Глоток горячего горького шоколада

– Ты – коварный мурена. Правду говорить, не так прост, как я думать. Понять власть надо мной, найти слабость и теперь проверять, податься я или нет?

– Какая власть? – театрально надула губы, похлопала ресницами, изображая саму невинность. – Я у тебя в плену. Голая и беззащитная, – томно задохнулась наигранным возмущением. – Ты мой господин и повелитель. Так что, командуй. Сегодня я твоя рабыня.

Нервный смешок Лены заставил обратить на подругу внимание:

– Тань, ну ты даёшь?! – она встала. На секунду замерла и, покачав головой, поплелась в особняк. – Всегда с тебя валялась, но чтобы так умасливать мужчину. Фатих, мне тебя жаль.

– Я тоже так думать, – поддакнул он, я расхохоталась. Подхватил меня на руки и понёс следом: – Но не упустить момент покорности.

***

Отбиваясь от очередного приставания Каплана: «У нас ещё пара минут», удалось скатиться с постели – огромной, очень удобной. Фатих поймал за ногу и потянул обратно:

– Ты обещать повиноваться! – пригрозил.

Я с мерзким скрипом скользнула ладонями по кафельному полу:

– Пощади, мой господин.

Каплан неумолим, перехватил удобнее – за талию и повалил на себя:

– Может, – ошпаривал желанием сильнее огня, – пойти гости прочь? Остаться на острове вдвоём?

Уперлась руками в грудь и уворачиваясь от настойчивых поцелуев, выдавила:

–Так не пойдёт. Хочу гулянку до рассвета! – вновь как капризный пупс надула губы. – Вставай! Где моё платье? А есть косметика? – озадачилась невзначай.

Фатих перестал улыбаться, разжал объятия так резко, что умолкла. Обидела? Каплан с непроницаемым лицом встал и пошёл к двери в гардероб. Скрылся в нём, но через секунду появился со знакомыми коробками в руках:

– Держать! – протянул, кивнув в сторону ещё одной двери: – Косметика в туалетный столик. По крайней мере, должен быть что-то…

Нерешительно забрала подарок и скрылась в ванной. Намного шире, чем у меня в Мурманске гостиная. Сверкающий кафель ослеплял. Швы заделаны грамотно и искусно, сразу видно работа мастеров. Богатство уборной и душевой с джакузи поражало. Золотистая окантовка, белоснежное покрытие. Хрусталь ламп и светильников притягивал взгляд.

Покружилась – даже стены меня отражали. Я как Золушка, попавшая на бал, но моя участь разнилась с ее. Для хеппи-энда не так глупа, ведь только в сказках героини наивные и, как правило, безмозглые, зато счастливые. Не то чтобы отличалась умственными способностями, а вот для фортуны я истинная антиловушка.

Надела платье. Оно идеально обтянуло тело – подчеркнуло изящность фигуры. Глубокое декольте в выгодном свете преподносило небольшую грудь. Длина, как люблю – выше колена. Нацепила туфли и застыла у зеркала в полстены над туалетным столиком. Отлично! Давно отражение так не радовало. Открыв верхний ящик, обнаружила массу косметики: помады, туши, карандаши, подводки, пудры. Магазин отдыхал. Интересно, оставлено любовницами? Плевать. Нужно благодарить. Сейчас это добро пригодилось.

Не усердствовала – чуть ресницы выделила, хорошо – длинные, да губы подкрасила. Татуаж – замечательно, но цвета для вечера маловато. Красный – что ни на есть в тему, а главное – моё. Градуированное каре требовало укладки со всеми вытекающими: пенки, лаки, фен с расческой… Перебьюсь. Нашла заколки. Подняла волосы, закрепила. Ещё раз бросив на себя взгляд через зеркало, и оставшись довольной, вышла. На миг замерла в дверях, прислонилась к косяку. Фатих в смоляных брюках и белоснежной рубашке, застегивал пуговицу под горло, смотря в окно. Взгляд рассеянный, затуманенный – вдаль. Сердце ёкнуло, в груди расползлась боль. Это – не мой мужчина! Что здесь делаю? Зачем мучаю себя? Правда едкой влагой выедает глаза. Я отвернулась – сил скрываться не было. На душе отвратно, а увидеть «идеал» и знать, что он не мой, куда больнее, чем думала. Зря согласилась на поездку. Лучше в мотеле в потолок смотреть, а потом собираться – завтра домой. Мысли вылетели, нутро восторженно затрепетало – меня сжали в объятиях: бережно, словно я нечто дорогое и бесценное. Шею обожгло поцелуем. По коже высыпал мороз. Не дура ли? Чего опять раскисла? Знала, на что иду. Нужно получить удовольствие по максимуму и так Фатих дал больше, чем мечтала.

– Что случилось, мурена? – прошептал он жарко. – Я тебе противен?

– Не глупи! – повела плечом. – Неожиданно осознала: реальность бьёт, куда больнее.

– Я тебя не всегда понимать, – Каплан развернул меня к себе лицом и коснулся губами лба.

– Это языковой барьер… – промямлила, не поднимая глаз.

– Нет, – тихо отозвался Фатих, – ты выражаться сложно, а разъяснить не желать.

– Мелочи, – как можно проще отмахнулась. – Если усложнять себя такой ерундой, завтра ничего не принесёт.

– Вот опять! – нахмурился он и разжал объятия. Гипнотизировал задумчиво, поджав губы. Переборола желание послать к чёртовой матери гостей и «забить» на вечеринку, вновь занявшись сексом – на силу отступила, прокрутилась как в танце:

– Ты не оценил! Значит, не понравилось?

