надо всего лишь понять, как жить дальше.

Часть первая

Глава 1

– Ну, дочурка, – отчим по-хозяйски положил руку ей на талию, – скажи мне, что у нас сегодня на ужин?

– Картошка, – сбрасывая его худую, в веснушках, руку, ответила Александра. – Омаров не завезли.

Он хохотнул и, отодвинув ногой подбежавшего к холодильнику Бадди, открыл дверцу, достал банку пива.

Пиво? Опять? Александра ненавидела отчима, который занял в семье место отца. Даже за столом на их маленькой кухне этот тип сидел теперь на папином месте у самого окна с голубыми занавесками, откуда хорошо видно двор, обсаженный по периметру подстриженным кустарником, детскую площадку, оккупированную ребятнёй, и край дороги с вереницей машин. Чувствовал себя хозяином. А ещё прицелился на отцовскую чашку с весёлым петухом и надписью «Доброе утро». Саша чашку отняла, спрятала в ящике письменного стола. Пусть знает, что не всё ему тут дозволено.

Да, ненавидела она его, но ради матери терпела. Только при взгляде на этого никчемного мужичка светлело мамино лицо. Что она в нём нашла? Вот загадка, на которую Александра вряд ли найдёт ответ. Симпатичный, да, но не писаный красавец, а ещё и ленивый, пьющий – вот далеко не полный список его «достоинств». Или за этим стояла боязнь одиночества стареющей женщины? Может, в этом разгадка? Как бы то ни было, года три назад Тимофей пробрался в их с мамой жизнь, в их квартиру и отлично себя чувствовал здесь в качестве маминого мужа. Ещё и руки распускал, гнусный паук!

Нарезая овощи для винегрета, она злилась, терзала ножом ни в чём не повинную свёклу, сердясь на себя, на мать и отчима, на свою нескладную жизнь. А ведь всё могло быть совсем по-другому…

У Саши было счастливое детство. Славная, беззаботная пора, она часто вспоминала эти годы. Там было всё: шёлковые платья, розовый велосипед, шоколадные конфеты в шкафу на кухне. Большая тарелка на столе всегда была наполнена фруктами, зимой апельсинами и яблоками, летом черешней, осенью хурмой. И мама, улыбающаяся и красивая, всегда рядом, её ласковые руки, унизанные серебряными кольцами, быстро готовят завтрак, помогают собрать портфель в школу, поправляют воротник пальто. Каждое утро папа на залитой солнцем кухне смотрит новости по телевизору, весело комментирует их, подшучивает над женой и дочкой. Под ногами крутится, радуясь жизни и этой утренней суматохе, Бадди, беспородный, но от этого не менее милый пёс. «Ну, что, хвостик, как жизнь молодая?» – спрашивает папа и гладит его лобастую голову, а тот щурится от удовольствия.

Ещё минут десять такого утреннего счастья, заряжавшего хорошим настроением на целый день, но вот уже отец обнимает своих девчонок крепко-крепко и первым уходит на работу.

Хорошее, золотое было время, Александра только потом это поняла, когда отца не стало. Ей было пятнадцать, когда в один из чёрных осенних дней он не вернулся из командировки… По профессии наладчик оборудования, Николай нередко отправлялся в такие поездки. Два-три дня, реже пять – и он снова оказывался дома, устало замирал на пороге, нагруженный подарками для жены и дочки. И были объятия и поцелуи, и долгое и весёлое чаепитие на кухне затягивалось за полночь. Так было всегда, только не в тот раз… Ночной пожар в старом деревянном общежитии, где поселили командированного, не позволил этого сделать. Страшный пожар поставил точку в их счастливой семейной жизни. Тогда вместе с отцом несколько человек погибли, задохнулись от дыма, сгорели в адовом огне…

Судьба сделала своё злое дело. Огромное, размером с Вселенную, горе навалилось, не давало дышать, рвало нутро. Казалось, такое невозможно пережить, у Саши не получится, нет… Ведь её сердце разбилось на сотни мелких осколков… В ту ночь она проплакала навзрыд до самого утра, то затихая в бессильной ярости, то шепча что-то гневное тому, наверху, что посмел допустить такое, и яростно мяла подушку, словно та была виновата в несправедливом устройстве мира.

С этого проклятого дня жизнь изменилась, словно злой колдун наслал на них беду. Мамины виски поседели за одну ночь. Она не плакала, молчала, сидя на стуле в пугавшем оцепенении, поглощённая своим горем, забыв о дочери. Саша сама готовила еду, безрезультатно пыталась накормить маму, вернуть её к жизни. Это было страшно, но ещё страшней оказался день похорон. Словно вознамерившись добавить трагизма горькой сцене прощания с отцом, в тот день шёл дождь, накрыв серой пеленой, словно пеплом, собравшихся на кладбище людей. Комья рыжей земли по краям могилы, закрытый красный гроб с чёрной траурной отделкой, мамин чёрный платок, сбившийся с головы, её пустые, каменные, застывшие глаза… Эта картинка теперь навеки в Сашкиной памяти…

А дождь всё лил и лил, стучал равнодушными стеклянными каплями о крышку опускаемого вниз гроба. Лишь прощальный вскрик матери, рванувшейся к могиле, которая навсегда забирала её любимого, на минуту нарушил этот невыносимый стук…

От неожиданного удара судьбы мама так и не оправилась. Ни через год, ни через два. Жила, безучастная ко всему на свете. Начались неприятности на работе, закончившиеся увольнением, и Ольге Сергеевне пришлось устроиться в клининговую фирму, мыть окна, полы, туалеты. Появились новые подруги, такие же несчастные, как она, которые иногда приходили к ней, приносили выпивку, сидели до ночи на кухне, пьяными голосами кляня жизнь, которая не дала им ни шанса на счастье.

