Преданный

– Я тебя ни в чём не обвиняю, – поспешно добавила я, – ты не виноват в том, что из-за своих комплексов я выбрала не того парня. И ты уж точно не виноват в том, что я не могла набраться смелости рассказать о том, что он со мной делает.

Я протянула руку и коснулась его руки, Егор едва заметно вздрогнул, но не пошевелился. Он просто поднял на меня глаза полные боли. Боли и чувства вины.

– Почему ты просто не сказала мне, что я тебе нравлюсь? – прошептал он, – Это бы всё изменило. Чёрт возьми, это изменило бы так много!

Я покачала головой. Что бы было, если бы я не пришла на ту вечеринку? Что бы было, если бы я не увидела Егора с Катей? Что бы было, если бы я поняла, что хочет от меня Вадим, или просто не решилась его использовать? Мы могли думать об этом бесконечно, но это так не работает. Мы не должны думать о том, что бы было, если бы тогда поступили по другому, потому что поменять что-то было уже невозможно.

– Ты имела ввиду Катю, когда говорила, что я променял тебя на девушку? – спросил Егор.

Возможно ему не стоило задавать этих вопросов, а мне не стоило на них отвечать. Я видела, что ему больно, а сделать еще больнее я не хотела. Но я пришла сюда, чтобы рассказать всё, и может стать наконец свободной, а Егор хотел выслушать. Возможно в этом и была проблема.

Я покачала головой. Я имела ввиду сразу нескольких девушек.

– Ты помнишь девушку, которую привел в эту квартиру, когда я ушла на вечеринку с Захаром? – спросила я хриплым голосом, мне до сих пор было сложно об этом говорить.

Егор нахмурился, не понимая при чём тут это.

– Имя – нет, но она была темненькой, – ответил он.

Я закрыла глаза, чувствуя, как боль душит мое горло.

– Она была блондинкой, Егор.

Не знаю зачем мне это. Возможно, если бы он сказал, что помнит её имя, и что она нравилась ему по настоящему или что он испытывал к ней хотя бы какие-то чувства, мне бы стало легче. Но нет, он променял меня на девушку, которую сейчас не в состоянии вспомнить.

– Однажды ты спросил меня о том, как Захар сломал меня, но ты ошибся. Это сделал не он, это сделал ты.

Егор смотрел на меня странным взглядом.

– Я не…, – начал он, потянувшись ко мне, но замолчал, когда я резко поднялась.

– Пожалуйста, не трогай меня, – попросила я полушёпотом, – я всё расскажу, но не смогу сделать это, если ты прикоснешься ко мне.

Я правда хотела, чтобы он дотронулся до меня, но я не хотела чувствовать его боль. Не тогда, когда я собиралась увеличить эту боль. И я надеялась, что он понимает это.

– Хорошо, – прошептал Егор, опуская руки.

Пока я рассказывала, он смотрел на меня дикими глазами, в которых я видела только боль. Боль. Боль. Боль. И ничего кроме боли.

Когда я наконец закончила, Егор молча отпустил голову на согнутые стоящие на коленях руки.

– Как ты могла меня простить? – прохрипел он, – Зачем ты вообще это сделала?

– Потому что я люблю тебя, – ответила я, снова садясь перед ним.

– Ты не должна была меня прощать и любить не должна была. Как ты можешь любить меня, когда я ничем не отличаюсь от парней, смешивающих тебя с грязью.

– Ты другой, Егор, ты никогда бы не поступил со мной так, как они.

– Но я делал тебе больно, – возразил он, – просто потому что хотел, чтобы тебе было больно.

Я прикоснулась к его горящей щеке, и он отшатнулся от меня. Я почувствовала боль, но едва ли собиралась это показывать.

– Я простила тебя, – прошептала я, смахивая слёзы с щёк, – и ты должен простить себя.

– Арина, ты вообще в своём уме? Ты понимаешь, о чем меня просишь? Как я могу простить себе то, что по моей вине ты пережила? Как я могу простить себе побои Вадима, твою сломанную мечту, накачивание тебя наркотиками или изнасилование?

– Я бы пережила это ещё раз, если бы мне пообещали, что мы снова будем счастливы, – сказала я, уверенная в своих словах.

Егор резко поднял на меня глаза. Не боль, а злость резала мне сердце.

– Не говори так, – воскликнул он, – никогда больше я не позволю повторится этому.

– Но это правда, Егор. Мне всё равно, что было раньше, просто дай нам ещё один шанс, – попросила я, чувствуя, как упорно текут по щекам настырные слёзы.

Я видела точно такие же слёзы на лице Егора, но ничего не могла поделать с его болью. С нашей общей болью.

– Нет, – просто сказал он, не отводя взгляд, – между нами было всё кончено вчера, а сегодня ничего не изменилось.

Что?

Я открыла рот, а потом закрыла. Я ожидала немного не такой реакции.

– Но мы любим друг друга! – воскликнула я, всхлипнув.

К черту все слова о том, что я не представляла, что он выберет. На самом деле я надеялась, что он выберет нас!

– Я люблю тебя, – прошептал Егор, глядя на меня, – и знаю, что ты любишь меня. Но это точно не значит, что нас суждено быть вместе.

– Это бред! – крикнула я. – Ты сейчас ведёшь себя, как чертов трус! Какая разница, что нам суждено, а что нет? Мы можем быть счастливы, зачем ты отвергаешь это?

Меня всю трясло от злости на всю планету и эту чертову судьбу. Я хотела быть с Егором. Я хотела быть его, принадлежать ему. Я хотела любить его. Больше, чем когда-либо прежде.

– Тебе лучше уйти, – попросил он спокойным голосом.

Что я могла сделать? Привязать его к себе и насильно заставить быть со мной? Тут я была бессильна, и мы оба это понимали.

– Ты сказал мне, что ты заслуживаешь правды, и я тебе её дала, – сказала я спокойным, слегка дрожащим голосом, – Ты сказал, что я заслуживаю человека, который сделает меня счастливой, и этот человек – ты. Кажется не все из нас получают то, что заслуживают. Ты ушёл, оборвав между нами всю связь, но я не буду этого делать. Знай, что я всё равно люблю тебя. Тебя настоящего, а не того, кем ты сейчас хочешь казаться. Я жила с этим чувством четырнадцать лет, и точно не собираюсь продолжать жить без него. А тебе придётся сделать свой выбор.

Я смотрела в его глаза и видела в них борьбу. Он боролся с самим собой, казалось ещё чуть-чуть и он выберет нас.

Но если я простою здесь ещё хоть секунду, а потом снова услышу отказ, это сломает меня. А я точно больше не хочу оказаться сломленной.

Я слегка улыбнулась и развернулась. Чувствовала ли я лёгкость, когда уходила от человека, которого любила? Возможно, но определённо это чувство было погребено под чем-то более сильным. Болью.

Я не посмотрела в сторону мамы Егора, когда уходила. Я не могла спокойно смотреть ей в глаза и не расплакаться. Я не смотрела по сторонам, когда спускалась по лестнице, к тому моменту слёзы всё равно закрыли мне весь обзор.

Я не остановилась, когда услышала позади себя шаги. Возможно мне стоило помолиться, но я едва ли была набожным человеком и знала хоть одну молитву.