– Танья, лучше так не делать, а то брошусь и доказать, как не нравится, – чуть охрипший голос тому подтверждение. – Ты – великолепная и блистательная. Только я не хотеть тебя выпускать к гостям. Глаза ломать будут, а я… – умолк – посерел, будто пасмурное небо.

Впервые увидела, как он… стыдится?.. Смущается?.. Я потерялась в мыслях – бурный поток уносил в мир грез, надежд. Каплан отвернулся. Секундная заминка, и скрылся в гардеробе.

– Ты ревнуешь? – крикнула вслед, дрожа от радости. В голове разливалось помутнение – песочные замки снова выстраивались: краше и выше прежних.

Фатих появился стремительно – уверенным шагом. На манжетах сверкали кристаллы-запонки. Шлейфом тянулись прохлада моря и звенящая свежесть парфюма – комнату наполнил аромат легкого бриза. Искрящиеся океанические ноты смешивались с цитрусовыми оттенками бергамота, мандарина, нероли. Розмарин добавлял травяного, а пачули и амбра – тонкой чувственности. От сотен других отличу на раз – «Армани Аква Ди Джио». Мужу покупала. Влюбилась в аромат с первого вдоха. Каплан непостижимым образом умудрился даже парфюм угадать. Я будто окунулась в воду. Нега обволакивала, умиротворяла, затягивала на глубину… Мелькающие подозрения, до сих пор усердно мною подгоняемые, теперь очевидны. Спасения! Больше! Нет! Я попалась в сеть опытного ловца. Пока брыкалась, дергалась – запуталась сильнее. Только от рыбака зависит: быть или не быть – выбросит за ненужностью, подлечит и выпустит, оставит себе.

Фатих как ни в чём не бывало поправил золотой ремень часов и, взяв меня за руку, повёл на выход:

– Дело не в ревность. Мой, значит, мой.

Глава 6

Вечеринка странная. Фатих постоянно отвечал на телефонные звонки: чаще зло и гневно. Мы с Ленкой косились друг на друга – не понимали ничего. Думали, будет веселье, танцы, музыка. В мотелях турки отрываются на полную, а тут…

Помимо нас, было четверо мужчин и две женщины. Болтали на своем, мы же – как не пришей кобыле хвост!

Дамы-богатейки: ухоженные, изысканные; одетые в эксклюзивные вещи; украшенные драгоценностями с ног до головы. С жеманными манерами и высокомерными выражениями на лицах.

Мужчины чуть проще – в рубашках и брюках.

Часто ловила на себе заинтересованный взгляд женщины помоложе, хотя в нём мелькала не то брезгливость, не то жалость, а ледяной, оценивающий получила от второй. Одарила вниманием лишь единожды – когда я с Фатихом вошла в зал. Хлестнула и больше не смотрела. Провела пальцами по груди Каплана; томно промурлыкала, заглядывая ему в глаза; и запечатлела на щеке затяжной, весьма чувственный поцелуй. Фатих тогда нахмурился, холодно кивнул. Еще один мужчина постоянно буравил меня чёрными глазами. Невысокий, полный, с проседью в угольных волосах. С густыми бровями, крупным носом, полными губами и «козлиной бородкой – округлый контур-щетина. Во взгляде читала удовлетворение и это пугало. Ощущала себя безропотным призом, давшим «добро» на самоотдачу; уже знающим, кто получатель. Неужели продадут? Мы с Ленкой попали? Тогда почему на нее так не смотрели? Да, не разговаривали, но и не «полоскали» как меня. Покосилась на Фатиха – он, рявкнув в мобильник, отложил и резко встал:

– Пойти со мной, – дёрнул, будто срывал полотенце с бельевой веревки. Я едва не грохнулась – удержалась на ногах, вцепившись в стол. Тарелка с нетронутой едой чуть не опрокинулась. Стул, проскрипел, упал. Ленуля вздрогнула и затравлено уставилась на меня. Делать нечего – я, высоко подняв голову, последовала за турком. В душе нагнеталась буря. Как посмел? Кто он такой? Плевать, хоть пуп земли! Я – гордая и независимая женщина. Не его собственность! Со мной так нельзя! Пусть ищет другую.

Не отпуская, Каплан провёл меня через огромную гостиную, мягкий кальян-зал и подтолкнул к лестнице наверх. Я вырвалась, подбоченилась:

– Не смей себя так вести! – зашипела, но тихо – наши разборки другим слышать необязательно. – Я не мусульманская бесправная жена. – мысль пропала, слова застряли в горле. Мир покачнулся, и я оказалась на руках Фатиха. Он стремительными шагами перескакивал ступени:

– Знать это, мурена! Хотеть тебя сейчас.

– С ума сошёл? – праведно негодовала. – Мы час назад…

Возмущение выветрилось – он впился с такой страстью, что я забыла, о чём спорили. Оторвался:

– Не усложнять…

Голова кружилась, я себе не принадлежала. Обвила его шею и припала в поиске спасения – еще одного глотка – живейшего поцелуя:

– Бери…

Фатих застонал. Восхитительно слышать, как он, не то мурлычет, не то мычит. Безумно возбуждающе. Внутри разыгрывалось пламя, тело подрагивало в предвкушении ласк. Мы не дошли до постели: Каплан ногой выбил дверь и, прижав к стене, овладел мной у порога. С такой яростью, будто ставил штамп. Или правильнее: «Моя! Беру, когда хочу и где хочу!»