Через месяц после страшного события у матери случился первый запой, которые потом повторялись хоть и нечасто, но с завидной регулярностью. Елена, младшая мамина сестра, пыталась её лечить, отправляла в больницу. Помогало, но ненадолго, от тоски и бессилия повод для срыва находился быстро.

Когда появился Тимофей, мама воспрянула духом. Ей стало хотеться жить. Сделала новую причёску, купила красивое платье, с дальней полки в шкафу достала туфли на высоком каблуке. И Сашкину красную помаду забрала себе. Тимофей ухаживал за ней, дарил цветы и конфеты, казалось, его симпатия была явной. Александра радовалась за маму, верила, что всё теперь наладится и в дом вернётся счастье и благополучие.

Не наладилось… Стало ещё хуже, через полгода Тимофей стал пить вместе с мамиными приятельницами, среди которых одна, голосистая, напившись, начинала петь. Ей подтягивали другие нестройными голосами. Это было невыносимо. Пару раз, когда концерты затягивались за полночь, соседи вызывали полицию.

Александра, как могла, сопротивлялась такой жизни, то ругалась с матерью, то умоляла её прекратить пить. Добавляла: «Ради памяти папы», и эти слова оказывали магическое действие. Ненадолго в доме воцарялся покой.

Между тем весна шла за весной, будоража кровь ожиданием любви, но ни один мужской взгляд не зацепил Сашкиного сердца. А пора бы. Но что делать, в пределах её квартала почему-то не жили принцы, которых хотелось впустить в свою жизнь, которым хотелось улыбаться, готовить кофе и сырники по утрам, поправлять воротнички наглаженных рубашек, провожая на работу или учёбу.

Завязались было пара романов, один за одним, но сразу стало ясно – не то. Ясноглазый, влюблённый в неё Петя и широкоплечий Глеб, который так мило ухаживал за Сашкой, увы, не её мужчины. Чужие. И лёгкая влюблённость куда-то ушла. Отшивала сразу, в самый разгар букетно-конфетного периода. Отпускала. Пусть ищут себе других девчонок, которые будут любить их настоящей любовью. А её любовь с червоточинкой, фальшивая, она так не хотела, она своё настоящее будет ждать. Ждать радости, счастья, благополучных дней, чтоб много-много, не по одному… Будет ждать и верить, оно того стоит…

* * *

Утром, как всегда, Сашу разбудил Бадди. Подкрался и запрыгнул на кровать, рухнул рядом, виляя хвостом. Положив голову ей на плечо, смотрел в лицо шоколадными глазами, тыкался носом, ждал ласки и внимания. Хорошо… Сашка трепала шёлковые уши любимой собаки, нежась в тёплой постели, наслаждалась покоем раннего утра. Как прекрасна бывает жизнь! Она перевела взгляд на постер, висевший над комодом, подарок отца. Там, держась за руки, шли навстречу золотому рассвету юные влюблённые, их счастливые лица светились любовью. Мирно тикал будильник на тумбочке рядом, отсчитывал секунды блаженства. Ещё минутку и ещё этой чудесной тишины, а надо бы вставать и начинать новый день. Но Саша ждала звука захлопывавшейся двери, как сигнала, что путь свободен. Вот теперь точно пора подниматься и собираться на занятия.

Утро для Александры – любимая часть дня. В благополучные, трезвые дни мама рано уходила на работу, вместе с ней в свой ЖЭК отправлялся Тимофей, и квартира оставалась в полном Сашином распоряжении. Она быстро принимала душ, пила кофе, выглядывая в окно, не маячит ли на подходе к дому Лилька. А может, уже смотрит недовольно на Сашкины окна, ожидая её у подъезда, хмурит своё красивое лицо.

С Лилей они сто лет вместе, со школьной скамьи. И в технический колледж управления и коммерции Александра поступила только потому, что его выбрала Лиля. К окончанию одиннадцатого класса её боевая подруга подошла с чётким планом дальнейших действий. Сначала колледж, потом институт, где она получит современную, востребованную специальность и пойдёт дальше к большим победам, шаг за шагом поднимаясь вверх по карьерной лестнице.

Сашка не такая, не определилась она с выбором. Ну не знает она, кем хочет быть в этой жизни, хоть ты тресни! Если смотреть на вещи реалистично, Александра хотела бы работать администратором в какой-нибудь фирме, хотя туманно представляла, что там будет делать. Ничего, сориентируется, научится, не боги горшки обжигают! Но если совсем честно, Саша хотела бы работать с животными… Собаки, кошечки, птички разные, любит она всякую живность.

К зданию колледжа, к главному корпусу на Большом Сампсониевском проспекте, подруги подошли вовремя. Высокое, современное, слегка изогнутое дугой здание – хвала талантливому архитектору – было видно за квартал. Светилось золотом слово «Колледж» на лаконичной вывеске, раскинувшейся над входом, который был облицован красивым искусственным камнем. В вестибюле, гудевшем, словно рой потревоженных пчёл, они влились в толпу нетерпеливых студентов, стремившихся быстрее сдать в гардероб свои куртки и пальто и, получив заветный номерок, выбраться из очереди без потерь.

– Идём! Не будем нарушать ритуал!

Лиля потащила её к зеркалу, где, тесня друг друга, прихорашивались девчонки, доставая из рюкзачков расчёски и тюбики помады, чтобы через минуту степенно, парочками, или сбившись в стайки, направиться к лифтам. У окна, с постоянного места дислокации, разместившись на широком подоконнике, их провожали внимательными взглядами молодые люди.